История анонимного повествователя - Автор Неизвестен

Алия войска Усепа, схватили, заковали его в железные ковы и посадили в тюрьму. Так захватили страну персов сыновья Абусеча. И когда Али находился в тюрьме, отравили его и убили.

Сын Абусеча был мужем злым и жестокосердым; посягнул он на Армению и вознамерился взимать дань с царя Смбата. Но Смбат не пожелал давать [дань], и сказал ему: «Ты не лучше чем Али, хоть и убил его вероломно, я не дам тебе дани». Тогда сын Абусеча собрал все войско персидское и, пришел, достиг Армении. Смбат же собрал войско армянское и пошел навстречу ему. Сражение разразилось на поле Гна[249]. Затянулось сражение и победил царь Смбат войска персидские; многих из них убили, а прочих обратили в бегство. И вернулся сын Абусеча в Персию с великим позором. С той поры чем далее, тем все более и более спесивым становился Усеп, сын Абусеча[250].

В то время вознамерился Смбат вступить в свойство с царем лакзов, то есть абхазов. Взял он дочь царя абхазов Датоса[251] [в жены] сыну своему Мушегу[252] и стали они тогда друг другу доброжелателями. Но вот, задумал царь Смбат захватить область абхазов, которая находилась близ области Ширак[253], а именно: Кангарк[254], Гогшен[255], Дзайлцех[256], Кол[257] и Артаанк[258], ибо Смбат был мужем хитроумным и смелым и время царствования его было удачным.

Тогда царь абхазов Датос отправил к Смбату, царю армянскому, гонца: «Не дам тебе вотчинные земли мои». Но Смбат не успокоился. Поскольку Смбат не послушал его, Датос просидел молчком до зимних дней, а [потом] призвал к себе Мушега, зятя своего, и засадил его в темницу. И отправил Мушег гонца к своему отцу Смбату, мол: «Из-за земель, которые ты отнял у царя абхазов Датоса, он заковал меня в железные ковы».

Когда Смбат услышал это, снарядил он войско и собрал много племен; пошел он на страну абхазов и достиг страны ноханов[259], села что зовется Гори[260]. Там сидел царь абхазов и с ним Мушег. Царь абхазов запрудил воды реки, окружив [водою] крепость, и не было возможности войти в город из-за льда, которым покрылась вся равнина.

Вступил Смбат в страну абхазов и предал всю ее разграблению, а (затем] прибыл в страну Артаан и с ним множество людей: Смбат, ишхан Аревелка[261], с многочисленным войском, Амаяк, ишхан Парисоса[262], с многочисленной конницей, Григор, ишхан Алдзника[263], с многочисленным поиском, Васак, ишхан Гороза[264], с многочисленной конницей, Абушамб, ишхан Вайоцдзора[265], с многочисленным войском, Горам, ишхан Тайка, с многочисленной конницей, ишхан Джолба[266] с многочисленным войском, Гагик, ишхан Таруна (Тарона), с многочисленной конницей, Горген, ишхан Васпуракана, с многочисленным войском, Ашот, ишхан Мокка[267], с многочисленной конницей, Хамакар, ишхан Андзевацика, с многочисленным войском, ишхан Кордука[268] с многочисленной конницей и многие другие из страны персов.

Расположились они вокруг оледенелого поля. Не имея возможности овладеть селом Гори, царь Смбат находился в нерешимости. Тогда сказал ишхан Васпуракана Горген своим азатам: «Что же делать?» И вот, подковали они своих лошадей новыми подковами и набрал он храбрых людей из рода Гнуни, рода Качберуни, рода Габехени, рода Дзюнакан, рода Гашрикан, рода Гндуни[269].

А сам Горген, муж храбрый, пришел утром, как рассвело [к царю]; меж тем Смбат был печален. Когда пришел Горген пред Смбата, сказал Горген: «Почему ты печален, государь?» Отвечает Смбат: «Что нам делать, сын мой Горген?» Говорит Горген: «Вели мне и я привезу твоего сына к тебе». Рассмеялся царь Смбат на его слова. Говорит Горген: «Не смейся, государь». И сказал Смбат: «Если бы нашелся способ, полетел бы ты как птица, сын [мой] Горген». Ответил Горген: «Прикажи, государь, а сам ни о чем не заботься». Ишханы переглядывались и говорили: «Что хочет сделать ишхан Васпуракана?», смеялись меж собой и подшучивали над ним. Меж тем царь сказал: «Иди, сын мой Горген».

Вышел Горген, пошел к азатам и сообщил им о приказе царя. Сели на коней храбрецы и молодцы Васпуракана и сам Горген Арцруни, выехали и поскакали но оледенелому полю. Когда они приблизились к селу, вышли войска царя абхазов и оцепили кромку льда, считая их своей добычей. А они приближались молча, ибо ишхан Горген наказал своим азатам, мол: «Продвигайтесь осторожно и обманите войска абхазов, поезжайте по отдельности». Приблизились они к суше и неожиданно выкликнули клич и от их клича войска абхазов обратились перед ними в бегство, [они же], окружив их, принялись рубить их мечами.

Услышал царь абхазов неожиданный шум, поднялся на кровлю и громко закричал, спрашивая: «Кто ты? Это дело храброй крови, отдай мне кровь твою!» И ответил Горген: «Это я, ишхан Васпуракана, а это сын дяди[270] моего царя Смбата». И, захватив царя абхазов и Мушега, сына Смбата, привел их пред царя Смбата. Удивились все племена, что были с Смбатом. Согласился царь Абхазии, отдал Кангарк, Готшен[271] и Кол. И заключили они друг с другом мир.

Вернулся царь Смбат и, прибыв в шахастан, отправил всех по домам в их земли; меж тем ишхан Горген, что был из дома Арцруни, брат Гагика, ишхана Васпуракана, и одержал такую победу, пришел к азатам своим и говорит: «Вы видите, азаты, как ненавидит меня и брата моего Гагика царь Смбат? Вы знаете, что, если бы я не выступил, сын его до сих пор оставался бы в оковах у царя абхазов. Вот, всех ишханов он возвеличил и вернул в их земли, а обо мне и не вспоминает». Говорит ему евнух[272], который был мужем храбрым и проявил много храбрости в Васпуракане: «О, почему ты удивляешься этому ишхан Горген? Я, человек много повидавший, говорю тебе, что Смбат не хочет тебя и постоянно замышляет зло против дома Васпуракана. Почему не вспоминаешь ты, как отца твоего Дерэна он велел зарезать на поле Гера и недостойному Абумервану приказал стать ишханом Васпуракана, брата же твоего старшего, Ашота, заковал в страшные оковы, пока он не умер в замке Нкан. И, когда мать твоя, Рануш, скромнейшая и мудрейшая из женщин, отправившись в Армению, плакала пред ним и говорила, мол: «Ты брат мой, я беззащитна в доме Васпуракана и сыновья мои убиты руками недостойного Мервана», он засмеялся и сказал матери твоей, Рануш: «Не плачь, пусть умрут сыновья твои, ибо