Ария для призрака - Ирина Градова

Татьяна жила далеко от центра, и Макс добрался туда только через пятьдесят минут. Дом оказался типовым девятиэтажным зданием из грязно-серых блоков. Макс узнал адрес девушки у помощницы режиссера. Он посмотрел на клочок бумажки с записью, соображая, с какого конца отсчитывать вторую парадную. Наконец, по номерам квартир на дверях подъездов он вычислил, где должна находиться Танина, и вошел в парадную. В нос ему ударил запах мочи и пищевых отходов из мусорного бачка. Стараясь дышать пореже, Макс сел в лифт. Он нажал кнопку с цифрой «семь», и лифт, задрожав, словно в агонии, медленно пополз вверх. Танина квартира располагалась напротив лифта, и у нее, единственной на этаже, под дверью лежал маленький плетеный коврик. Макс позвонил в звонок, залившийся трелью, похожей на автомобильную сигнализацию. Таня открыла, кутаясь в синий махровый халат, который был ей велик размера на три. При виде Макса на ее лице появилось выражение крайнего изумления.

– Привет, – пробормотала она. – Что-нибудь случилось в театре?

– Это тебе, – сказал Макс, протягивая девушке медведя и букет. – Кожухов просит прощения за то, что вчера наорал на тебя. Обычно с ним такого не случается, но вчера его сильно расстроили телефонным звонком, а ты попалась под горячую руку.

Девушка, едва удерживая в руках мишку и цветы, посторонилась, пропуская Макса в квартиру. Здесь давненько не делали ремонт, но везде было чисто: похоже, хозяйка – настоящая аккуратистка. Квартира состояла из двух комнат. Одна, очевидно, спальня, а в другую они с Таней вошли. Посреди помещения стояло коричневое пианино, над которым висел портрет красивой женщины в вечернем платье. Это была не фотография, а настоящая картина, написанная маслом, а в нижнем правом углу Макс разглядел подпись художника. Таня между тем принесла в комнату вазу, наполненную водой, и поставила в нее букет.

– Кто это? – спросил Макс, указывая на портрет.

– Мама, – коротко ответила девушка. – Она умерла.

– А моя с нами не живет. Я ее лет пятнадцать не видел.

– Как это?

– У нее другая семья.

– Ясно… Кофе хочешь? – спросила Таня, не зная, куда девать руки. Она чувствовал себя ужасно неловкой и уродливой в огромном бабушкином халате, но не знала, насколько уместно попросить гостя дать ей время переодеться – Таня боялась, что Макс уйдет, если она оставит его хоть на миг.

– Да не суетись ты, – смутился Макс. – Я на минутку зашел!

Но Татьяна уже кинулась на кухню. В квартире не случалось гостей с тех пор, как ее единственная школьная подруга переехала в другой город. К бабушке и тете, пока они жили с ней, захаживали приятельницы, но то были их гости. Теперь в гостиной ждал человек, который пришел именно к ней, к Тане! Это только ее гость, и она собиралась сделать так, чтобы ему здесь понравилось и, возможно, захотелось прийти еще.

Пока кофе варился, Татьяна прокралась в спальню и сменила халат на джинсы и свитер. Девушка едва не опоздала: пена рвалась через край турки, когда она вернулась на кухню. Таня вытащила из кухонного шкафа красивый поднос, который подарили бабушке в день выхода на пенсию, еще ни разу не использовавшийся по назначению. Девушка поставила на него две разномастные чашки, пожалев о том, что в доме нет ни одного сервиза, потому что бабушка и тетя считали это мещанством и, как правило, пили из больших стаканов с подстаканниками, в которых разносят чай в поездах.

Когда Таня снова появилась в гостиной, Макс рассматривал книги в книжном шкафу.

– Ты много читаешь, – заметил он. – А я вот не могу себя заставить, бабушка меня все время за это дрючит, она ведь литературу в школе преподавала!

– Разве можно заставить себя читать? – удивилась Таня. – Не представляю, что бы я делала без книг!

Пока она размещала поднос на журнальном столике, Макс наблюдал за девушкой. Ему было немного жаль ее: она казалась беззащитной и одинокой. Острые плечи, которые не мог скрыть даже толстый шерстяной свитер, слишком маленькая грудь, жиденькие волосы неопределенного цвета. Личико тоже оставляло желать лучшего: формой оно напоминало сердечко, с выступающим подбородком и чуть вздернутым заостренным носиком. Единственным, что привлекало внимание в этом лице, были большие глаза с длинными бесцветными ресницами.

Максу нравились крупные девушки спортивного телосложения, похожие на Любу из спортивного клуба, но все же он чувствовал симпатию к Татьяне. Она тоже рассматривала Макса краем глаза, хотя в этом и не было необходимости: она знала его лицо до мельчайшей черточки. С тех пор, как парень впервые зашел в гримерку в сопровождении Андрея Кожухова, Таня постоянно искала его взглядом и тайком подсматривала за ним. Он казался слишком привлекательным, чтобы быть реальным. Конечно, рядом с Андреем, который выглядел гораздо внушительнее и отличался варварски красивой внешностью, Макс немного бледнел, но только не для Татьяны!

Некоторое время они молча пили кофе, не зная, что бы еще такого сказать. Наконец, парень прервал молчание, задав вопрос:

– Это ты играешь на пианино?

Таня покраснела. Макс отметил, что способность всякий раз заливаться румянцем делала девушку немного привлекательнее.

– Я сто лет не играла, – ответила Татьяна, уткнувшись носом в чашку.

– Что так? – поинтересовался Макс. Он и не подозревал, что для Тани наступил момент истины.

– Не вышло из меня великой пианистки! – выпалила она. – Я так старалась, столько сил и времени вложила в занятия… Не дал мне боженька таланта! Надеюсь, гримерша из меня получилась получше.

– Это у тебя и в самом деле здорово выходит, – поспешил заверить ее Макс. – Даже Андрей признает, а ты сама знаешь, как трудно от него добиться похвалы. Может, сыграешь?

– Что ты, – перепугалась девушка, – я же сказала, что сто лет не играла!

Это была чистой воды ложь: Таня играла постоянно, особенно с тех пор, как познакомилась с Максом – ее так и тянуло к инструменту.

– Я тебе не верю, – улыбнулся парень. – Наверняка бренчишь, когда никто не слышит, так сыграй для меня, пожалуйста!

Таня не смогла устоять, тем более что ей и самой хотелось показаться Максу хоть сколько-нибудь интересной. Она села на вертящуюся табуретку, открыла крышку инструмента и, медленно перебирая клавиши, заиграла увертюру к «Призраку оперы». Увертюра постепенно перешла в арию Кристины, а затем к одной из ее любимых тем – «Музыке ночи». И тут она услышала нечто, отчего ее пальцы замерли на клавишах: Макс пел. Таню поразила сила, сквозившая в его голосе, несмотря на то, что пел он тихо – скорее, напевал.

– Прости, – пробормотала она, – я… Я сбилась, давай-ка сначала.

И она снова заиграла. На этот раз Макс запел громче, словно перестав стесняться и отпустив на волю свой голос. Теперь он звучал звонко и мощно, и Таня, едва дыша, перебирала клавиши. С последним аккордом наступило неловкое молчание. Наконец, она сказала:

– Я не думала… Никогда бы не подумала, что ты так здорово поешь!