Все в шоколаде - Татьяна Полякова

– Ты меня удивляешь, – фыркнул Марк. – Как зачто? За то, что она знала, кому эти записки понадобились или кто их подложил. –Я хмурилась, и он решил мне растолковать, что к чему, досадуя на моюбестолковость. – Смотри, девчонка не знает об этих записках и вдругобнаруживает их у себя в гримерке. Дураку ясно, подбросили их не просто так,думает девчушка, которая кое-что в жизни успела повидать и, наверное,соображала не хуже нас с тобой. Подруга убита, скорее всего, из-за этихзаписок, это она так думает, а не я, и нечего делать мне такое лицо, и вдругони оказываются в коробке из-под обуви, что автоматически делает Инессу следующейжертвой. Желая этого избежать, она звонит тебе. Думаю, для того, чтобы вернутьзаписки.

– А если записки дала ей на хранение Алла?

– Значит, обнаружив пропажу одной или нескольких, онаосознала всю опасность быть их хранителем и опять-таки позвонила тебе снамерением избавиться от них.

– Ни черта не годится, – покусав нижнюю губу,заявила я. – Во-первых, вилами на воде писано, что записки пропали,во-вторых и в главных, выходит, что убили обеих с благословения Деда. А он ведьсовершенно определенно заявил: найти убийцу.

– Ну… – Марк растянул рот до ушей, став похожим наклоуна. – Вот я тебя о Деде спрашивал, в смысле большой любви меж вами… Тынебось думала, что это праздное любопытство, и была не права. Я просто хотелпонять, чего следует ждать от жизни. И ты, и я фигуры незначительные, именнотакими жертвуют особенно охотно. А ты с ним даже не спишь, если не врешь,конечно. Какой ему расчет о тебе особенно печалиться?

Мне очень хотелось дать ему хорошую затрещину, но ясдержалась по двум причинам: во-первых, Марк злопамятен, во-вторых, возразитьему мне было нечем, так что получится, что он пострадал за правду, а доставлятьему такое удовольствие не хотелось.

– По-твоему, мы ищем то, чего в природе несуществует? – вздохнула я, чтобы показать, как мне все это тяжело игрустно.

– Почему же? – удивился Марк. – Кто-то девокдействительно пришил. И мы его найдем, если постараемся. Вопрос, что из этогополучится?

– Да уж, – вторично вздохнула я, на сей разискренне, потому что прекрасно понимала: правы мы с Марком в своихпредположениях или это полет фантазии, виновен Дед в убийстве или чист акиагнец божий, главное не это, главное – выборы. Какая карта ляжет и как ееразыграют – предугадать невозможно, хотя желательно, потому что Марк, опять же,прав: наше с ним существование напрямую зависит от этого и фигуры мы таксебе.., пешки, одним словом, а кто же пешкой дорожит, если борьба не на жизнь,а на смерть. – Умеешь ты вселить оптимизм, – порадовалась я.

– Детка, не знаю почему, но я люблю тебя, как родную, ипо неясной причине думаю, что и ты ко мне неплохо относишься, хотя, может, ядурак и очень скоро об этом пожалею. В такой ситуации хотелось бы иметь рядомродственную душу, встать, так сказать, спина к спине, глядишь, появится шанс спастизадницы. Считай это деловым предложением.

– Принято, – кивнула я. Марк протянул мне руку, имы скрепили соглашение рукопожатием.

– Ты сняла с моей души здоровенный булыжник, –хихикнул он, потому что в любой ситуации вел себя как законченныйпридурок. – И в знак моего к тебе безграничного доверия сообщаю новость: кнам едет ревизор. – Я сурово нахмурилась, а потом отвернулась. Марк взялменя за руку и заговорил почти как нормальный:

– Не злись. Ты в курсе, что у Деда в Москве большиедрузья?

– Ну…

– Должно быть, Дед пожаловался на свои трудности, и намприсылают специалиста по кризисным ситуациям.

– На кой черт, – не поверила я, – когда уДеда есть такое сокровище, как ты?

– Я по какой-то причине не подхожу. Может, роль у менядругая: овца на закланье или еще чего. Словом, к нам едет ревизор, разобраться,что тут не так, и внести коррективы.

– Откуда знаешь?

– Не лаптем щи хлебаем, сведения надежные, отвечаюголовой. Паренек он известный в определенных кругах и, говорят, с паршивымхарактером. Стоит больших денег. Видно, друзья нашего Деда решили, чтостарикана надо спасать, только вот от чего?

– Ты можешь говорить по-человечески? – взмолиласья, а Марк погрустнел.

– Не могу. Сноровки нет. А ты думай, если мозги есть.Мы ищем черную кошку в комнате без света и с нашим азартом найдем непременно, акогда мавры сделают свое дело, на сцену выйдет Саша Тихий и подредактируетфинал.

Никому неинтересные персонажи канут в Лету, а Дед въедет вэтот город верхом на белом коне.

– Ты очень умный, – хлопнув глазами, заявилая. – Многих слов я даже не знаю, но уже прониклась. Осенью пойду на курсыповышать свой интеллектуальный уровень. К примеру, что значит “кануть в Лету”?

– Кердык, по-нашему.

– Кердык – это хорошо, – протянула я, – тоесть не нам хорошо, а врагам нашим. Значит, главное – не проглядеть, к какомуберегу прибиться.

– Почему бы тебе опять не завести шашни с Дедом? Былибы в курсе. Он по большой любви намекнет тебе, ты мне, и все у нас с тобойбудет хорошо.

– Не уверена. А вдруг он спятил и в самом деле вспоролдевке живот? Как поставишь на такого друга? И я с любовью к Деду, а ты слюбовью ко мне окажемся в братской могиле.

Могу поклясться, Марк этого не ожидал, физиономия егоприобрела комическое выражение: растерянность пополам с досадой. Выходит,подобная мысль действительно не приходила ему в голову, хотя чего проще?

– Я не хочу жить, – изрек он и тут же поправился:

– То есть я не хочу жить в этом продажном мире.Хорошему человеку здесь не место. Не ухмыляйся так паршиво, – я хорошийчеловек на фоне всех этих слуг народа, я сама честность и доброта…

– И простота, – добавила я. – Ладно, может,мы зря друг друга пугаем? Приедет какой-то тип, а нам что с того? Наше деломаленькое… Кстати, Тихий – это что, неужто фамилия?

– Не смеши.

– И за что парень заслужил такую кличку?

– Вот я начну объяснять, а ты непременно скажешь, что яумничаю.

– Хорошо, умничай, я потерплю. Так почему Тихий?

– Ты глуповата, и образование у тебя два классацерковно-приходской школы. А я имею склонность к хорошей литературе и смогпочерпнуть оттуда ряд умных мыслей и выражений. Тебе известно словосочетание“тихо как в могиле”?