Оракул - Виктор Ночкин

— Значит, этот Фиеро тоже зарится на наследство Амелии… И много у него людей? Он ведь собирается вступить в противоборство с Денантом и императором?

— Он — сеньор не из самых могущественных, но…

Священник принялся задумчиво вертеть пустую кружку. Ренган понял правильно и налил до краев. Фомас не спеша пил пиво, поглядывая поверх кружки на горца. Ар-Аррах старательно изображал задумчивость. Наконец коротышка соизволил заговорить:

— Фиеро считает себя самым умным.

— И?

— И он ошибается. Однако кое-что он смекнул верно.

— Послушай, Фомас. — Ренган сдался. — Я согласен, самый умный не Фиеро, а ты. Рассказывай, не тяни.

— Ладно, Ренган, ладно. Ты славный парень… и к тому же… — священник протянул пустую кружку и горец тут же наполнил ее, — к тому же…

Священник пил, горец терпеливо ждал. Наконец Фомас отставил сосуд и закончил:

— …И к тому же то, что я тебе расскажу, ты все равно так или иначе узнаешь. Весь Бредиген судачит о последней кампании. Слушай. Когда явился маршал с приказом взять Рнентонну под свою руку, Денант выступил против него и выиграл первую схватку.

— Да, это я знаю. Рассказывали корабельщики в пути. Денант не очень хорош как военачальник, но за два года войны успел многому выучиться.

— Это тебе виднее, — кивнул священник. — Король заманил имперский авангард в ловушку и перебил почти всех. А потом у него не заладилось. То ли маршал Керестен оказался настолько хорош, то ли что еще… словом, теперь имперцы постепенно теснят людей короля и выигрывают одну схватку за другой. Денант, должно быть, уже много раз успел пожалеть, что довел дело до войны. Но он не сдастся. Проиграет, но не сдастся.

— Его дела настолько плохи?

— Похоже, да. Он отступал к горам, надеялся, должно быть, уйти к себе, в Эритонию… но отряд имперцев перекрыл перевалы и отбросил его авангард. Пока он подтягивал резервы, к предгорьям подоспел сам Керестен. Скоро будет решительная битва и Денанта скорее всего побьют.

— А Фиеро?

Священник пожал плечами:

— Через несколько дней состоится турнир. После турнира Фиеро выступит в поход.

— И что? Я так и не понял, какую рыбу герцог надеется поймать в мутной воде. Помочь слабейшему из двух? — Ренган снова наполнил кружку священника, викарий впитывал пиво, словно губка.

— Нет, добить победителя! — Коротышка с довольным видом принялся за новую порцию. — Понимаешь, Ренган… После битвы кто бы ни победил — имперцы или король, — а герцог Фиеро окажется сильнее. Эти двое славно поколотят друг дружку, а герцог прибудет со свежим войском. Так-то.

— Да, — солдат кивнул, — в этом, пожалуй, есть смысл. Но если победит король, то уйдет через перевалы в Эритонию, а весной возвратится с новым войском… А если победит маршал… опять-таки весной император пришлет ему на смену нового полководца. Вряд ли этот новый имперец окажется искуснее маршала Керестена, но наверняка будет злее. Стало быть, у Фиеро есть что-то на уме, этим походом он только выиграет время до весны. Выкладывай, что тебе известно. Герцог — не воин, не родич Амелии, не… В общем, что отличает его от прочих претендентов?

— Он холост! — объявил викарий со значением. И повторил: — Он холост.

— Но Амелия… в монастыре…

— Еще не приняла постриг. То есть она вдова и может выйти замуж повторно. Но учти, это только мои домыслы, не распространяйся особо.

— Не буду. Ладно, это меня не касается. Фомас, я хотел посоветоваться с тобой об очень важном деле.

Слегка захмелевший викарий отер пену с губ и постарался принять серьезный вид, что выглядело довольно комично. Священник проникся серьезностью момента — это хорошо, решил Ренган. Теперь бы половчее задать вопрос…

— Скажи, Фомас, а помнишь того блаженного, который обратил в истинную веру моих предков на севере… Ну, этого… как его…

Ренган закатил глаза и наморщил лоб, притворяясь, что вспоминает имя святого подвижника. На самом деле ни о каком блаженном он не слыхал, а может, и слыхал, но что-то совершенно невразумительное. Тем не менее горец твердо знал, что все окраинные земли когда-то были языческими, и в каждом краю побывал некий подвижник, оставивший по себе предание о подвигах, чудесах и мученической кончине. Наверняка и в родных горах Ар-Арраха побывал такой — вот пусть многомудрый Фомас и вспомнит имя. Вообще в глубине души Ренган простодушно считал, что после каждой прочитанной книги в башку вселяется по маленькому человечку, который со временем начинает нашептывать книгочею всякие мудреные штуки, о которых написано в книгах. Чем больше книг прочел, тем больше чужих мыслей у тебя в голове, а иначе зачем читать! И когда задашь вопрос грамотею вроде Фомаса — грамотей задумывается… вот как викарий сейчас… и тогда не нужно грамотею мешать, это маленькие человечки из книг совещаются у Фомаса в голове. Если дать им посовещаться как следует, непременно тот, который знает верный ответ, переспорит соседей. Тогда Фомас ответит Ренгану.

— Блаженный Гэрфин! — объявил викарий.

— А, точно, Гэрфин, — обрадовался горец, — скажи, Фомас, а сколько твой епископ даст за палец блаженного Гэрфина? Нетленные мощи!

— Ты привез палец Гэрфина? А кто подтвердит, что это его палец?

— Только плоть праведников не подвержена тлению, — глубокомысленно изрек горец.

Фомас уткнулся в кружку и задумался, маленькие человечки в его плешивой башке сейчас наверняка препирались до драки. Наконец викарий подвел итог:

— Если маленько поделишься со мной, то… двадцать крон.

Внешне Ренган остался спокоен, но сумма оказалась вдвое большей, чем горец предполагал. А поскольку Ар-Аррах не сомневался, что «нижний» наверняка хочет надуть простодушного северянина, то палец наверняка стоит все сорок крон. А если не палец, а все пять… да прибавить стоимость ладони… сейчас Ренгану ужасно не хватало парочки крошечных человечков, умеющих считать. Фомас позабыл о дармовом пиве, викарий вертелся на стуле, пытаясь угадать мысли горца. И не выдержал, заговорил торопливо, брызгая слюной:

— Ренган! Послушай, Ренган! Епископ все равно спросит совета у меня, это я буду определять подлинность пальца… поэтому я и…

— Пожалуй, — медленно и раздумчиво, словно самому себе, заявил солдат, — я снесу мою нетленную длань… в монастырь блаженного Регимонта. Тамошний настоятель — выжига и плут, он, конечно, объявит, что это длань принадлежала Регимонту…

— Длань? Длань?! Ренган, послушай меня, не ходи к аббату! Поверь, я…

— …Зато аббат отсыплет мне… — Ренган говорил по-прежнему не спеша. — Триста крон! Никак не меньше, чем триста крон! Или этот герцог Фиеро? Ему ведь нужен волшебный… то есть я хотел сказать — священный талисман, чтобы принес удачу в походе!

— Ренган, не ходи к аббату! И зачем тебе герцог, он непременно обманет! Ну давай я переговорю с епископом, а? Ну, друг ты мне или нет?