То, что скрыто - Хизер Гуденкауф

– Какое? – преувеличенно заинтересованно спрашивает Клэр, как всегда, когда ей хочется чем-то заинтересовать Джошуа.

– Это тайна до первого учебного дня. Но поездка и правда замечательная.

Трое взрослых украдкой косятся на Джошуа. Тот по-прежнему прячется в своей крепости, но его ноги в сандалиях постепенно высовываются наружу.

– Хм… Тогда придется подождать, – говорит Джонатан. – Пошли, Джош! Что надо сказать миссис Лавлейс за то, что она позволила тебе поиграть в эти замечательные кубики?

– Спасибо, – тихо, застенчиво отвечает Джошуа.

– Пожалуйста, Джошуа, – дружелюбно отвечает миссис Лавлейс. – Кубики будут ждать тебя в первый учебный день!

Джонатан протягивает руку, чтобы помочь сынишке встать с пола. Но Джошуа отмахивается и кое-как встает сам. Он выходит из класса впереди родителей, гулко топая по только что натертому полу. Идет он медленно, опустив голову, задевая плечом крашеную бетонную стену.

– Ах, Джош! – шепчет Клэр, понимая, что сынишка ее не слышит. – Все будет хорошо!

Я побаиваюсь предстоящего собеседования. Я еще никогда в жизни нигде не работала. В старших классах я так усердно училась, что времени на подработку просто не было. В Крейвенвилле нас учили, как вести себя на собеседовании. Вчера вечером Олин провела со мной репетицию. И все-таки меня по-прежнему подташнивает от беспокойства. Не понимаю, зачем владелице книжного магазина нанимать на работу бывшую заключенную. Но она согласилась меня взять. Олин сказала, что для владельцев малых предприятий, которые нанимают на работу таких, как я, установлены значительные налоговые льготы.

– Она знает, за что я сидела? – спрашиваю я у Олин перед уходом.

«Закладка» всего в нескольких кварталах от «Дома Гертруды»; если меня примут, на работу и с работы я буду добираться пешком.

– В общих чертах, – уклончиво отвечает Олин. – Она хочет тебе помочь. Ну и конечно, сыграло роль то, что за тебя доплачивает правительство.

– Как я выгляжу? – спрашиваю я, поднимая руки над головой и крутясь на каблуках.

Одежду я позаимствовала у Би. Юбка мне коротковата, рукава блузки не достают до запястий, а туфли жмут, но вид у меня вполне деловитый. Надеюсь, я произведу хорошее впечатление. Потом нужно будет съездить к родителям и взять кое-что из старой одежды, но до сих пор мне так и не удалось до них дозвониться. Отец по работе много разъезжает, а мать ведет бурную общественную жизнь. Они очень занятые люди.

– Ты выглядишь чудесно, – уверяет Олин. – Может, тебя все-таки подвезти?

– Нет, спасибо. С удовольствием прогуляюсь пешком, – отвечаю я. Меня охватывает радость. Наконец-то я могу идти куда хочу, подставлять лицо солнцу или ночной прохладе!

В «Закладку» я прихожу вскоре после открытия. Посмотрев в витрину с улицы, замечаю женщину – наверное, она и есть миссис Келби. Она разговаривает с покупательницей, улыбается, складывает книги в фирменный пакет с названием магазина. Я гляжу на себя в витрину. Потом глубоко вздыхаю и толкаю дверь.

– Здравствуйте! – довольно уверенно говорю я, хотя никакой уверенности не чувствую. Миссис Келби высокая, но все равно ниже меня. Крепко сложена, сильная, подтянутая, с оливковой кожей и густыми золотисто-каштановыми волосами, свободно спадающими на плечи. На ней толстые модные очки в черепаховой оправе. – Меня зовут Эллисон Гленн, – говорю я, протягивая руку, как меня учили. – Я пришла насчет работы на неполный день. – Дальше все становится чуть сложнее. Напомнить ли ей, что обо всем договорилась инспектор по условно-досрочному освобождению? Рассказывать ли о моем прошлом? Мы с Олин обсудили все за и против того, чтобы первой упоминать о тюремном заключении. Я по-прежнему не знаю, что делать.

Миссис Келби улыбается мне неподдельной, широкой улыбкой, от души. Улыбка у нее не приклеенная, не искусственная. Хороший знак!

– Здравствуй, Эллисон, – говорит она. – Спасибо, что зашла. Приятно с тобой познакомиться. Садись, и давай поговорим. Заранее прошу прощения, если нас будут постоянно прерывать, но у нас не хватает рабочих рук.

Мы садимся; я скрещиваю ноги, складываю руки на коленях и жду первого вопроса.

– Может, для начала расскажешь о себе? – предлагает миссис Келби.

– Мне двадцать один год, – осторожно начинаю я. – В старших классах я была круглой отличницей, членом Национального общества почета… – Я умолкаю. Мне кажется, что голос у меня визгливый; должно быть, со стороны я выгляжу нелепо. Миссис Келби выжидательно смотрит на меня. Я набираю в грудь побольше воздуха: – Миссис Келби, мне бы очень хотелось у вас работать. В прошлом я совершила несколько ужасных ошибок, которые больше никогда не повторятся. – Я наклоняюсь вперед и смотрю ей в глаза. – Я начинаю новую жизнь и буду вам очень признательна, если вы… – Подбородок у меня дрожит, глаза наполняются слезами. – Если вы дадите мне шанс!

Миссис Келби некоторое время молча смотрит на меня. Невозможно угадать, о чем она думает.

– Знаешь, Эллисон, мне кажется, это пойдет на пользу нам обеим. Олин очень хорошо о тебе отзывается, а мне очень пригодится твоя помощь. – Миссис Келби улыбается, и глаза у нее такие добрые! Давно я не видела ни в ком такой доброты.

Я откашливаюсь, быстро смахиваю слезы.

– Спасибо! – Я вздыхаю с облегчением.

– Вот и отлично, – весело говорит она и встает. – Ты не против приступить к работе послезавтра? Скажем, с девяти утра и где-то до четырех?

Я киваю:

– Да, конечно. Спасибо, спасибо вам огромное! – Я снова протягиваю ей руку, и она без колебания пожимает ее.

– Пожалуйста. Тебе понравится здесь работать. Приходи завтра, познакомишься с моим сынишкой. Его зовут Джошуа.

– С удовольствием. И еще, миссис Келби… – Меня переполняют чувства, и я боюсь снова разреветься. – Постараюсь работать у вас очень хорошо. Вы не пожалеете!

Назад, в «Дом Гертруды», я практически прыгаю на одной ножке. Мне хочется кому-нибудь рассказать о том, как прошло собеседование. Хочется, чтобы кто-то порадовался за меня. Но позвонить я могу только одному человеку – Бринн.

Много лет, еще до того, как меня посадили в тюрьму, мне снится один и тот же сон – очень страшный. Он повторяется снова и снова. И снится мне вовсе не то, что можно представить… не младенцы и реки. Как ни странно, в моем кошмаре повторяется кое-что другое. Во сне я у себя дома, готовлюсь к выпускным экзаменам. Сижу, склонившись над учебниками, и что-то быстро пишу в блокноте, как вдруг звонит будильник. Вот оно! Время! Мне пора на экзамен! Я тщательно складываю в рюкзак учебники и тетради, затачиваю семь мягких карандашей. Карандаши требуются потому, что распознавать ответы будет компьютер. Спокойно подхожу к двери своей комнаты. Я полностью готова, я не сомневаюсь в том, что сдам экзамен на «отлично». Тянусь к дверной ручке… Ручка не поворачивается.