2 раза за 25 суток - Яна Егорова

– Да, книжка-то и неинтересная совсем! Санта-Барбара какая-то! – поддакнула вторая бабка, росточком она была пониже первой, но вот лицо тоже добро и лучезарность не источало.

– Дрянь так уж дрянь! Фи, отсталые вы тут, я посмотрю! – подлила масла в огонь третья, и тут же смачно откусила розовый пирожок с капустой, гостеприимно предложенный нашими бабками.

Баба Ира опасливо вжала голову в плечи, ну, сейчас Любу понесет, подумала она. Но, ошиблась. Первой среагировала тихая и скромная Настенька. Вскочив на свой трон, аки молодая лань, она выкинула правую руку вперед, словно бравый полководец, и закричала во всю мочь:

– Бей их, бабоньки! А эту, эту, главную – мне!!! Живьем доставить!!!

И полетели седые волосы в стороны, клочки дизайнерских бантиков и даже чей-то сапог.

И вечер не вечер в русском селенье, без хорошего, культурного времяпрепровождения. Ну а мы, оставим их пока разбираться с гостями и попросим Настеньку:

– Читай, внученька, читай! Не закатали ли Туркина в рульку наши богатыри, и что же теперь с Олечкой? Узнает ли Добрыня про приставания Алешеньки? И кого же выберет Анфиса? »

Сутки восьмые

Аромат свежих, накрахмаленных простыней – как наркотик из детства для человека моего возраста. Хрустящие наволочки и взбитые подушки даже после очень бурной ночи умудрились не потерять свою форму. Мне кажется, еще немного, и я тоже начну воспринимать Аделаиду Прохоровну, как свою родную бабушку и даже, если мы с Добрыней разойдемся, буду ездить к ней в гости. Интересно, детей можно удочерить, усыновить, а бабушку никак нельзя в родственницы перезаписать? Когда весь этот сыр бор закончится, непременно надо узнать об этом побольше.

Я потянулась на постели, насколько это было возможно. Даже на этой кровати, размером, наверно, четыре на четыре, Добрыня исхитрился занять большую часть. Честнее будет сказать, что он в принципе занимает ту часть, где я, с обязательной попыткой подмять меня под себя, как любимую мягкую подушку. Все бы ничего, но мне лежать, мягко говоря, неудобно. Хоть и приятно. Надежно. Спокойно. Влюбленно. И все равно неудобно! И так он делает всегда. Уже начинаю к этому привыкать. С нежностью посмотрев на своего богатыря и спасителя, подушечками пальцев легонько коснулась его волос. Не хочется его будить, хочется, даже не смотря на неудобную позу, так лежать вечно. Тихонечко вздохнув, я плотнее укуталась в пуховое одеяло и прикрыла глаза, лучше поспать и подумать о хорошем. Но мне это не удалось. Воспоминания о вчерашних событиях тут же захватили управление моей головой.

Этот ужас с Туркиным, ощущение его грязных рук под моим платьем. Я всегда почему-то не понимала, что может быть такого страшного в изнасиловании? Ведь все мы занимаемся сексом, больше или меньше, но это всего лишь секс. Не избиение там, и, тем более, не убийство. Да, нападение. Да, против воли. Но некоторым даже нравится. Есть же в сексе целое направление для тех, кто осознал удовольствие в этом.

Но когда под «обстрел» попадаешь сама, понимаешь, что сознание это воспринимает так, а вот подсознание, совсем иначе. Может быть, это страх за собственную жизнь, или что-то еще, но для меня это был маленький конец света. А еще, я четко поняла, что люблю Добрыню. И пусть мне за это будет плохо! Не хочу больше скрывать хотя бы от себя эти чувства. Этот человек достоин их и даже если он от меня откажется, я не пожалею о том, что призналась себе в этом. Надеюсь, если не я, то его в будущем ждет не менее достойная женщина.

Я почувствовала, как из-под ресниц потекли горячие слезы. Предательская истерика!

Вот, Риточка, например. Хорошенька, молоденькая. Очень предана Добрыне, и влюблена с самого детства. Она станет прекрасной матерью их деткам. С таким надежным папой они никогда не узнают горя. Вчера я на самом деле была в шоке. Оказывается, пока я думала, что он спит, Добрыня выяснял, где я была накануне. Об этом он рассказал, когда уже привез нас Олечкой к себе. И еще повезло, что мои синяки он разглядел уже потом.

– А как тебе удалось увезти Олечку? – спросила я, немного успокоившись, после того, как Добрыня укутал нас с ребенком одним огромным теплым пледом, а Аделаида Прохоровна заставила выпить ее волшебный успокоительный чай на травах.

– Илюшка помог, друг детства, – ответил мой богатырь, не задумываясь, – он в органах работает. Он же установил, куда моя красавица вчера гуляла в ночи. Да, пришлось схитрить, только это ненадолго. По идее, ребенка должны были отправить в детский дом, но я уговорил сделать временное исключение. Сейчас юристы с этим работают. Если не получится, будем использовать план «б».

– Какой план «б»? – от страха, что Олечка снова попадет в лапы к этому извергу, меня пробил холодный пот.

– Сбежим, – весело ухмыльнувшись, просто ответил мой любимый.

Несмотря на легкость, с которой он это произнес – отчетливо поняла, не шутит.

– Куда? – вырвалось у меня глупо.

Добрыня уже весело и совершенно открыто рассмеялся:

– Есть у меня остров один в океане, тепло там.

– Мне кажется, Добрыня, ты слишком несерьезно относишься к вопросу, – деловито вклинился Алексей и тут же, увидев недобрый взгляд друга, осекся, – ты же понимаешь, это уже будет классифицироваться, как похищение ребенка. Это срок. И какие бы благие намерения у тебя не были – суд это не оценит.

У меня создалось такое впечатление, что Добрыня догадывался о том, что Алеша уже не раз пытался пробовать свои чары на мне. Вообще, этих мужчин я впервые вижу настолько серьезными. Вчера мне потребовалось выскочить из машины, как есть, и встать на защиту, как бы это противно не было, Туркина. Надо же было остановить кровопролитие, а оно реально началось. Даже всегда спокойный Алексей вел себя неадекватно.

Вот, верите или нет, может быть, карма привязана к этим именам, но парни вчера действительно стали настоящими спасителями для нас с Олечкой, слабых и беззащитных женщин и детей.

– Илья Иванович, безусловно, поможет, – продолжал Алексей с видом адвоката, – его должность в ФСБ позволяет и не такое. Тем более, что есть все основания, опрос свидетелей, соседей, учителей в школе, на крайний случай. Результаты вчерашнего осмотра у врача и снятие побоев. Но удочерить вот так сразу вряд ли удастся.

Я почувствовала, как маленькое тельце Олечки еще сильнее прижалось ко мне под одеялом:

– Тогда вы меня отдадите обратно? – спросил ребенок, глядя на меня огромными глазами, на которые уже накатились слезы отчаяния.

Я не знала что сказать. Правду? Она не выносима даже для меня. И опять Добрыня буквально за уши вытащил меня из болота проблем. Он приблизился к нам с Олечкой, присел на корточки и взял ее маленькую ручку в свою ладонь:

– Не бойся. Теперь ты в полной безопасности. Я тебя в обиду не дам.

Девочка, как и положено искреннему ребенку, отреагировала моментально. Просто протянула ручки и обняла могучую шею уже нашего с ней богатыря. И залила реками слез его майку.