«Шестисотая» улика - Вячеслав Жуков

Туманов даже улыбнулся по этому поводу, рассуждая про себя, неужели он заслужил такой смерти. И заметив, что луч фонаря в какой-то миг взметнулся над его головой, носком правого ботинка подцепил валявшуюся на полу бутылку и футбольнул ее в Кесаря. Ни он, ни тот другой с обрезом, не обращали внимания Туманову на ноги. Их внимание было сконцентрировано на его лице, груди и руках. В руках у майора ничего не было, и вдруг этот удар. Пригодились навыки, приобретенные в юношестве, когда Федор с утра до темного гонял во дворе с пацанами в футбол. Когда-то вот так подцепив носком футбольный мяч, будущий опер ловко отправлял его через голову противника в ворота. С бутылкой немного оказалось посложнее. Ее он сумел зашвырнуть всего лишь Кесарю в лицо. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы на три, четыре секунды ввести противника в смятение. Тот не понял, как такое могло получиться. И вместе с тем, чувствовал боль в разбитых губах. Забыв про всякую осторожность, поднес левую руку, в которой был фонарь, к разбитым губам.

Его приятель оказался посообразительней, сразу оценил, с кем они имеют дело. Заорал на Кесаря:

– Ты что, дурак? Куда ты светишь?

Луч фонаря взметнулся в потолок, увешанный грязной паутиной.

– Опусти фонарь!

Федор не стал ждать, пока его опять будут слепить лучом фонаря, тем самым лишая простора действий. Сделав шаг в сторону, он ушел с того места, где только что стоял. Потом, подавшись всем телом вперед, выставил перед собой обе руки, вцепившись ими в стволы обреза, отводя его в сторону.

И в этот момент в темноте коридора грохнул выстрел, полоснув в дальнюю стену вместе со струей огня горсть картечи.

Не ожидавший такого поворота событий, Кесарь испуганно вскрикнул, бросив фонарь на пол, и кинулся бежать. На какой-то миг Федор потерял к нему всякий интерес. Пусть убегает. Сейчас все его внимание было сосредоточено на парне, в руках у которого был обрез. Ведь в другом стволе оставался еще один патрон. И сейчас между ним и Федором шла настоящая борьба. Тот пытался направить стволы обреза Туманову в голову, чтобы еще раз нажать на курок.

Судя по тем выстрелам, которые послышались на улице, возле дома тоже развернулась настоящая война, только вот не понятно было, на чьей стороне перевес. Да и некогда было понимать. Парень, судорожно вцепившийся обеими руками в обрез, оказался не из хилых. Да к тому же, отчетливо осознавая, чего ждет проигравшего, он в буквальном смысле готов был зубами перегрызть глотку оперу. Пиная друг друга ногами, они изо всех сил толкались, по очереди ударяясь спинами о шершавые бревенчатые стены.

– Кесарь, сука! Где ты? – хрипя от перенапряжения, кричал парень, призывая, напарника в помощники. Но, похоже, Кесарь оказался не из глупцов, и собственная шкура его сейчас больше заботила, чем жизнь приятеля.

– Помоги мне разделаться с ментом!..

Федору эти слова показались очень обидными. Они оба пытались достать друг друга коленом в пах. Но больше повезло Туманову. В очередной раз, когда парень крутанул его, пытаясь побольнее ударить спиной об стенку, Федор прижался спиной к бревнам. Весь цент тяжести тела перенес на левую ногу, освободив правую и почувствовав в ней легкость, сделал подсечку, опрокинув противника на спину. При падении тот машинально ослабил руки, в которых держал обрез, и Туманову не составило особого труда направить стволы обреза тому в подбородок.

В этой суматохе майор так и не понял, кто из них двоих нажал на второй курок. Сделал ли это машинально сам парень, или же Федор локтем правой руки ударил ему по пальцам. В последний момент парень вскрикнул и тут же струя огня, брызнувшая из второго ствола, осветила его шею и подбородок, превратив в месиво из плоти и крови.

Федор резко выпрямился. Где-то там, в темноте затаился Кесарь. Но майор решил не искушать судьбу. Разбитый фонарь хрустнул под ногами, когда Федор пошел к выходу. Рванув дверь, натолкнулся на пистолет, дуло которого уперлось прямо ему в лоб. Но тут же вздохнул облегченно. Перед ним стоял лейтенант Ваняшин. Позади него капитан Грек.

– Николаич, живой? – улыбнулся Грек. – А мы с Лешкой пошли уж тебе на выручку.

– Молодцы, вовремя. Чтобы хоть на пару минут пораньше. А этот где?.. – Федор не договорил, заметив лежащего возле забора того типа, который впустил его в дом.

Поймав взгляд майора, Грек сказал:

– Мы услышали, что у тебя тут пальнуло, сразу за пистолеты. А этот, как начал по нам с Лешкой лупить из двух стволов. Ну и мы в ответ. Леха ему черепушку разнес. А ты сам-то не ранен? Вон у тебя все лицо в крови. И руки, – проговорил Грек, оглядев майора с головы до ног.

Федор отрицательно покачал головой. Потом сказал:

– Там в доме остался еще один.

Грек покачал головой.

– Уже не остался. Пока мы тут перестреливались, а ты там, – кивнул Грек на отрытую дверь, из которой тянуло могильным холодом, – он, гад, в окно выпрыгнул. Там, оказывается сбоку дома, есть еще одно окно. Так вот он сиганул в него и деру. По садам, по огородам.

– Жаль, – сказал Федор, подошел к лежащему. В левой руке тот зажал пистолет, принадлежавший не ему, а майору Туманову. И Федор вырвал его из скрюченных предсмертной судорогой пальцев.

– А то, – охотно кивнул Ваняшин. – Еще как жаль. Я за ним побежал. Но он чувствуется, здесь каждую дырку в заборах знает. Нырнул куда-то и исчез.

– Как сквозь землю провалился, – добавил Грек.

– Надо дом осмотреть. Может, там, кто еще есть, – сказал Туманов.

Грек замялся. И Федор, глянув на него, спросил:

– В чем дело, капитан?

– Николаич, может нам подождать?.. – предложил Грек, не очень-то горя желанием, входить в развалюху, где запросто можно получить из темного угла удар ножом, или пулю. Ведь Туманов сам сказал, что там еще может быть кто-то. Можно было поступить проще: вызвать группу немедленного реагирования. У них автоматы, бронники, а у Грека в обойме осталось всего два патрона.

– Останься тут, – приказал Федор, решив, что кому-то из них, надо прикрывать подход с улицы, и вместе с Ваняшиным пошел в дом.

– Осторожней, не споткнись, – сказал Федор лейтенанту, когда они вошли в темный коридор. – Тут один хлопец лежит. Он меня чуть из обреза не укакошил, – майор достал из кармана зажигалку и ею посветил под ноги.

Ваняшин увидел лежащего в луже крови парня. Горло и подбородок его были изувечены выстрелом. От затылка осталось кровавое месиво, смотреть на которое было ужасно неприятно, и лейтенант отвернулся, топая за майором.

Пройдя коридор, они остановились перед дверью, за которой располагалось жилое помещение.

– Входим по одному, – шепнул Федор, прислушиваясь. – Сначала я. Потом ты.

Ваняшин молча кивнул, что понял. А Туманов резко открыл дверь и вихрем влетел в комнату. Подождав несколько секунд, лейтенант ринулся за своим старшим, вбежав и сразу прижавшись к стене, водя пистолетом по сторонам, готовый выстрелить на малейший шорох.