Страдания Адриана Моула - Сью Таунсенд

– Гляжу я на это дело, – сказала мама, – и никак в толк не возьму. Кому эта гниль на дне мешала?

Да и я тоже разочаровался, потому что ни одного скелета не показали. Но диктор объявил, что мы все стали свидетелями события чрезвычайной исторической важности, так что пришлось пробудить в себе чувство гражданского благоговения.

12 октября, вторник

Сегодня на переменке ко мне подошла первоклашка Анна Луиза Уиргфилд и попросила автограф.

– Видела тебя в газете, – говорит, – и маме похвасталась, что ты в нашей школе учишься. А мама сказала, такого быть не может, потому что тебе только пять лет. Напиши здесь, пожалуйста, свое имя, чтобы я маме показала.

Ничего не поделаешь, пришлось дать автограф. Нужно привыкать к всемирной славе.

Всю математику отрабатывал элегантный росчерк. Вернулся домой; посмотрел, как британские войска, принимавшие участие в фолклендской кампании, маршируют по Лондону. Искал Клайва Кента, но так и не нашел.

13 октября, среда

Из Социальной службы прислали талон на школьные брюки ценой 10 фунтов.

Если б можно было в любой магазин за штанами пойти, я бы, конечно, обрадовался. Но фиг вам. У Социальной службы свои магазины – “Генри Блоджетс и сыновья”, “Оденьте школьника”, “Веселые годы”. Все в округе знают, что за гнусное тряпье там продают, да еще по бешеным ценам.

Не стану я унижаться с этим вонючим талоном. Лучше припрячу, а когда разбогатею и прославлюсь, стану друзьям показывать. Пусть знают, что их знаменитый друг тоже познал горечь нищеты.

14 октября, четверг

Ходил посмотреть на сопляка Бретта. Кажется, малец наконец дотумкал, что мы с ним братья. Увидел меня, деснами беззубыми засверкал и за мой палец уцепился.

Морщин у него вроде поменьше стало и кожа почище. Может, еще повезет пацану: не будет страдать от прыщей, как старший брат.

У бабушки вид дико замученный, но даже ей до Стрекозы Сушеной далеко. Они, по-моему, друг другу на нервы здорово действуют. Стрекоза йоркширские пудинги из муки второго сорта стряпала, а бабуля ее за это пилила. А Стрекоза в ответ ворчала, что бабушка ее сынку Максвеллу на ночь компрессы из вощеной бумаги ставит. Стрекоза говорит, хруст ей спать мешает.

Дома мама мне настоящий допрос учинила. Хотела знать, кто что сказал и как посмотрел.

15 октября, пятница

Решил поучаствовать в школьном спектакле. Будем ставить “Как важно быть серьезным” Оскара Уайльда.

Прослушивание в следующий понедельник. Надеюсь, что меня возьмут на роль Эрнеста, хоть мама и говорит, что в этой пьесе самую главную роль сыграл саквояж. Ха-ха. Чувство юмора у нее то еще, помереть можно со смеху.

18 октября, понедельник

Выходные были одной сплошной скучищей, так что и писать неохота. Наш режиссер мистер Голайти не дал мне монолог Генри V закончить. Даже до половины не дослушал.

– Вот что, Адриан, – говорит. – Не забывай, мы собираемся ставить “Как важно быть серьезным”. Это комедия нравов, а тебя на тяжелый эпос потянуло. Давай-ка посмотрим, есть ли у тебя комическая жилка.

Дал мне почитать что-то смешное про вокзал Виктории. Я прочел как мог, и мистер Голайти сказал, что вполне сносно.

Решено, стану актером, а стихи буду писать в промежутках между репетициями.

19 октября, вторник

Сегодня с мамой во внутриутробную больницу пошла миссис Сингх. Врачиха-гинеколог сказала, что маме нужно побольше отдыхать, иначе ее упрячут в больницу. В маминых распухших ногах виновато высокое давление. Оказывается, она совсем старая, чтобы ребенка рожать, и поэтому врачи за ней особенно следят. Не хотят неприятностей, если она вдруг умрет.

20 октября, среда

На географии только успел сказать Пандоре “привет”, как у меня ни с того ни с сего голос отказал. Весь урок помалкивал.

21 октября, четверг

Мама поинтересовалась, с чего это я вдруг стал такой тихий.

– С самого ужина слова не проронил. Ничего не случилось?

Просипел, что ничего, и рванул к себе.

22 октября, пятница

Голос не слушается совершенно. То басом выдает, как у Иена Пейсли (26), то становится тонким и визгливым, как у Маргарет Тэтчер, – она так разговаривала, пока ее имиджмейкеры не заставили ее поработать над голосом.

23 октября, суббота

Берт Бакстер объявил по телефону, что отца моего уволили. А я слова выдавить не могу, голос совсем куда-то пропал.

– Что, шпингалет, язык там проглотил, а?

Я кое-как промычал “нет” и бросил трубку. Нужно будет к врачу сходить. Разве это нормально, чтобы человек так страдал?

24 октября, воскресенье

Двадцатое после Троицы. Переход на зимнее время по всей Британии.

Пес взбесился. Крушит все вокруг. Сегодня газеты в клочья изодрал. Не понимаю, что это на него вдруг нашло.

По всему коридору валялись обрывки новостей: “Сегодня Кен Ливингстон отстаивал…”; “Содержание боеголовок обходится в 700 миллионов…”; “Израильские солдаты бездействовали, наблюдая за…”.

Я собрал мусор, сунул в ведро и прихлопнул окружающий мир крышкой.

25 октября, понедельник

Промолчал все уроки. Все, так дальше нельзя, дошел до точки. Моему голосу требуется срочная профессиональная помощь. После уроков двинул к хирургу, доктору Грею. Он что-то царапал в своем журнале и даже головы не поднял. Только спросил:

– Н-да?

Я визжал, басил, сипел; в общем, кое-как объяснил доктору Грею, что у меня голосовой аппарат не работает.

Тут он на меня наконец-то посмотрел.

– Ох ты боже мой! Голос у вас ломается, молодой человек! Поздновато, конечно, но вы ведь, как я погляжу, не богатырского сложения. Спортом нужно заниматься, юноша. И на свежем воздухе почаще бывать.

Я кое-как спросил, сколько мне еще мучиться.

– Ох ты боже мой! Откуда мне знать! Я врач, юноша. Мое дело лечить, а не предсказывать, ясно вам?

Я так и отпал. Прямо ушам своим не поверил. Вот закончу школу, он у меня получит. Тут же передам рецепт этого так называемого врача в Британское информационное агентство.

“Как важно быть серьезным” теперь без меня будут играть. Пришлось отказаться. Артист должен быть уверен в своем голосе, а с моим сейчас каши не сваришь.

26 октября, вторник

Придурок Барри Кент совершил очередное самоубийство. Заявился в школу в прикиде своей банды “Ангелы ада”. Мистер Ламберт сделал вид, что ничего не заметил (Барри Кент его на четыре дюйма выше), зато пучеглазый Скратон заловил Кента в столовке и заставил куртку снять, потому что “кто-нибудь на шип напорется и глаз выколет”.