Виват, Романовы! Часть IV - Анна Литаврина

теперь меня все во всём винят и не любят.

Павел. А знаешь, что ещё хуже, чем твоя история? Это когда ты тридцать пять лет мечтаешь стать императором, не давая жить ни себе, ни другим… а потом становишься им и понимаешь, что это… ну вообще не твоё!

Александр удивлённо смотрит на Павла. Лодка стукается о край берега.

Павел. Всё. Мы круг сделали. Вылезай.

Перекрутка.

Подземный сад Михайловского замка. Подземные деревья и кустарники. Подземные камни поросли подземным мхом. Александр и Павел сидят на ковре из подземного мха.

Александр. Знаете, всю свою жизнь я искал ответ на два вопроса. Кто я? И что всем от меня надо? И знаете… я так и не нашёл ответа ни на один из них. Мне уже за сорок, а я так ничего и не понял. Из меня не вышло ни нормального мужчины, ни женщины. Ни хорошего сына, ни отца. Ни императора. Я знал, что из вас ужасный государь вышел, и что бабушка тоже много делала ошибок. Я вижу где, что и с кем не так, но сам не могу ничего с этим сделать. Не получается.

Павел. Знаешь, что я думаю? Неважно, родился ли ты мужчиной или женщиной… Или хоть бы вот… (Берёт подземного червя и суёт ему под нос.) Бесполое существо. Или двуполое… Неважно, что ты не стал отцом своего ребёнка и идеальным императором. Гораздо важнее прожить жизнь и остаться хорошим человеком. А ты хороший человек.

Александр смотрит на Павла. Потом на червя.

Александр. Отпустите червя и уберите его от моего лица!

Павел вздыхает. Отводит глаза. Потом быстро засовывает червя ему за шиворот. Радостно ждёт. Александр спокойно достаёт червя, выкапывает ямку и сажает его в землю.

Александр. Я не боюсь червей. Я же всё детство ловил рыбу. Просто мне жалко, что вы его мучаете…

Павел. А рыбу тебе не жалко, которую ты ловил на червя?

Александр (довольно). А я её потом обратно отпускал… потом опять ловил и опять отпускал. И так много раз.

Павел. Бедная рыба! Почему ты не мог её просто отпустить и перестать ловить?

Александр. Тогда бы её, возможно, поймал Костя. И оторвал бы ей голову. Чем больше рыбы я ловил, тем более спасал… (Вздыхает.) Помню те дни детства, наполненные волнением и страхом, когда мы шли на рыбалку. Я думал, скольким рыбам сегодня я спасу головы?

Павел. А я, помнится, в детстве, отрывал головы солдатикам… когда их «казнил». А моя служанка их пришивала обратно – «помилованным». Это увидела твоя бабушка и велела ей не пришивать. Она сказала мне: вырастешь, голову кому отрубишь, назад потом не пришьёшь. И я это запомнил. Поэтому головы никому не рубил, а в Сибирь ссылал. Чтобы, ежели что, назад поворотить можно было.

Перекрутка.

Тайная комната Михайловского замка. Люди в париках разносят на подносах шампанское. Александр и Павел сидят на подоконнике. Рядом с ними сидит человек в маске с бокалом шампанского.

Александр. Простите, вы масон?

Человек. Да. Очень приятно, рад вас видеть, Александр Павлович!

Пожимает ему руку.

Александр. Голос мне кажется знакомым. Маску не снимете?

Человек. Увы. Это тайна братства.

Уходит.

Александр (сокрушённо). Иногда мне кажется, что все вокруг масоны, кроме меня. То есть что все где-то состоят… в каких-то кружках и обществах. Хотя, если подумать, я ведь тоже состоял в либеральном кружке, где мы ругали вас. А вы состояли в кружке, где ругали бабушку. А бабушка состояла в таком круге, который сверг дедушку. Есть ли в этих кружках хоть что-то доброе? Или они несут лишь одно зло? В них только все и думают, чтобы кого-то свергать и ругать? Уж лучше бы на оргии собирались, ей-богу.

Павел. Покажи мне кружок молодёжи, которая собирается, чтобы хвалить правительство! Люди вообще собираются, чтобы поделиться друг с другом своим недовольством. Если у нас исчезнут проблемы, о чём людям вообще будет разговаривать?

Перекрутка.

Глубокая ночь. Павел и Александр стоят на крыше Михайловского замка. Смотрят на звёзды.

Александр (неожиданно). Я более не либерал.

Павел. Да? Ты сменил взгляды?

Александр. Нет, я не сменил взгляды. Меня сменила жизнь. Я более не верю в пустые слова. Ничего нет за ними. Я могу называть себя кем угодно: либералом, женщиной, табуреткой… есть лишь мои поступки и мой выбор. И все они противоречивы и странны. Но только поступки реальны. Или не реальны. Сказать по правде, я перестаю понимать, что реально, а что нет. Может быть, я схожу с ума…

Павел. А знаешь, сегодня я понял удивительную вещь. Я ведь воплотил в жизнь свою мечту.

Александр. Сделать весь мир счастливым?

Павел. Нет. Однажды, лет в десять меня спросили, кем я хочу стать, когда вырасту. И я ответил: я хочу стать отцом. Я хочу узнать, что такое отец, потому что у меня этого никогда не было. Ну твоя бабушка это запомнила и потом мне припоминала. Хочешь быть отцом, говорит, будь им… и иди отсюда. И я стал. И это хорошо.

Александр (осуждающе). Благодаря матушке, между прочим! А вы её ругаете… а она вам мечту воплотила!

Павел. Да ладно, я давно её простил… Мне просто нравится на неё ворчать. Она же не слышит и не обидится.

Александр. Ну с кем, с кем она вам изменила? Я умру, если не скажете! (Встаёт на край крыши.) Вот сейчас как спрыгну!

Павел. Я тебе ответил. Я сказал: спроси у Екатерины Ивановны.

Александр (замерев). Погодите… Вы намекаете, что матушка изменила вам… с Нелидовой?!

Едва не падает с крыши.

Павел. Вот именно. Удар последовал коварно и оттуда, откуда я никак не ждал…

Александр. Так вот почему вы их двоих вдруг ни с того ни с сего врагами сделали… (Недоумённо.) Так… Но тогда какого чёрта с Нелидовой вы общаетесь и приглашаете её в тайную комнату, а матушку – нет?!

Павел (пожимая плечами). Екатерина Ивановна мне не жена. Стало быть, она мне не изменяла. Какие я ей претензии могу предъявить? Она не давала мне клятвы верности. А Марьфёдорна давала!

Александр. Ваша логика… это нечто, что войдёт в историю.

Павел. Отойди от края крыши. Твой час ещё не пришёл. (Тихо себе под нос.) А вот мой на подходе.

Сцена 30

Рассвет. Туман. Площадка перед Михайловским замком. Павел и Александр прощаются на ступеньках.