Обольститель и куртизанка - Анна Кэмпбелл

Рядом с Оливией шел высокий черноволосый юноша. Эрит не мог разглядеть лицо негодяя, но молодчик был одет не как слуга, и, судя по тому, как легко и непринужденно держался он со своей спутницей, этих двоих связывали близкие отношения. Взяв мерзавца под руку, Оливия весело рассмеялась. Скрытый в тени деревьев, Эрит пришел в бешенство, услышав этот очаровательный вероломный смех.

Оливия держала в руках чертовски замысловатую шляпку, которую надела, покидая город. В ее движениях чувствовалась полнейшая свобода и безмятежность. Даже походка ее изменилась. В Лондоне она ступала уверенно, горделиво покачивая бедрами, как будто знала, что взгляды всех мужчин прикованы к ней. Разумеется, так оно и было, у чертовой ведьмы были все основания заноситься.

Здесь же она шла вольной походкой сельской жительницы. Эрит всегда думал, что Оливия выросла в лондонских трущобах и приобрела светский лоск, поднявшись с самого дна. Теперь ему пришло в голову, что она, возможно, провела детство в деревне. Оливия не первая деревенская девушка, подхваченная водоворотом большого города с его губительными страстями и пороками. И все же она мало походила на глупенькую коровницу или на наивную крестьяночку.

А впрочем, какая разница, откуда она родом? Важно, что она лгала ему, и Эрит не собирался спускать ей это с рук.

Нет, он не позволит выставить себя шутом.

Оливия и ее спутник обогнули дом священника.

Не заботясь о том, что случится, если любовники его заметят (Эрит не сомневался, что проклятый юнец — дружок Оливии), граф продолжил преследование, ведя за собой лошадь.

Мерзкий молокосос был заметно младше своей любовницы. «Дьяволица предпочитает лакомиться свежатинкой, — злобно прошипел про себя Эрит. — Должно быть, ей нравится мясо помоложе, покровители слишком стары для нее».

Эрит скрипнул зубами, провожая безумным взглядом высокого мальчишку в скромном черном сюртуке. Чем она занимается с этим чертовым поганцем? Ей нужен настоящий мужчина, а не щенок. Такой женщине, как Оливия, не пристало связываться с мальчишкой.

Он мог бы свалить наглого юнца одним ударом. При мысли об этом рука Эрита сама собой сжалась в кулак. Но ударить Оливию он не смог бы, да и не желал. Он хотел бы повалить ее на землю, задрать элегантные юбки и показать, чего она лишилась, сбежав от него.

У Эрита вырвалось глухое рычание: он увидел, как Оливия с улыбкой поцеловала мальчика в щеку. Он бросил бы к ее ногам все рубины Бирмы за одну десятую той искренней нежности, которую она испытывала к чертову молокососу. Чтоб она сдохла, мерзкая ведьма! За то, что предала его. За то, что заставила страдать.

Позади дома блестел на солнце пруд, где лениво плавали несколько уток. Остальные птицы дремали на берегу. Мальчишка подвел Оливию к покосившейся деревянной скамье. Эрит побагровел. Эта деревенская идиллия приводила его в бешенство.

Он уже давно не дрался на дуэли и никогда прежде сам не бросал вызов, но сейчас ему отчаянно хотелось пустить кровь этому молодчику. Потому что мальчишка отнял у него Оливию, женщину, принадлежавшую графу Эриту и никому другому.

Его вновь захватила первобытная жадность собственника, которую он испытал, впервые увидев Оливию Рейнз. Мучительный спазм сжал горло. Сквозь красную пелену, застилающую глаза, Эрит увидел, как парочка уселась на скамейку. Голубки нежно держались за руки, и от этого зрелища графа замутило.

Остатки разума приказывали ему бежать прочь. Бросаться на соперника, не владея собой, — безрассудство.

Но лошадь Эрита не желала считаться с мнением хозяина. Взбудораженный запахом воды, мерин фыркнул и дернул головой, пытаясь вырвать у Эрита поводья.

— Проклятие, — пробормотал граф, когда Оливия, обернувшись, застала его за подглядыванием.

Он почувствовал себя мальчишкой-оборванцем, пойманным возле витрины кондитерской. Стыд и унижение еще больше распалили его гнев. Эрит с шумом втянул воздух, что нисколько не остудило его ярость, и намотал на руку узду, ругая про себя злополучное животное. В надежде, что, как всегда, выглядит уверенно, он выступил из-за деревьев.

— Оливия, — рявкнул Эрит.

Солнце слепило ему глаза, и когда куртизанка поднялась со скамейки, граф не сразу разглядел, как она бледна и испуганна.

— Лорд Эрит, что вы здесь делаете? — Голос Оливии дрогнул, она судорожно сцепила руки на животе. Никогда еще Эрит не видел ее такой взволнованной.

Пусть поволнуется, мерзавка. Еще больше она занервничает, когда граф вызовет на дуэль ее юного любовника и всадит пулю в его худосочную грудь.

— Сегодня превосходный день для верховой прогулки за городом, — вкрадчивым тоном произнес Эрит. Он чувствовал себя хозяином положения и упивался бы сознанием своего превосходства, если бы ревность и разочарование не грызли его изнутри, точно голодные псы.

— Вы следили за мной?

В презрительном взгляде Оливии Эрит прочел обвинение в предательстве. Как она смеет бросать подобные взгляды? Вероломная потаскушка.

— Да.

— У вас нет такого права.

— А я утверждаю, что есть. — Эрит подошел ближе. Теперь он видел, как гневно сверкают лживые глаза Оливии. Лошадь упрямо тянула его к пруду, но он крепко сжимал в кулаке поводья.

— Мы заключили договор.

— Совершенно верно, — отрывисто бросил Эрит, нависая над куртизанкой. — А теперь будьте любезны, вернуться со мной в Лондон, чтобы обсудить будущее нашего… соглашения.

— У него нет никакого будущего, милорд. — Непривычно ломкий, испуганный голос Оливии сменился знакомым ледяным тоном.

О, она успела взять себя в руки. Выдержки ей не занимать. Что ж, превосходно. Долго сдерживаемая ярость Эрита требовала выхода, ему хотелось схлестнуться с достойным противником, а не бранить женщину, притворяющуюся испуганной. Оливия расправила плечи и вздернула подбородок. Не многие из знакомых ему мужчин держались бы так же храбро. Может, она и лжива, но, несомненно, бесстрашна. Эрит подавил в себе невольное восхищение этой женщиной.

Схватив Оливию за локоть, он сердито прорычал:

— Мы поговорим об этом по пути в Лондон, мадам.

— Сейчас же отпустите мисс Рейнз, сэр! — Юноша бросился вперед и вцепился в руку Эрита, пытаясь оторвать его от Оливии. — Как вы смеете так обращаться с дамой!

— Прочь с дороги, мальчишка, или я за себя не ручаюсь, — процедил Эрит сквозь зубы.

— Я не мальчишка! — огрызнулся юнец.

— Лео, не вмешивайся. Это касается только меня и лорда Эрита, — поспешно выпалила Оливия.

— Нет, мисс Рейнз. Этот человек не джентльмен.

— Не джентльмен, хм? — Удерживая под руку Оливию, Эрит повернулся к юноше… и увидел перед собой зеркальную копию лорда Перегрина Монтджоя.

Вся уверенность Эрита в собственной правоте улетучилась в одно мгновение. Горькая как алоэ слюна наполнила его рот: ум отказывался принять то, что видели глаза.