Руководство к действию на ближайшие дни - Йоав Блум

– Так что будем делать? – крикнула Оснат из кухни. – Позвоним в полицию?

– И что скажем? – спросил Бен. – Что в твою квартиру кто-то ворвался и украл одну бутылку виски?

– Сейчас ничего не будем делать, – сказала мадам Вентор. – Будем ждать.

– Чего ждать? – не унималась Оснат, вернувшись из кухни.

– Что они попытаются связаться с нами, – ответила Вентор. – У нас половина пазла, у них – кто бы это ни был – другая. Ни одна из сторон не может понять, что Вольф хотел сказать, без другой стороны. Рано или поздно они отопьют из твоей бутылки, поймут, что им нужна наша, и позвонят, чтобы договориться.

– Или вернутся и попробуют украсть вторую бутылку, – сказала Оснат.

– Может, и так, – согласилась мадам Вентор.

– Я… я могу оставить ее где-нибудь? – с подозрением спросил Бен. – У вас, может, есть сейф?

– Лучше держите ее при себе, – ответила мадам Вентор.

– Но…

– Как бы то ни было, если они не найдут бутылку, они заберут вас, – сказала она. – Чтобы вы рассказали им о числах.

Бен сглотнул слюну. Что-то ему тут все меньше нравилось.

– Ты полностью доверяешь своему другу? – вдруг спросила мадам Вентор.

– Стефану? Конечно! – воскликнула Оснат.

– Может так быть, что это он?

– Ни в коем случае, – сказала Оснат. – Без шансов. Я слишком хорошо его знаю.

– Ты уверена?

– Да, да, уверена, – буркнула Оснат. – Я позвоню ему с утра – он точно скажет, что не видел ничего важного.

– Почему бы не сейчас? – спросил Бен.

– Потому что сейчас поздняя ночь! А Стефан выключает мобильник, когда ложится спать.

– Ладно, – сказала мадам Вентор и встала. – Видимо, действительно сейчас пора спать. Обо всем этом мы лучше подумаем утром, на свежую голову. Я позвоню Нати и скажу, чтобы завтра он не приходил на работу. Может, даже попрошу не приходить, пока сама его не позову. Пока мы разгадаем эту загадку, паб будет закрыт.

– Но… – попытался вклиниться Бен.

– У меня есть несколько знакомых, которые мне должны. Может быть, они сумеют помочь выяснить, кто так заинтересовался нашим виски.

– Погодите… – начал было Бен.

– Запри хорошенько дверь и ложись спать, – сказала мадам Вентор Оснат. – Не думаю, что им зачем-нибудь будет нужно вернуться, – но так, на всякий случай. Как ты?

– Я просто в шоке, – ответила Оснат. – Поначалу не поверила: подумала, что то, что вы рассказывали в подвале, – мягко скажем, странно. Но надо признать: видимо, у нас в руках действительно что-то такое, что очень нужно кому-то еще. За меня не волнуйтесь: за десять минут я все уберу – и квартира будет выглядеть как раньше.

– Погодите, – пробормотал Бен. – А мне как быть?

– Вас мы будем ждать утром, – сообщила ему мадам Вентор. – Позвоните снизу, мы откроем и…

– Но мне негде переночевать, – сказал Бен. – Наверняка они поджидают меня у дома.

Оснат вздохнула:

– В последней комнате по коридору есть раскладушка.

– А, здорово, – сказал Бен.

– Можешь отнести ее в убежище и ночевать там.

– Мм… это уже не так здорово, – буркнул он.

– Видишь ли, сегодня ко мне забрались воры. Я точно не готова ночевать в одной квартире с незнакомым парнем, – сказала Оснат.

– Пойдемте, – подытожила разговор мадам Вентор, – я принесу вам постельное белье. Мы разбудим вас утром.

«Какая-то ерунда, – подумал Бен. – Эта история нравится мне все меньше и меньше».

Ночь была относительно приятная, и Сами-уродец рассчитывал хорошо выспаться: он надеялся, что дождя не будет и что на него не полезут кошки.

Переулок, где он спал в последние два года, уже стал его домом. Ко всем углам он успел привыкнуть, ему здесь было уютно, а старое граффити уже выглядело как знакомая картинка на стене. Поэтому, несмотря на то что рядом была большая помойка, от которой порой сильно воняло, и канализационная труба, которая сотрясалась всякий раз, когда кто-нибудь из жильцов дома спускал воду, он думал, что неплохо устроился. Ну, относительно.

Эти улицы он знает уже семь лет, а они знают его. Спроси любого в этом районе, кто такой Сами-уродец, – и все укажут на него. Это тот, кто ходит со старой тележкой из супермаркета, набитой всяким добром, попрошайничает у водителей на выезде из промзоны и иногда, поздно ночью, стоит на перекрестке и поет. Сейчас такая приятная ночь, самое время петь – но он лучше ляжет спать. Сегодня он сравнительно неплохо поел. Пение лучше отложить до тех времен, когда ночью трудно будет уснуть от голода. Он будет петь до изнеможения – и усталость окажется сильнее, чем голод.

Уже никто не помнит его настоящего имени, и, наверное, это к лучшему. Настоящее его имя – из другой жизни, гораздо более простой. Жизни ребенка, которого время от времени обнимают, молодого человека, который мечтает о чем-то, молодого мужчины в расцвете сил. Теперь, когда он, хромой, в драной шапке-чулке, бродит без дела по улице со своей тележкой, разговаривает с чокнутой, которая спит на площади и постоянно ссорится с алкашом за заводом, – пусть лучше его зовут уродцем, чем настоящим именем. Нет причин пачкать это красивое имя неприглядной действительностью.

Он растянулся на своей картонке. Вполне качественный картон. Когда-то он был коробкой от 50-дюймового телевизора «Панасоник».

Высокое разрешение, беспроводной модем, поддержка других видов подключения. Он перечитывал это описание уже много раз, а однажды один парень в парке – он раздавал прохожим пончики в честь Хануки – даже объяснил ему, что все это значит. Теперь он уже хуже помнил все это. Важно, что это двуслойный толстый картон. И это если разложить. А если спать на коробке, не залезая в нее, – под тобой в два раза более толстый слой картона. Аж четыре слоя, – если задуматься, телевизору доставалось вдвое меньше.

Помойка заслоняла его от глаз прохожих. На входе в этот переулок было полно мусора, и это отпугивало людей. Чаще, если не приходили кошки, можно было проспать целую ночь – и тебя никто не будил. Конечно, если погода была хорошая. Вообще, против кошек он ничего не имеет, наоборот. Они милые, самостоятельные, с ними не так тоскливо. Но ночью они могут поднять шум, а если что-нибудь их напугает – запрыгнуть прямиком на тебя и, только приземлившись, понять, что ты живое существо. Каждую ночь, укладываясь спать, он проверял, чтобы помойка была закрыта и чтобы в мусоре, который рассыпан по земле, не оставалось еды. В большинстве случаев ничего больше и не требовалось.

Сегодня был неплохой день, подумал он.

Он прошелся по улицам и собрал не так уж мало бутылок, завтра можно будет их сдать и получить несколько шекелей. Этого иногда хватает на колу или, там, фалафель. Или стопарик.