Алый ангел - Элизабет Торнтон

За спиной, слева, хрустнула ветка. В былые времена Габриель моментально бы насторожилась. Девушка инстинктивно напряглась, но затем заставила себя расслабиться. Какое-то животное – лисица, кролик или одна из кошек, что жили в конюшне, – наверняка заинтересовалось странным, безволосым и обнаженным представителем рода людского, поклоняющимся солнцу на алтаре небесного светила. Габриель улыбнулась.

– Не бойся. Я не причиню тебе вреда.

Его голос был приглушенным, но легко узнаваемым. Для Габриель этот голос прозвучал, словно выстрел пистолета. Ее сердце бешено заколотилось. Только благодаря урокам Голиафа девушка сумела подавить первый порыв – вскочить и побежать прочь, как испуганный кролик. Габриель не спеша поднялась на колени и прикрыла гривой длинных волос свою наготу. Девушка внимательно оценила дистанцию между собой и герцогом и почувствовала облегчение. Ее одежда и пистолет, спрятанный в складках, были почти на расстоянии вытянутой руки.

Прикрыв глаза рукой, чтобы защититься от солнечных лучей, Габриель спросила:

– Что ты здесь делаешь, англичанин?

Тот факт, что она была нагой, как в момент рождения, сейчас совсем не беспокоил девушку. Габриель лихорадочно пыталась связать обрывочные факты и впечатления. Hа англичанине была грубая одежда рабочего или контрабандиста. К этому времени он уже должен был быть в Париже или даже в Англии. В замке практически никого не осталось. Маскарон и Ролло несколько дней назад уехали в Париж. Голиаф отправился в Тосни по какому-то делу.

– Почему ты здесь? – спросила девушка, медленно садясь на корточки.

– Твой дедушка послал меня за тобой, – легко ответил Кэм.

– Маскарон? – Габриель, прищурившись, посмотрела на герцога.

– Он задерживается в Париже с первым консулом. Поскольку мне нечего было делать, я предложил сопроводить, тебя к нему.

Габриель задумалась над его словами. У нее не было причин не верить англичанину. Он не делал попыток приблизиться к ней. И Габриель знала, что Маскарон почему-то доверял этому человеку. Убедив себя, что бояться нечего, девушка вдруг со всей остротой осознала, в каком она нелепом положении. Габриель покраснела. Англичанин сверкнул белозубой улыбкой.

– Почему бы тебе не одеться? – произнес Кэм. – Я объясню тебе все по дороге домой.

Он отступил на пару шагов и повернулся спиной к девушке. Габриель стиснула зубы. Ей стало ясно, что он нарочно хотел смутить ее. Зачем еще ему самому приходить к ней? Когда он увидел, что она не одета, ему следовало держаться на расстоянии. Мысль о том, что прикрыть наготу она могла только мужской одеждой, ничуть не смягчила гнева Габриель.

То сгорая от стыда, то вскипая от негодования, она взяла свои вещи и начала одеваться. Девушка успела надеть только сорочку и панталоны, когда англичанин снова обратился к ней.

– Этого достаточно для моих целей, – сказал он.

Габриель подняла голову, словно лань, почуявшая опасность. Настороженность вернулась к ней. Все тревожные ощущения, от которых Габриель раньше отмахивалась, нахлынули на нее. Она всмотрелась в подозрительно неподвижную фигуру англичанина. Девушка была достаточно опытной, чтобы определить, когда противник готов действовать.

Следующий поступок Габриель был рефлекторным. Она упала на колени и судорожно стала нащупывать пистолет. Но тщетно. Сердце девушки готово было вырваться из груди.

– Ты не это ищешь? – протянул ненавистный голос всего и нескольких футах[36]от нее. Пистолет Габриель был в руках у Кэма. Он поднял оружие и навел прямо на девушку.

– Стой спокойно, – с убийственной серьезностью произнес Колбурн, – и я не причиню тебе вреда.

Габриель медленно выпрямилась, не спуская глаз с дула пистолета, направленного ей в сердце.

– Не знаю, зачем я тебе понадобилась, – сказала она хриплым, срывающимся голосом, – но ручаюсь, что мертвой я тебе не нужна.

Едва произнеся эти слова, Габриель бросилась от Кэма прочь. Выругавшись, Колбурн побежал следом.

В этом месте утес, отвесный и страшный, возвышался над ними, словно зубчатые стены какой-то огромной крепости. Англичанин отрезал беглянке удобный путь к замку. Габриель стрелой мчалась по тонкой полоске берега, заканчивавшейся тупиком – поднявшимися на поверхность гранитными пластами. Острые, как иголки, камни и гравий впивались в голые ноги девушки. В панике Габриель почти не чувствовала этого.

Словно лань, привыкшая к такому ландшафту, девушка вскочила на первый удобный камень и стала карабкаться выше. Ее лодыжку сжали, словно тисками. Девушка махнула ногой, пытаясь освободиться, и впилась ногтями в камни, чтобы удержать равновесие.

– Слезай, или я стащу тебя вниз, – приказал Кэм.

Габриель стала вырываться еще отчаяннее. Кэм оторвал ее от скалы и приготовился поймать падающую девушку. Но Габриель инстинктивно увернулась, чтобы не попасть в руки англичанина, и полетела вниз. Упав, Габриель прокатилась по земле. Если бы у девушки оставались силы, она бы кричала, когда песчаник и мелкие камни врезались ей в лицо и тело, пока она наконец не остановилась.

– Габриель!

Англичанин мгновенно оказался над девушкой, перевернул ее на спину, удерживая с двух сторон своими мощными бедрами. Хмурясь, он стал проверять, целы ли у нее кости. У Габриель не было сил отмахнуться от него, и она лежала не шевелясь, словно камень. Девушка испытывала унижение из-за того, что омерзительные руки англичанина ощупывали все ее тело, но она была не в силах этому помешать. На глаза Габриель навернулись слезы и, несмотря на все ее усилия, стали литься по щекам.

Когда англичанин заговорил, его голос звучал трезво и невозмутимо.

– У тебя нет серьезных повреждений. Я помогу тебе. Не сопротивляйся, и ничего плохого с тобой не случится. Клянусь в этом.

Говоря это, англичанин потянулся руками к шее, чтобы развязать свой шарф.

Габриель поняла, что будет дальше – он намеревался заткнуть ей рот кляпом. Девушка хотела закричать, но решила, что сил у нее не хватит и на хриплый шепот. Однако кое-что она все же могла сделать. Из последних сил Габриель подняла голову и маленькими острыми зубами вцепились в руку англичанина. Слишком поздно девушка заметила кулак, опускающийся на нее, и не успела уклониться от удара. Голову пронзила невыносимая боль, и Габриель потеряла сознание.

Кэма трясло. Он никогда в жизни не поднимал руку на женщину. Герцог проклинал себя за чрезмерную самонадеянность. Он никак не ожидал, что, лишившись пистолета и рапиры, девушка будет так отчаянно сопротивляться. Непостижимо было, чтобы такое крошечное существо могло даже подумать о том, чтобы противопоставить свою ничтожную силу его мощи. Что, черт возьми, с ней такое? Неужели ей не хватает здравого смысла вовремя признать поражение?

«На нее жалко смотреть», – подумал Кэм и почувствовав приступ раскаяния, осматривая раны, изрезавшие лицо и плечи девушки. Ее тонкое батистовое нижнее белье было порвано в клочья. Кэм злился на Габриель, но еще больше на себя самого. Он старался не думать о синяке, который появится на челюсти девушки через несколько часов.