Гончие псы Гавриила - Мэри Стюарт

– Ничего хорошего не добьешься своим переходом. Она сказала, что не примет тебя.

– Не примет меня? – Я кивнула. – Почему?

Я сделала неопределенный жест.

– Не могу сейчас объяснить. Но не примет.

– Тогда когда?

– Никогда. Она имела в виду, что вообще. И не только тебя, никого. Чарльз, извини…

– Она сама тебе это сказала?

– Да, и казалась при этом немного… – Тут постоянные вопли утомили мое горло и я закашлялась. Чарльз дернулся, потом обернулся к мальчику, который вместе с черной козой стоял прямо за ним. Почему-то я не рассматривала его, как нежелательную аудиторию, он в моем сознании слился с козами и камнями, в которые иногда превращался.

По жестам мальчика можно было понять, о чем спрашивает его Чарльз. В конце концов кузен повернулся ко мне и опять повысил голос.

– Он говорит, что я могу перейти выше.

– Мне он заявил, что нигде нельзя.

– Существуют все-таки некоторые вещи, которые я могу делать, а ты – нет. В любом случае, это безнадежно. Не могу выкрикивать интимные подробности о бабушке Ха через двадцатифутовый поток воды. – Он показал на невидимый дворец. – Прямо под ним… Чертовский шум… А мне нужно с тобой поговорить. Ахмад говорит, есть место выше по течению. Можешь подняться по твоей стороне?

– Попробую. – Я повернулась и побрела по берегу. Тропы не было, вода бежала прямо под скалой среди разросшихся кустов и невысоких деревьев. Скоро я потеряла из виду Чарльза и его проводника, продиралась между кустов и камней и думать могла только о движении. Берега реки густо обросли разнообразной растительностью, не удавалось идти так, чтобы все время видеть воду. Чарльз с мальчиком тоже скоро повернули, очевидно, на какую-то козью тропу.

Я поднималась по своей стороне примерно полмили, потом обнаружила, что поток поворачивает и резко углубляется в скалу. Он превратился в несколько маленьких озер, и вода бежала от одного к другому, постоянно извиваясь. Тут появились Чарльз с мальчиком. Хотя поток стал уже, и весь заполнился обломками скал, не было видно безопасного места для перехода. И чем решительнее сужалась река, тем быстрее и громче текла вода, так что тут вообще общаться можно было только жестами.

Мальчик величественно показал вверх. Чарльз махнул рукой и что-то выкрикнул. И мы пошли дальше.

Примерно через милю мучительного пути русло реки неожиданно встало на дыбы, поток тек по скале вертикально. То есть на самом деле он просто выбивался из скалы. Исток Нар-Эль-Салька оказался миниатюрным повторением истока Адониса, неожиданно выскочил из сухой скалы ручьем ледяной зеленой воды. С ревом, который усиливало эхо, он падал в озеро, а потом несся дальше вниз. Обрызганные кусты качались на ветру. Солнце освещало каскад, превращало его в поток бриллиантов, но там, где мы стояли, была тень.

Я почти в отчаянии огляделась. Если внизу было трудно разговаривать, посередине – еще труднее, то здесь уже категорически невозможно. Рев воды усиливало эхо, и хотя мы с Чарльзом находились не больше, чем в девяти футах друг от друга, ни о каких разговорах даже подумать было нельзя. И никакого перехода. Идти через поток – заведомое самоубийство, а выше каскада скала стояла, как кафедральный собор.

Именно туда указывал мальчик, и к моему ужасу, туда и отправился Чарльз. Мои вопли, а может быть дикие жесты привлекли его внимание, потому что он остановился, кивнул головой, поднял вверх большой палец, махнул рукой и с завидной уверенностью подошел к скале. Только тогда я вспомнила, что массу времени в Европе кузен затратил на скалолазание. Оставалось только расслабиться и надеяться, что это, как и все остальные свои увлечения, он довел до совершенства.

