Кто ты, Гертруда? - Лиза Ахси

«Как странно, второй раз за сегодня, я слышу эту песню. Мама, это ты говоришь со мной? Мамочка, как мне тебя не хватает! Мама!» Эл показалось, что она вслух позвала мать, но ответом ей было, все тоже «Хорошо, все будет хорошо…»

Намотав на голову одно розовое полотенце, и обернувшись в другое, Эл пришла на кухню. Зоя сидела за небольшим столом и смотрела телевизор.

– С легким паром! – сказала она, вошедшей Эл, – а, что это ты в полотенце, давай я тебе халат дам, а лучше ночную рубашку, пойдем, пойдем.

Они вошли в комнату, и Эл увидела комод, как две капли воды, похожий на комод ее бабушки, большой, темного дерева, с четырьмя массивными, выдвижными ящиками, с металлическими ручками по краям. Эл часто видела во сне этот комод, не зная почему. Она хотела бы забрать его себе, но после смерти бабушки, ее тетя, которая жила с бабушкой в одной квартире, уехала из Ташкента, продав квартиру, и мебель, должно быть, когда Эл с семьей была уже в Москве. Потерялся не только комод, но и тетя, родная младшая сестра ее мамы, с двумя своим сыновьями, двоюродными братьями Эл. То ли по стечению обстоятельств, то ли от нежелания продолжать общение с Эл, тетя не оставила нового адреса. Так в жизни Эл стало еще на трех родственников меньше.

– Вот, бери, бери, все чистое, стиранное, – сказала не без гордости Зоя, протянув Эл оляпистую, трикотажную ночную рубашку.

– Спасибо, я быстро.

Эл прошла в свою комнату. Надела ночную рубашку, длинную и просторную. Развесила на спинках кровати полотенца, расчесала волосы и вернулась на кухню.

– Ну, вот! Совсем другое дело! Присаживайся. Чай, булка, колбаса, сыр, все очень свежее и очень вкусное. Давай, давай, смелее!

Эл села напротив Зои. Сделала бутерброд и отпила чай, уже слегка остывший, как раз такой, какой любила Эл.

Зоя, подперев рукой голову, с копной медно-рыжих волос, смотрела на Эл.

– Кто же это так тебя разукрасил, деточка? Не тот, что привез? Синяк свежий, я смотрю.

– Нет, не он. Другой. – Эл не знала, что говорить, а сил на новые фантазии уже не было.

– Понятно. Этот что привез, и правда, не похож на «кухонного бойца».

Они обе молчали. Эл доедала бутерброд.

– Имя какое-то странное у тебя, и не выговоришь, – прервала тишину Зоя.

– Угу, – ответила Эл, так как ничего внятного сейчас сказать уже не могла.

– Ну что, зай, устала, иди, отдыхай тогда что ли, завтра обо всем договорим.

– Хорошо, спасибо, Зоя, я только выйду на воздух, подышу немного.

– Давай, давай, подыши. Воздух у нас прекрасный, – сказала Зоя и подмигнула Эл.

Эл вышла на крыльцо дома, и ее обдуло соленым, морским ветерком. Она присела на ступеньку.

«Как хорошо», пронеслось в голове у Эл. «Я на море! Фантастика, что-то нереальное. Еще вчера я была у себя дома, с мужем и друзьями. Мы собирались в дорогу, выпивали, и совсем не здесь, я должна была оказаться, в конце этого пути. Неужели все, что со мной произошло, произошло из-за спиртного и вчерашних обильных возлияний? Неужели все так просто и тупо, и никакой судьбоносности и мистификаций нет, в том, что я сейчас здесь? В голове зазвучала песня «Аквариума»:

«Да уж, Б. Г. знает, о чем поет…», вслух сказала Эл. Еще раз, глубоко вдохнув, она вернулась в дом.

– Зай, ты рано встаешь?

– Нет, – ответила Эл.

– Это, хорошо, я тоже, ну давай, давай, отдыхай. Спи на новом месте, приснись, жених, невесте, – сказала Зоя, и опять подмигнула Эл, – Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, Зоя, и спасибо, за приют.

Эл вошла в свою новую комнату. Достала из сумки баночку с мазью, которую ей дала баба Гертруда и помазала синяк.

«Говорите, через три дня синяк исчезнет», вспомнила Эл слова бабы Гертруды. Оставив банку на журнальном столике, она погасила торшер, и легла на кровать. Эл залезла под одеяло, даже не сняв покрывала. Последние силы оставляли ее. Эл потянулась, закрыла глаза и провалилась в глубокий сон.

Эл открыла глаза, и уставилась на незнакомую люстру, восстанавливая в памяти, события прошлого дня, где она и как здесь оказалась, но очень быстро все вспомнила. Наверное, она много часов проспала или проснулась в правильную фазу сна, потому что чувствовала себя спокойной и отдохнувшей. Эл достала из сумки свой телефон, чтобы узнать время. Когда она его включила, увидела два пропущенных звонка от Николая, и грозное предупреждение о том, что заряд батареи близок к нулю. Часы показывали начало десятого.

«Я, действительно, хорошо поспала» – подумала Эл, – «но где взять зарядное устройство?». Свое она оставила в машине мужа. Эл опять отключила телефон, чтобы хоть как-то сэкономить батарею. Потянувшись, она встала с кровати, обулась в кеды и подошла к окну. Раздвинув шторы, Эл увидела небольшой сад, с яблонями и растянутым между ними гамаком, перед которым стоял небольшой, плетеный столик, очень похожий на тот, что был на пасеке у Гертруды. Сад был маленьким и аккуратным, как и все в доме Зои. Он упирался в глухую стену соседского трехэтажного коттеджа.

«Зоя», – подумала Эл, – «что-то ее не слышно, может быть, еще спит?»

Эл вышла из комнаты.

Зоя сидела на кухне, пила кофе, аромат которого, наполнял все вокруг. Она читала какой-то журнал, сдвинув на нос очки в розовой оправе.

– Доброе утро, Зоя! – поздоровалась Эл.

– Доброе, доброе, – в своей манере повторять слова, ответила Зоя, – что-то ты рано, я думала, до обеда проспишь. Как отдохнула, как спалось?

– Спасибо, спала, как убитая!

– Проходи, будем пить кофе. Ты кофе пьешь?

– Да, спасибо, пью.

Эл села на привычное уже место, где накануне вечером, уставшая и опустошенная пила чай с Зоей. Хозяйка достала из буфета небольшую белую чашку с розовыми и золотыми цветами. Налила из турки, еще не успевший остыть, кофе, и поставив чашку перед Эл, села, напротив.

– Вид у тебя и, правда, отдохнувший, не то, что вчера. Да и синяк желтеть начал.

«Синяк!», Эл совсем про него забыла, он сегодня меньше болел, а в зеркало Эл еще не посмотрелась. Она отпила кофе.