"Моссад" и другие спецслужбы Израиля - Александр Север

Евреи-криптографы против японцев

Американские евреи-криптографы во время Второй мировой войны также достигли значительных успехов во вскрытии шифров противника США – Японии. Расскажем о самом знаменитом из них – Уильяме Фридмане. Его уважительно называют «отцом американской криптологии». Этот человек ввел сами термины «криптоанализ»[94]и «криптология»[95]. Также он был создателем и первым директором американской службы сигнальной разведки (Signal Intelligence Service – SIS) Министерства обороны США, автором трех учебников по военной криптографии, считающихся основополагающими текстами по этой дисциплине, и ряда научных работ по анализу кодов и шифров; пионер применения статистических методов в криптоанализе. Им разработаны девять шифровальных машин (три из которых запатентованы, 6 остаются засекреченными и в наши дни).

В 1929 году Уильям Фридман занялся организацией единой Сигнальной разведывательной службы (Signal Intelligence Service), которую он в следующем году возглавил. Под его руководством в отдел были приглашены известные в будущем математики Соломон Кульбак, Абрам Синьков и Фрэнк Роулетт.

В 1936 году Фридман и его команда, в которую входили и евреи, его ближайшие помощники – Соломон Кульбах, Леон Розен, Абрам Синьков, раскрыли японский код «Red». Поясним, что в то время Страна восходящего солнца использовала девять шифровальных систем. «Red» использовалась для «закрытия» сообщений, которыми обменивалось правительство с посольствами за рубежом.

В сентябре 1940 года американцы смогли создать устройство, облегчающее расшифровку сообщений, зашифрованных с помощью системы «Purple» (усовершенствованный вариант системы «Red», теперь он использовался не только для «закрытия» дипломатической переписки, но и связи с адмиралами находящихся за пределами Японии флотилий).

Фридман сумел добыть информацию о подготовке Токио атаки на Перл-Харбор, но в Вашингтоне проигнорировали его предупреждение[96]. Напомним, 7 декабря 1941 года произошло внезапное комбинированное нападение японской палубной авиации авианосного соединения вице-адмирала Тюити Нагумо и японских сверхмалых подводных лодок, доставленных к месту атаки подводными лодками Японского императорского флота, на американские военно-морскую и воздушные базы, расположенные в окрестностях Перл-Харбора на острове Оаху, Гавайские острова. При атаке затонули четыре линейных корабля ВМС США (два из которых были восстановлены и возвращены к службе в конце войны), еще четыре были повреждены. Японцы также потопили или повредили три крейсера, три эсминца, минный заградитель; уничтожили 188–272 самолета (по разным источникам); человеческие жертвы – 2402 убитых и 1282 раненых. Электростанция, верфь, топливное и торпедное хранилища, пирсы, а также здание Главного управления от нападения не пострадали. Японские потери были минимальные: 29 самолетов, 4 малогабаритные подводные лодки вместе с 65 погибшими или получившими ранения военнослужащими. В результате атаки на военно-морскую базу Перл-Харбор США были вынуждены объявить войну Японии и вступить во Вторую мировую войну.

Второй раз американцы полностью использовали сведения, добытые криптографами. В июне 1942 года в районе атолла Мидуэй японскому флоту было нанесено сокрушительное поражение, что стало причиной кардинального изменения хода военных действий на Тихом океане[97]. Напомним, что тогда японский флот, потерявший 4 тяжелых авианосца, 250 самолетов и лучших пилотов, навсегда лишился возможности эффективно действовать вне зон прикрытия береговой авиации.

Евреи в советской внешней разведке

В прошлой главе мы рассказали о четверых разведчиках, которые стали легендами «тайной войны». Во время Второй мировой войны зажглись новые «звезды». Кратко расскажем о некоторых из них.

Пост резидента легальной резидентуры внешней разведки в Сан-Франциско (США) с ноября 1941 года по ноябрь 1944 года занимал Григорий Маркович Хейфиц (оперативные псевдонимы «Харон» и «Гриша»). Этот человек сыграл важную роль в разведывательном обеспечении советского атомного проекта[98]. Правда, до недавнего времени об этом не принято было говорить. Возможно, что одна из причин – «неправильная» анкета талантливого разведчика, другая причина молчания – профессиональная зависть коллег. Вот что можно узнать из подшитой в его личное дело биографической справки, датированной июлем 1938 года:

«Хейфец (Гримериль) Григорий Маркович, 1899 г. р., уроженец г. Риги.

Отец имел контору по выработке сукна и применял рабочую силу (5 чел.). До 1920 года состоял в «Бунде», а в 1920 году перешел в ВКП(б). В 1930 году умер.

Сам Хейфец Г. М. вступил в члены «Бунда» в 1915 году. Вел активную работу до 1919 года.

Служил в Красной Армии в 1919–1922 годах.

В 1920 году прослушал курс лекций в МГУ на отделении внешних сношений. С апреля 1922 года по 1923 год работал в НКИД в экономическо-правовом отделе.

В 1923–1929 годах – за границей по линии Коминтерна: Латвия, Литва, Финляндия, Польша, Турция, Греция, Италия, Германия, Австрия, Бельгия, Швейцария, Франция, Китай. Провален в Латвии и Турции (в 1925–1927 годах – вице-консул и резидент Отдела международных связей (ОМС) Коминтерна в Константинополе; в 1927–1929 годах – уполномоченный ОМС в Шанхае и Берлине. – Прим. авт.). Находился в близких отношениях с бывшим работником Коминтерна, разоблаченным врагом народа Абрамовым. Будучи в Германии в 1928 году, учился в Высшей политической школе.

С февраля 1929 года по 1931 год работал в издательстве «Огонек».

В 1931 году по рекомендации разоблаченного врага народа – бывшего зам. нач. ИНО Молотковского был привлечен к работе в ИНО.

В 1932 году – Стокгольм. Резидентура под прикрытием фотобюро. Резидентура для связи европейских точек с Москвой.

С июля 1936 года – Милан, торгпредство СССР».

В другой справке, датированной мартом 1941 года и подписанной начальником внешней разведки Павлом Фитиным, было указано, что «Харон» «на подпольной работе с 1931 по 1938 год.