Третья дама - Нацуки Сизуко

Теперь ему был также известен факт, что мужчина, состоявший с ней в интимных отношениях, умер два года назад при подозрительных обстоятельствах. Выудив из Умэдзаки все эти сведения, Дайго расстался с ним и ушёл из бара. Умэдзаки к тому времени порядком опьянел, и Дайго боялся дальнейшими расспросами о Мидори вызвать у него подозрения. Он даже и теперь не был уверен, что его чрезмерная любознательность не осталась незамеченной. К тому же вероятность появления Мидори в баре заставила его убраться оттуда восвояси. Дайго боялся, что Умэдзаки уже и так что-нибудь заподозрил и при случае обязательно его вспомнит. Впрочем, Дайго надеялся, что случись Умэдзаки когда-нибудь давать показания в полиции, он только и сможет сообщить что-нибудь вроде: «Этот человек говорит с кансайским акцентом и работает управляющим в ночном клубе на озере Бива».

Выехав из Хаконэ на рейсовом автобусе и позже пересев на одакюйский экспресс, Дайго прибыл в токийский район Синъюку чуть позже полудня. На автостанции он взял такси и поехал в городскую библиотеку, где попросил предоставить ему газетную подшивку за прошлые годы. В октябре во Франции Фумико сказала, что это событие случилось два года назад, поэтому он решил первым делом просмотреть газеты, вышедшие в конце октября и в ноябре.

Нужную заметку он нашёл быстро — в одном утреннем издании за 29 октября два года назад. Возможно, в тот день набралось мало других новостей, потому что заметка, сообщавшая о смерти переводчика Мичия Кумэ, занимала целых два столбца. Содержание заметки было относительно кратким и не изобиловало подробностями. 28 октября около семи вечера Юко, двадцатисемилетняя жена пострадавшего, вернулась с работы домой, в их квартиру в Йоцуя. Она обнаружила в кабинете сильные пары газа и тело мужа, распростёртое на полу. Вентиль газовой плиты был открыт на 80 процентов, однако огонь не был зажжён. Юко немедленно выключила газ и вызвала «скорую помощь», но Кумэ был уже мёртв. Причина смерти — отравление газом. Приблизительное время смерти — шесть часов вечера.

По словам Юко, у мужа не имелось очевидных причин для самоубийства, к тому же он не оставил предсмертной записки. Поскольку на плите нашли чайник, то было решено, что кипящая вода в нём перелилась через край и загасила огонь без ведома Кумэ. По делу о смерти Кумэ было назначено уголовное расследование. Вслед за этими фактами газета давала его краткую биографию.

Ему было тридцать четыре года, родился он в Токио в сороковые годы. После защиты диплома по французской литературе в университете «S» он работал сначала заместителем профессора в вышеупомянутом университете, а потом инструктором. Позже его пригласили в театр «Журден», и он стал театральным продюсером. Помимо переводов французской прозы и драматургии, он также успел опубликовать кое-что из своей собственной поэзии.

В том же утреннем издании двумя днями позже вышла вдогонку первой крохотная заметка, сообщавшая о том, что пока так до конца и не установлено, была ли смерть Кумэ самоубийством или же убийством, была ли она несчастным случаем или преднамеренным деянием.

Погружённый в глубокие раздумья, Дайго пробормотал вслух:

— Его жене, Юко, было тогда двадцать семь лет.

Юко Кумэ. Имя это показалось Дайго благозвучным, и ему вдруг вспомнился аромат духов Фумико.

К началу февраля на кафедре начал потихоньку продвигаться вопрос с выбором новой кандидатуры на место Йосими. Жесточайшую конкуренцию Дайго составляли два человека — преподаватель здешней медицинской кафедры и специалист по гигиене из другого университета, которого пыталась протащить некая группа.

Что касалось скандала с «Минами фудз», то объединившиеся в особую группу жертвы публично объявили в конце января о своём требовании провести повторный анализ, на этот раз уже под руководством Дайго, с тем чтобы выявить возможное наличие связи между конфетами «Попико» и вспышкой раковых заболеваний среди детей. Дайго согласился провести анализ, в результате которого пришёл к своим первоначальным выводам. У него не имелось ни малейших сомнений в том, что причиной ракового заболевания у детей послужила некая плесень, образовавшаяся в картофельном крахмале, являвшемся одним из ингредиентов злополучных конфет. Поскольку предыдущие тесты проводились только в августе, Дайго мог не опасаться каких-либо контраргументов насчёт использования в настоящий момент старых образцов. Единственным деликатным моментом были сроки обнародования последних результатов. С точки зрения пострадавших, они, конечно, должны были быть по возможности близкими, ибо в таком случае им бы удалось поскорее начать судебный процесс и, выиграв его, получить от компании компенсацию.

С другой стороны, разногласия между Дайго и Йосими по этому вопросу, давление, оказываемое в своё время Йосими на Дайго, могли стать помехой для тех, кто поддерживал Йосими. О связанных с этим обстоятельством трудностях Дайго на время забыл, пока был в Хаконэ. К этой насущной и неизбежной проблеме его вернул второй визит инспектора Фурукавы.

В выходной день 11 февраля по просьбе дочерей Дайго отправился утром в близлежащий магазин спорттоваров, чтобы купить девочкам набор для игры в бадминтон. Выйдя из ворот, он увидел направляющегося к дому инспектора Фурукаву.

У полицейских, видимо, тоже был выходной, потому что инспектор был одет в обычный пиджак и брюки в клеточку. Завидев Дайго, он заулыбался:

— Ну надо же, какая встреча! Как давно не виделись! Вы что же, тоже решили прогуляться?

— Что-то вроде того.

— А мой дом вон там, за холмом. Я часто выбираю для прогулки этот маршрут. — Инспектор кивнул в сторону возвышенности и снова улыбнулся.

Точно такая же вещь случилась тем воскресным декабрьским утром вскоре после убийства Йосими, когда инспектор неожиданно заявился к Дайго, сказав, что просто проходил мимо по пути на работу и решил задать ему несколько вопросов. Всё это обернулось тогда долгим и подробным допросом. Вот и сегодня утром всё выглядело так, будто он нарочно околачивался поблизости, заранее намереваясь встретить Дайго. Дайго показалось, что он наблюдал за домом издалека, словно высматривая что-то.

Отправив детей вперёд, в спортивный магазин, Дайго решил держаться настороже.

— Ну, как дела? Я имею в виду расследование.

— Откровенно говоря, не очень-то. Следственную бригаду пока не распустили, но по делу сейчас работают только несколько офицеров. В праздники у нас обычно прибавляется хлопот, так что людей не хватает.

— Ну а с главными подозреваемыми вы разобрались?

— В большинстве дел обычно бывает только один подозреваемый.

С этими словами инспектор, смотревший в сторону залитой зимним солнцем террасы, вдруг резко повернулся к Дайго, и тот почувствовал накатившую волну страха. Это прозвучало так, словно полицейский сказал: «Вы являетесь по этому делу главным подозреваемым». Несмотря на добродушные черты лица, взгляд у инспектора был проницательный и непреклонный.