В плену желания - Джорджетт Хейер

Поскольку сэр Бонами являл собой яркий образец жизнелюба и гедониста,[23] Кит не знал, что ему ответить. Однако леди Денвилл смутить так просто не удалось. Ею руководил порыв, который ее не особо почтительный сын охарактеризовал как отсутствие пристойности.

– Ерунда! – воскликнула она. – Как будто я не наслышана о всех тех… райских птичках, которых вы брали под свое крылышко на протяжении прошедших двадцати пяти лет! Некоторые из них, насколько помню, были куртизанками высокого полета и куда более красивыми, чем я.

– Ни одной столь же прекрасной, как вы, на свете больше нет, дорогая, – без тени смущения ответил сэр Бонами.

Он издал глубокий вздох. Камберлендский корсет тревожно скрипнул. Но спустя пару секунд сэр Бонами, разительно повеселев, принялся излагать Киту цель своего визита на Хилл-стрит. Он собирается просить Эвелина сопроводить леди Денвилл на небольшой званый ужин, который намерен устроить в отеле «Кларендон» перед своим отъездом в Брайтон на все лето.

– Там готовят карпа даже вкуснее, чем это делает мой Альфонс, – с энтузиазмом сообщил пожилой мужчина. – Вы режете филе рыбы на большие тонкие куски, кладете в сотейник, растапливаете сливочное масло, потом добавляете резаный лук-шалот, тмин, петрушку, грибы, черный перец и соль. Всем это известно, но в «Кларендоне» в этом блюде есть еще один ингредиент, я не знаю что, однако выходит очень вкусно. Это не щавель. Я уже поручил Альфонсу добавить его в кушанье, получилось совсем не то. Я вот подумываю о щепотке кервеля и, быть может, о листике или двух тархуна. – Повернувшись, сэр Бонами улыбнулся леди Денвилл. – Возможно, по вкусу вы поймете, что это такое. Я прикажу подать карпа вместе с телячьим филе. А еще у нас будут куропатки, это само собой разумеется, и молодые утки… Пикальное мясо,[24] а также мясной пирог из дрожжевого теста. На второе подадут молодого гуся с цветной капустой, фасолью и горошком… Я знаю, что вы не любите излишне сытных трапез, поэтому намерен ограничиться омаром под шубой, желе и несколькими кремами… Ну, может, еще корзинку с печеньем, чтобы вам было что погрызть. – Окинув слушателей лучезарной улыбкой, он заключил: – Вполне скромный ужин, не правда ли?

– Восхитительно, сэр, вот только… – начал Кит.

– Знаю, что вы хотите мне возразить, мальчик мой! – прервал его сэр Бонами. – Для большого общества этого недостаточно, но я намерен пригласить еще только троих, то есть вместе за столом нас окажется ровно шестеро. А будет также и антре.[25] Подадут заднюю ногу оленя и, возможно, тушеную ветчину… Или блюдо телячьих отбивных… Я потом решу, что подходит лучше. – В голосе сэра Бонами слышалась легкая досада. – Мне кажется, это время года не годится для того, чтобы давать по-настоящему отличные званые обеды. Конечно, свежесрезанная спаржа хороша, не говоря уж о корзинке клубники, которую, моя красавица, я непременно для вас доставлю, но куда изысканнее было бы украсить стол жирными серыми куропатками и парочкой тушеных фазанов.

– Все это так, сэр, однако я имею в виду совсем другое. Ничто не принесло бы мне большего удовольствия, чем сопроводить матушку на ваш званый ужин, но обстоятельства складываются таким образом, что я вынужден немедленно вернуться в Рейвенхерст.

– Зачем? Что вы там собираетесь делать? – удивился сэр Бонами. От изумления его маленькие глазки округлились.

