Подари мне любовь - Джоанна Линдсей

Значит, Селит сказал правду и о том, что сестра вышла замуж за своего хозяина? И теперь прежние узники и бывшие стражники стали товарищами по оружию и объединились?

Эрика не могла себе представить, как такое могло случиться. Ей хотелось расспросить об этом, но девушка не осмеливалась.

– Пожалуйста, - снова пробормотала она. В ее голосе звучало такое отчаяние, что Кристен немного смягчилась.

– Ладно, - проворчала она, рывком поднимая Эрику с земли, - если бы мне самой не нужно было…

Эрика почувствовала такое облегчение, что не заметила, как пальцы Кристен, почти такие же сильные, как мужские, впились в ее руку, причинив боль. Норвежка широкими шагами направилась к кустам, таща за собой девушку, однако, не дойдя немного, остановилась, озирая полумрак в чаще зарослей. Сердце Эрики упало: неужели женщина в последний момент передумала?! Но тут она, не веря ушам, снова услышала голос Кристен:

– Тот великан, он что, твой муж? Эрике даже не пришло в голову солгать.

– Он моя тень и был ею с того дня, как я еще ребенком спасла ему жизнь. Я ему все равно что дочь.

– Думаешь, он прячется где-нибудь поблизости? Теперь Эрике хотелось солгать, но она не видела в этом никакого смысла, если вспомнить о том, что сказала только что.

– Я удивилась бы, не окажись Терджис рядом, - призналась она. - Он почти не отходит от меня.

– Ну, сейчас это ему принесет немного пользы. Во всяком случае, освободить тебя он не сможет, даже если последует за нами в Уэссекс.

Она подозвала одного из воинов, стоявших поблизости, и велела взять еще пять человек и окружить близлежащий кустарник. Кристен явно не собиралась рисковать ни собственной безопасностью, ни потерей пленницы. Щеки Эрики вновь вспыхнули.

– Разыгрываешь из себя скромницу? - презрительно осведомилась Кристен. Эрика инстинктивно сжалась:

– Я ничего не могу с собой поделать.

– А я могу только посоветовать тебе побыстрее забыть о прежних привычках! - отрезала Кристен. - Когда мой брат разделается с тобой, поверь, тебе будет не до стыдливости.

Эрика не сомневалась, что Кристен не лжет и Селит сдержит обещание. Должно быть, норвежка наслаждается, предвкушая, что сделает Селиг с пленницей. Эрика чувствовала, что медленно теряет рассудок от терзающих душу картин возмездия. Она должна сбежать, прежде чем окончательно погрузится в пучину безумия, должна.

Но как? Ведь не одна, а несколько пар глаз постоянно следят за ней!

Эрика так и не поняла, что разбудило ее, но, когда на следующее утро открыла глаза, она почувствовала, что кто-то стоит рядом. Видны были только ноги - длинные, мускулистые, в кольчужных поножах и коротких сапогах из тонкой кожи. Однако поднять голову и увидеть, кто находится возле нее, Эрика не смогла - при первой же попытке сделать это девушка поморщилась, охнув от боли.

Она совсем забыла, что провела ночь привязанной к огромному колесу телеги и толстая веревка туго обматывала ее талию, грудь и руки, не давая сползти наземь. Последнее, что помнила Эрика, - как пыталась держать голову прямо, но, видимо, во сне она склонилась набок, шея затекла, и мышцы невыносимо ныли. Очевидно, по этой же причине руки, стянутые за спиной, и кисти совсем онемели. Возможно, это было и к лучшему, потому что еще с вечера Эрика пыталась немного растянуть колючие путы и сильно, почти до крови, стерла кожу на запястьях. Ноги тоже ничего не чувствовали, и тонкое трико было порвано на щиколотке веревкой, когда девушка безуспешно попробовала ослабить и ее.

На мгновение забыв о незнакомце, Эрика вздохнула про себя - всего за один день ее довели до такого жалкого состояния! Во рту сплошная рана, так что она старалась не прикасаться языком к щеке, боясь ее разбередить.

Эрика попробовала медленно покрутить головой несколько раз, пока судорога не отпустила. Теперь по крайней мере стало немного легче, и девушка смогла поднять глаза, чтобы получше рассмотреть молчаливого незнакомца. Тот все это время стоял, широко раздвинув ноги, и ни разу не пошевелился.

Она увидела, что его меч - по-прежнему в ножнах, а короткий острый кинжал, которым саксы приканчивали поверженного противника, заткнут за широкий, усаженный металлическими пластинами пояс с единственным большим гранатом в центре пряжки. Зеленая туника выглядывала из-под кольчуги с короткими рукавами, сплетенной из колец немного потолще, чем на поножах. Плечи по сравнению с тонкой, туго перепоясанной талией были неестественно широки. Могучие руки скрещены на груди.

Темно- каштановые волосы падали на плечи. Глаза цвета лесной листвы были устремлены на нее с каким-то странным выражением. Эрика не успела определить, какие чувства владеют воином, но лицо его выражало нечто весьма похожее на свирепую ярость.

Однако не страх перед ним заставил ее снова охнуть, а удивление - только сейчас девушка заметила, как красив и высок воин. Эрика могла бы принять его за сакса, если бы не рост, - незнакомец был почти на полголовы выше брата. И она не узнавала его, хотя вчера постаралась внимательно рассмотреть всех мужчин в лагере в надежде отыскать хотя бы одно доброжелательное лицо. Правда, ей это не удалось, но она запомнила бы этого великана, если бы увидела хоть раз.

Он стоял лицом к телеге, хотя взгляд его был направлен вниз. Лежавшие там были укрыты покрывалом из толстых шкур, но лицо безмятежно спавшей норвежки было достаточно хорошо видно. Та глубоко дышала, не подозревая об ожидавшей впереди грозе.

Эрика вспомнила, как расстроилась, узнав, что Кристен собирается спать почти рядом с ней, чтобы слышать малейшие ее движения. Даже выставив часовых и велев им не спускать глаз с Эрики и остерегаться появления великана, Кристен оставалась поблизости, с кинжалом в руках.

И теперь сестра Селига разметалась во сне, длинные золотистые волосы, перевешиваясь через край телеги, касались земли, так что невозможно было не заметить их. И Эрика внезапно обнаружила, что один сапог незнакомца придавил рыжеватую прядь, по случайности или…, нет, не случайно. Воин терпеливо ждал пробуждения норвежки, и, стоит той повернуться, боль в голове непременно заставит ее вскочить.

Глаза Эрики широко раскрылись, и она невольно охнула в третий раз, решив, что теперь-то уж все поняла. Фрейя сладчайшая «Фрейя - в скандинавской мифологии богиня плодородия, любви и красоты.», незнакомец, судя по всему, враг этих людей, иначе не может быть, так как на его чеканно-прекрасном лице горит ярость, явно обращенная не только к ней, даже совсем не к ней, а к норвежке! Но если он мог незамеченным пробраться в лагерь, почему Терджис не сделал того же самого?

Да, но…, лагерь! Эрика огляделась, ожидая увидеть усеянную мертвыми телами поляну, но все было тихо. Мужчины занимались своими делами - ели, кормили лошадей, и почти все поглядывали в сторону телеги. Значит, она ошиблась, и незнакомец вовсе не враг, но тогда откуда такой гнев? И почему остальных ничуть не волнует, что этот гнев вот-вот готов обрушиться на их госпожу?