Похоже, да. Не имею ни малейшего представления, действительно ли это так легко с профессиональной точки зрения, или он заставил это так выглядеть, но все произошло очень быстро. Он лез осторожно, потому что местами камни были мокрыми или качались, но очень скоро оказался рядом со мной на берегу.

– Привет, Афродита.

– Адонис, надо полагать? Приятно тебя видеть. Но если идея состоит в том, чтобы перетаскивать меня на ту сторону по отвесной стене, то советую подумать еще раз. Это не пойдет.

– Даже и не буду пытаться рисковать своей драгоценной шеей. Нет, ты попалась, сладкая. Здесь зверски холодно, да еще дьявольский шум… Давай поднимемся на солнце, где можно поговорить?

– Ради бога, давай. Но ты приложил массу усилий, чтобы просто немного поболтать.

– Твое общество… Подожди минуточку. Я скажу мальчику… Где он? Видела, как он уходил?

– Не угадал? Это не мальчик, а фавн. Он делается невидимым, когда хочет.

– Очень похоже. Ну ладно, появится, когда пора будет получить плату.

Скоро Чарльз вывел меня на маленькое плато, жарко освещенное солнцем. Здесь тоже все очень походило на исток Адониса, потому что на плато стоял разрушенный древний храм. Сохранились только крутые ступени портика, кусок сломанного пола из грубо обтесанных камней и две медового цвета колонны. Это был когда-то совсем маленький храм, святилище какого-то неважного и всеми забытого бога. Между камнями росли желтые цветы, посередине одной колонны, там, где от нее отвалился кусок, сокол свил неаккуратное гнездо и накапал белыми пятнами. Но все равно все это запустение вписывалось в пейзаж с дикой красотой.

Мы сели на ступени в тени одной из колонн. Рев водопада отразили скалы, было очень тихо. Чарльз достал сигареты и предложил мне одну.

– Нет, спасибо. Знаешь, Чарльз, я очень рада, что ты пришел! Что мне делать? Я не могу перелезть через эту ужасную скалу, а фавн сказал, что вода спадет только завтра.

– Я тоже так думаю. Вообще-то есть другой путь. Выше в горах рядом с Афкой есть дорога, но это очень далеко. И мне-то придется ехать на машине, а тебе – идти пешком, к тому же ты можешь заблудиться. Полагаю, мальчик может перейти и проводить тебя, но все равно мы можем разойтись. Там все изрезано дорогами.

– И, возможно, битком набито дикими кабанами и воинственными племенами. Ничего не заставит меня лезть в горы верхнего Ливана, с мальчиком или без него.

– Совершенно согласен. – Кузен лениво прислонился к колонне и выпустил в солнце клуб дыма. – Если вода до ночи не спадет, остается сделать только одно – вернуться во дворец. Именно это собирался совершить и я. Что ты там сказала насчет ее нежелания меня видеть?

– Просто она заявила, что не примет, и я тоже не особенно хочу возвращаться. Все тебе через минуту расскажу. Но сначала объясни, что ты мне орал внизу. Ты сказал, что видел Хамида, моего водителя? Он должен был утром за мной приехать.

– Видел. И все в порядке, я прибыл вместо него. Помнишь, отец Бена задержался и не мог попасть домой раньше вечера воскресенья, вчера? Так вот, он позвонил вечером, сказал, что все еще не может, должен ехать в Алеппо и, возможно, Хомс и не знает, когда освободится. Тогда я сказал Бену, что вернусь позже, а пока отправлюсь в Бейрут, раз ты там. Не пытался тебе звонить, было уже поздно, поэтому выехал очень рано утром сегодня, прямо на рассвете. Дорога была совершенно пустая, я разогнался до скорости звука, через границу меня пропустили за двадцать минут, это, наверняка, для них рекорд. В Бейрут я попал около восьми. Хамид был в вестибюле гостиницы, когда я вошел и спросил о мисс Мэнсел. Он сказал, где ты проводишь ночь, и что он обещал тебя забрать. Поэтому я сказал ему не беспокоиться и отправился сюда сам.