Тайна подружки невесты - Фиона Харпер

С другой стороны, он не был уверен, что хочет быть прежним поверхностным Романо. Он хотел стать лучше. Новость о том, что последние шестнадцать лет он был отцом, заставила его взглянуть на это время с другой стороны.

Да, он добился профессионального успеха. Но как насчет остальной жизни? Она напоминала пустыню, и это было странно. Ведь он всегда думал, что она полна веселья и удовольствий. Почему он раньше не понимал, что это было бесцельное существование?

«Но ты понял это уже давно. Джеки тебе показала».

В личной жизни он так и остался незрелым юнцом. Он был таким ограниченным, что ему понадобилось семнадцать лет, чтобы это осознать. И снова человеком, который открыл ему глаза, была Джеки Пэттерсон.

Повернув голову, он посмотрел на нее.

Именно Джеки заставила его заглянуть внутрь себя, когда он был подростком. Сначала он пришел в ужас от пустого самодовольства, которое увидел, но она не позволила ему на этом остановиться. Она вывела на поверхность такие благородные качества, как честность, смелость, нежность, которые он похоронил в себе, загнал глубоко внутрь после смерти матери.

Он оплакивал ее до похорон, а после них словно оцепенел. С тех пор всякий раз, когда он думал о матери, он не мог проронить ни слезинки. Его это расстраивало. Он считал себя плохим бесчувственным человеком.

Вскоре после ее смерти его отец начал регулярно исчезать. В прессе часто появлялись фотографии, на которых он был с разными женщинами, но Романо его не осуждал. Он знал, что отец обожал мать и таким образом отвлекался от своего горя.

Внутри у Романо вдруг все упало. «Яблочко от яблоньки недалеко падает», — сказала ему однажды Лиза Фиренци. Тогда она сделала ему комплимент, но сейчас, копаясь в своем прошлом, он открыл для себя горькую правду.

Благодаря Джеки он ненадолго снял свою защитную броню. Но когда она ушла от него, он продолжил делать то, что делал всегда. Вместо того чтобы разобраться, что ее так обидело, встретиться с ней и заставить ее выслушать его, он струсил и убежал от этих неприятных чувств. И стал отвлекаться от них в обществе красивых девчонок вроде Франчески Гамбарди.

Самолет снижался, и его покачивало из стороны в сторону. Джеки вздохнула, туже затянула ремень безопасности и повернула голову. Обнаружив, что Романо смотрит на нее, она отвела взгляд и достала журнал из кармана на сиденье перед ней.

Джеки Пэттерсон была единственной женщиной, которую он когда-либо любил.

Означало ли это, что она была любовью всей его жизни? Той единственной, с которой ему было суждено быть вместе?

Он издал приглушенный смешок. Его друзья покрутили бы пальцем у виска, если бы узнали, что он так думает.

Джеки стала размытым пятнышком в отдалении, песчинкой, которая раздражала его время от времени. Но так больше не было. Неожиданно они снова ворвались в жизнь друг друга и объединились на этот раз навсегда. Разумеется, не в том наивном смысле, который они вкладывали в свои отношения в юности.

Что это значило? Было ли это вторым шансом или жестокой шуткой? Оба варианта были одинаково пугающими.

Если Джеки не его судьба, несправедливо, что он осознал правду только для того, чтобы сокрушаться о потерянном шансе. В этом случае он предпочел бы оставаться в блаженном неведении.

Нет, не предпочел бы.

Почему-то он знал, что поток эмоций, прорвавшийся сквозь бесчувственную корку, был ему необходим. Кейт не нужен отец, который только обеспечивал бы ее материально. Ей нужен был человек, который всегда был бы рядом и выражал свою любовь без помощи кредитной карточки. И он хотел стать этим человеком.

Любить.

Обычно это слово вызывало у него нервную дрожь. Но сейчас, когда он думал о девочке, с которой еще не встречался и которая не знала о его существовании, его сердце наполнялось теплом.

Он любил свою дочь и всегда будет любить. Как ни странно, осознание этого вызвало у него не панику, а чувство облегчения.

Пилот сообщил, что они приземлятся только через двадцать минут. Пассажиры разочарованно вздохнули.

Джеки сдержалась. Она знала, что должна сохранять спокойствие, но после приложенных усилий ей начало казаться, что она взорвется. Даже в просторном кресле бизнес-класса ей было неудобно. Романо был так близко, что она, несмотря на все усилия, не могла игнорировать свое влечение к нему.

Глупая мечта, прятавшаяся в ее подсознании, заставляла ее хотеть того, чего не следовало, желать невозможного.

Она не переставала о нем мечтать с того момента, когда он застегнул молнию ей на платье. Неужели это было всего неделю назад? Ей казалось, что с тех пор она постарела лет на десять.

Она жадно уцепилась за эту мысль.

«Веди себя так, как полагается в твоем возрасте, Жаклин. Ты зрелая женщина, умеющая контролировать свои эмоции. Ты слишком стара для глупых фантазий и сказок. Ты должна быть сильной и сосредоточенной. Ради Кейт».

Отодвинувшись к иллюминатору, она посмотрела на Романо:

— До посадки в самолет я получила ответ на текстовое сообщение, отправленное Сью.

Романо казался абсолютно расслабленным. Он выглядел так, словно владел целым миром и ему это немного наскучило. Если бы в его серых глазах не промелькнула искра интереса, она бы его ударила.

— Кейт сдала все экзамены, — продолжила она, так что у нее начались каникулы. Сью сказала, что предложит ей встретиться со мной завтра. Но она подчеркнула, что, если у Кейт другие планы, она не станет настаивать.

Романо моргнул, и его глаза оставались закрытыми на долю секунды дольше, чем было нужно.

— А как насчет меня?

Джеки прокашлялась, после чего произнесла нейтральным тоном:

— Думаю, мы должны минимизировать шоковый фактор.

Их с Кейт первая встреча прошла не лучшим образом. На них обеих слишком сильное давление оказали ожидания и страхи, и это задало тон последующим встречам. Она хотела избавить Романо от этого. После всего зла, которое она ему причинила, это было меньшее, что она могла для него сделать.

— Что это значит?

— Не думаю, что нам следует говорить ей сразу. Я приглашу ее куда-нибудь. Ты позже присоединишься к нам, и она сможет немного тебя узнать.

Тело Романо по-прежнему было расслаблено, но глаза выдавали его беспокойство. Они стали холодными и утратили блеск.

— И как ты собираешься меня ей представить? Как своего бойфренда? — Его бровь немного приподнялась, отчего его вполне безобидное предположение прозвучало как вызов. Щеки Джеки загорелись, и ей одновременно захотелось поцеловать его и ударить. Он нарочно дразнил ее, заставляя пересмотреть свое дурацкое предложение.

— Нет. Конечно нет.

— Нет, — повторил он, улыбаясь. — Это глупая идея. Кто бы поверил в такую… э-э… как ты всегда говоришь? Ах да, нелепость.