Я - сталкер. Охотники за артефактами - Андрей Левицкий

А если попадет в переделку, как мы вчера? Увидит упыря – и в обморок. Очень надеюсь, что у него есть хоть какие-то боевые навыки.

Только я вышел из прохода, оттащив рюкзак, как ко мне подошли Коба и Джига.

– Мы готовы выдвигаться, – отчитался Джига, покосился на мой «Крис» и едва не облизнулся, Коба же протянул руки:

– Ух ты, крутая штука. Можно посмотреть?

Терпеть не могу, когда трогают мое оружие, но в этот раз я был снисходительным и протянул пистолет-пулемет Кобе.

– Всегда такое нравилось, но где брать патроны под такую экзотику?

– Подходят магазины от «Глока», калибр сорок пятый.

Джига хлопнул Кобу по спине:

– Эх ты, темнота!

От родителя-монголоида Джига взял рост, овал… точнее, луну лица, а от европейца – масть. Самкин и Труба тоже подошли к нам, я махнул на север:

– Сперва идем туда, километров пять, затем – на восток до бункера. Надеюсь, что до темноты доберемся, – я протянул руку, и Коба вернул «Крис». – Несогласные есть? Нет? Значит, в путь. Я иду первым, за мной Джига, потом вы двое, Коба замыкает.

Я нацепил рюкзак – килограммов тридцать, с таким далеко не убежишь. Пока буду справляться собственными силами, позже применю «облегчалку» – стараюсь поменьше подвергать свой покусанный болезнью организм экстремальным воздействиям. Труба перекрестился, и мой небольшой отряд выдвинулся в поход.

Мы пересекли пустырь с засохшим потрескавшимся илом и углубились в лес.

Как же мешает толпа за спиной! Джига сопит в затылок, его напрягает, что я не бросаю вперед гайки, он все никак не привыкнет к моим способностям. Я и сам с ними поначалу не мог сжиться, все казалось, что чувства меня обманывают. Поначалу я часто ошибался, но со временем научился отличать щекотное покалывание, ощущение, словно сквозь тебя течет электрический ток, от наваждения и выброса адреналина.

Самкин и Труба наверняка слышали, что есть такой старожил Химик, которому сама Зона подсказывает, где аномалии, и от опасных мест отводит. Теперь они следят за мной так, что спина чешется от их взглядов, и глазам своим не верят.

Я постарался не думать о тех, кто идет за мной, отключить слух, чтоб не отвлекаться на шуршание одежды, топот и шумное дыхание за спиной. Не люди, а стадо бизонов. Двигался я медленно, со стороны казалось, будто бы принюхиваюсь. На самом деле я ловил ощущения, ждал, когда тело наполнится неясным то ли звоном, то ли трепетом… Трудно передать.

Есть! Тело будто бы зазвенело, наэлектризовалось. Аномалия метрах в двух-трех. Я вытащил из подсумка горсть гаек, бросил перед собой… Ничего. Чисто. Чтобы у новичков не возникало сомнений в моих способностях, я бросил гайку направо – Ничего. Налево…

Прозрачный воздух затрещал, потемнел, словно каракатица выпустила чернильное облако, начал закручиваться черным смерчем. Сперва воронка раскручивалась на весу, потом вытянулась вверх и вниз, зацепила мох, ветки, сосновые шишки и, вращая это все, стала вырывать из земли куски земли вместе с корнями. На мгновение она замерла, собралась с силами и обрушилась на землю. Сила удара была такой, что камешки и ветки разлетелись в стороны, еле успел спиной повернуться, а вот Самкин не успел и теперь материл аномалию, одной рукой отряхивая длинные волнистые волосы, второй поглаживая красную от удара щеку.

– Могло и в глаз попасть, – утешил его Труба.

– Да, бродяги, Зона не любит раззяв, – сказал Джига, бросился к раскуроченной воронке и принялся там искать артефакты. – Циклопа знаете? Ему такая штука гайкой, отброшенной назад, глаз выбила.

– Что там? – поинтересовался Коба.

– Пустая.

Самкин убрал руку от скулы, где наливался кровоподтек, и обратился ко мне:

– Как ты это делаешь? Тебе можно просто так по Зоне ходить, не проверяя путь.

– Можно, но лучше перестраховаться.

– Джига, ну ты жадный! Завязывай, мы уходим! – крикнул Коба.

Я не стал дожидаться их и побрел дальше, туда, где в тени елей было уже черным-черно. Удобнее всего по Зоне ходить в мае, июне, июле, когда самые длинные дни – много всего успеваешь. Зимой свои плюсы: видишь следы мутантов и аномалий на снегу, но ни на что времени не хватает.

На ПДА было начало девятого, у нас есть еще час-полтора, чтобы добраться до бункера. Если не отвлекаться, должны успеть. Позади шумно сопел Джига – что двигатель работал. Еще бы, такую тяжесть тащить, он напоминал прямоходящую улитку с домиком. Потянуло сыростью, и с востока навстречу нам начала ползти дождевая туча.

Пришлось прибавлять шаг.

Одно радовало: на такую шумную и многочисленную группу не нападут одиночные мутанты, кабаны и волки тоже побоятся, а все остальное поблизости водиться не должно.

Дождь обрушился на нас в километре от убежища. Не по-майски ледяной, он бил наискось, попадал за воротник, и даже капюшон не спасал. Я еще раз мысленно похвалил себя, что вовремя экипировался и не стал экономить на одежде и обуви. Чуток штаны промокли, но по сравнению с Кобой и Самкиным это ерунда. Джига облачился в дождевик. Поначалу он поглядывал на нас презрительно, но через пять минут клеенка превратилась в решето.

В итоге к почерневшему срубу с железными ставнями мы добрались изрядно вымокшими. Незапертая железная дверь поскрипывала на ветру. Очень хотелось с промозглой сырости в тепло, но я остановился на пороге, вскинул руку:

– Дверь открыта. Надо проверить, нет ли там кого… или чего.

Я осторожно переступил порог, и в нос ударил настоявшийся гнилостный запах, от которого комок подкатывал к горлу.

– Стоять! – скомандовал я, снял «Крис» с предохранителя и прицелился перед собой.

На полу отпечатки грязных подошв перемежались с длинными полосами, словно что-то волокли.

– Оттуда воняет падалью, – проговорил Коба.

В конце комнаты в полу находился лаз, ведущий в бункер, железная решетка крышки была откинута. Я остановился в полутора метрах, прицелился в черный зев подвала.

Скрип-скрип-скрип – кто-то подошел сзади.

– По-моему, там кто-то сдох, – прошептал на самое ухо Джига.

– Или ему помогли, – я включил фонарик и осторожно двинулся вперед, потом остановился.

– Не ходи. Если там упырь, то прыгнет, и труба!

Я поднял трухлявую палку с пола, швырнул в лаз. Или мне показалось, или навстречу ринулся рой мух и опал вместе с ней.

– Что это за хрень? – возмутился Самкин. – Вы видели? Что-то вылетело, а потом пропало. Вообще непонятно, что это! А звук странный – пц-пц-пц.

– Полный ПЦ, – резюмировал Коба. – Нам надо это оттуда выгнать, потому что на улице серо и мокро. Цып-цып-цып-цып!

– Я знаю, что делать. Уйдите на улицу, сейчас бахнет.

Если активировать «облегчалку», то получится рождающая ее аномалия «смерч», та самая, которую мы встретили. Если и засел в подземелье мутант, его сплющит в блин.