– Очень многое, уж поверьте мне, – беззаботно ответил Кит. – Если мисс Стейвли окажет мне честь, став моей женой, дядя – полагаю, мама вам рассказала – намерен снять попечительство. Надо будет отдать множество поручений и переделать массу дел прежде, чем я посмею привезти мою невесту в Рейвенхерст.

– Неужели вы не собираетесь ехать этим летом в Брайтон? – удивленно спросил сэр Бонами. – А мне говорили, что вы купили тот дом на Стейне, который снимали в прошлом году.

– Да, конечно… Он в мамином распоряжении… Со временем я к ней присоединюсь. Не знаю, что думает на сей счет моя маменька, но я уверен в том, что в моем сопровождении на ваш званый ужин она не нуждается. Ее поэт будет просто счастлив занять мое место.

– Если вы имеете в виду того безголового, желторотого галчонка, которого я спровадил отсюда минут десять до вашего прихода, Эвелин, то я не желаю видеть его на ужине в качестве гостя, – невольно выходя из себя, заявил сэр Бонами. – Этот мальчишка имеет наглость наносить леди визит, одевшись как попало! На шее у него вместо галстука намотан какой-то носовой платок! И что вы думаете он делал, когда я вошел? Читал стихи! Что за простофиля! В мое время, молодой человек, мы бы выбрали кое-что поинтереснее, чем доводить прекрасную женщину разной скукотой фактически до дремы!

– Я не заснула! – запротестовала графиня. – Ни одной леди моего возраста не могут прискучить стихи, написанные в ее честь, особенно если поэт сравнивает ее с нарциссом. – Заметив недовольство, внезапно появившееся на лицах обоих мужчин, ее светлость довольным голосом процитировала: – Подобно струящейся нимфе в зефире.

Она рассмеялась. Мужчины обменялись многозначительными взглядами.

– Признайте, Бонами: вы ни разу не говорили мне таких красивых слов!

– Щенок, – сверкнув глазами, хмыкнул сэр Бонами. – Нарцисс… Боже правый! Я и впрямь не написал в жизни ни единой строчки, ибо это не мое. Однако, если бы я решил сочинять поэзию, ни за что не уподобил бы вас ничтожному нарциссу. Я бы сравнил вас с желтой розой… Золотистая сердцевина и сладчайший аромат!

Сэр Бонами явно воодушевился.

– Чепуха! – резко оборвала его графиня. – Скорей уж вы уподобили бы меня пухленькой куропатке либо испанскому пончику. Что же до задуманного вами маленького праздника, то я бы с удовольствием, но Эвелин с какой-то стати вознамерился снова ехать в Рейвенхерст. Естественно, мне придется составить ему компанию. Там одному ужасно скучно… Не то чтобы я когда-нибудь приезжала туда одна, но уверена, случись такое, я впала бы в черную тоску. Если хотите, заезжайте к нам на обед из Брайтона. Обещаю подавать к столу молодых уток, а вот с перепелками, пожалуй, не заладится, зато могу приказать приготовить омаров и спаржу.

Столь скорое согласие матушки с его решением искать пристанища в Рейвенхерсте поразило Кита. Только когда сэр Бонами откланялся, он узнал причину сговорчивости леди Денвилл.

– Милый! Ты уже знаешь? – задала она ему вопрос, когда Кит вернулся, проводив и подсадив гостя в карету.

– О чем, маменька?

– Твой дядя Генри приезжает в Лондон по делам. Бонами сказал мне, что слышал, как кто-то говорил о его приезде. Он собирается пригласить его на свой званый ужин. Бонами не мог вспомнить, от кого именно узнал это, но подобного рода кульбит вполне в духе сэра Генри. Когда все думают, что он сидит в своем Ноттингемшире… Или в Нортгемптоншире? Впрочем, это не важно. Отойдя от дел, он приобрел поместье в этой глуши… Родной мой! Я знаю, что ты испытываешь к нему добрые чувства, но ваша встреча ничего хорошего нам не предвещает. Не уверена, что он тебя не узнает.