Врата Атлантиды - Андрей Николаев

— Всего доброго, — попрощался Игорь и поспешил к автобусу.

Уже когда выехали на Ленинградку, он внезапно подумал про старика, пристально смотревшего на него на кладбище. Возвращаться было уже поздно, но почти всю дорогу он мучительно пытался вспомнить, почему старик показался ему знакомым.

Поминки справляли в квартире Лады Алексеевны. Наиля вместе с женой участкового накрыли на стол. Пришли соседи по подъезду — пожилые люди. Правда, из тех, кто жил здесь, когда арестовывали Белозерскую в сорок первом году, не осталось никого. Анюта помогала на кухне, следила за тем, чтобы рюмки и тарелки у гостей не пустовали. Корсаков посидел для приличия и вышел на лестничную клетку — сколько себя помнил, не мог он ни есть на поминках, ни пить. Водка казалась мерзкой, а еда просто не лезла в глотку.

Он закурил. Из-за приоткрытой двери доносились все более громкие голоса: участковый рассказывал, наверное, в десятый раз, как Лада Алексеевна вылечила ему спину; Ильдус спорил с его женой, что шашлык из свинины ни за что не сравнится с шашлыком из баранины. Игорь спустился по лестнице и вышел во двор. Возле подъезда стояла красная машина Анюты. Корсаков присел на скамейку.

Из подъезда выскочил сын Ильдуса и метнулся к пристройке, в которой они жили. Выскочив через минуту, он пробежал мимо Игоря, неся в руке витые шампуры.

— Никак шашлык собрались делать? — спросил Игорь.

— Не-а, — помотал головой мальчишка, — отец просто похвалиться хочет. Ему шампуры еще от деда достались

Шампуры и впрямь были на загляденье — длинные, блестящие, с деревянными ручками и даже небольшими гардами, как у рапир. Пацан клацнул шампурами друг о друга и умчался в подъезд, а Корсаков внезапно замер с сигаретой, поднесенной к губам. Он вспомнил, почему старик на кладбище показался ему знакомым. И этот жест, которым он откинул с лица седые волосы… Он всегда носил длинные волосы, а чтобы не мешали, схватывал их на затылке резинкой. Это было задолго до того, как «хвосты» на темечке вошли в моду. «Нападай с терции, батман, выпад, отход, защита… ногами работай, у тебя ноги или макаронины из задницы растут?» — вспомнил Корсаков. Да, что жизнь с людьми делает!… Неудивительно, что он не узнал своего старого тренера — пятнадцать лет прошло, как Игорь ушел из секции фехтования в ЦСКА. Надоели тренировки, режим, появился интерес к девчонкам, захотелось свободы. Тренер приходил несколько раз к родителям Игоря, просил уговорить его, чтобы не бросал занятия, да куда там… И вот неожиданная встреча. Да-а, постарел Георгий Борисович. Что же он хотел от Корсакова? Или просто случайно встретил, узнал и захотел поговорить, вспомнить старое? «Надо бы как-нибудь зайти в ЦСКА, спросить, не знают ли его адрес», — подумал Корсаков.

Через арку во двор, в сопровождении охранника, вошел Александр Александрович. Увидев Корсакова, он решительно направился к нему, брезгливо проверил пальцем чистоту скамейки и присел рядом. Игорь немного отодвинулся — от Сань-Саня нестерпимо несло приторным лосьоном и коньячным перегаром. Александр Александрович вынул из нагрудного кармана толстенькую сигару, не спеша очистил ее от целлофана, напомнив Корсакову мартышку в зоопарке — так же она очищала банан, — сунул сигару в рот и вопросительно уставился на Игоря. Видимо, в ожидании, когда ему поднесут огонь. Корсаков сладко затянулся и выпустил дым в небо. Александр Александрович раздраженно кашлянул. Охранник торопливо чиркнул зажигалкой.

— Друг мой, — всасывая воздух, как исправный пылесос, невнятно сказал Александр Александрович, — вам не кажется, что вы обнаглели?

Корсаков мечтательно улыбнулся.

— Я не знаю, каким образом вы охмурили старушку, что она отписала вам свою квартиру, но скажу прямо: этот кусок вам не по зубам.

— Вы полагаете? — небрежно спросил Корсаков. Ему захотелось немного сбить спесь с этого народного избранника.

— Я уверен! Вам удалось влюбить в себя мою дочь, невинное дитя, еще не познавшее всей грязи жизни, но со мной у вас этот номер не пройдет!

— Следовало подождать, пока она познает грязь жизни под вашим руководством? А насчет того, что влюбить вас в себя мне не удастся, так Боже упаси. Я, знаете ли, не отношусь к сексуальным меньшинствам. К тому же вы совершенно не в моем вкусе, папа. Вы позволите мне так вас называть? Как будущего тестя.

Александр Александрович побагровел и, яростно укусив сигару, вскочил с места.

— Этому не бывать никогда! — рявкнул он, плюясь крошками табака. — Слышишь, ты, мазилка хренов?

— Чему не бывать? — осведомился Корсаков. — Нашей взаимной любви? Нисколько не сомневаюсь.

Гневно пыхая сигарой, Александр Александрович устремился в подъезд, на ходу бросив охраннику:

— Разберись тут. Только аккуратно.

Расстегнув пиджак, тот шагнул к Игорю:

— Ну-ка, встань, мужик.

Корсаков выплюнул окурок и взглянул на охранника. Выпятив челюсть, парень смотрел на него сверху вниз, явно собираясь ударить, как только Корсаков поднимется на ноги. Что-то знакомое было в лице охранника. Игорь порылся в памяти. Ну да, еще весной, когда Сань-Сань пришел разбираться, кто из художников «похитил» его дочь, этот мордоворот получил от Корсакова по яйцам. Потом, правда, Игорю здорово досталось, но это уже к делу не относится. Сейчас этот бугай мечтал расквитаться. Сань-Сань сказал «аккуратно», значит в лицо бить не будет. Словно подтверждая выводы Корсакова, парень ухмыльнулся.

— Не ссы, мужик. Разок приложу, полежишь минут пять и как живой будешь. Даже зубы вставлять не придется.

Корсаков поднялся со скамейки. Он знал, что будет делать охранник. Непонятно почему, но он был уверен, что справится с этим накачанным, пережравшим анаболиков дебилом. Парень без замаха коротко ударил снизу. Игорь поймал его кулак в ладонь, шагнул вперед и с разворотом корпуса врезал локтем в подбородок. Лязгнули зубы, глаза охранника закатились. Обмякнув, он повалился на землю, стукнувшись головой о бампер «daewoo». Заверещала сигнализация. Корсаков, выругавшись, посмотрел наверх, на раскрытые окна квартиры Белозерской.

— Что случилось? — Анюта по пояс высунулась из окна.

— Да вот, решили проверить, не подложили чего враги, пока нас не было, — Корсаков указал на валявшегося под машиной охранника.

— А-а-а… Поднимайся, — Анюта махнула рукой, — сейчас чай будем пить.

Игорь поднялся в квартиру. Гости уже кучковались по интересам, но больше всего их сгрудилось вокруг Александра Александровича, рассказывавшего, как он радеет за народ на Думских слушаниях. На столе разместился огромный торт, чашки памятного Игорю саксонского фарфора, хрустальная сахарница. Перед пустым стулом во главе стола, на пустой тарелке, стояла стопка водки, накрытая куском черного хлеба.

— Тебе чаю, кофе? — спросила Анюта.

— Кофе, — попросил Корсаков.

Вскоре после чая гости стали постепенно расходиться. Анюта хотела остаться, помочь навести порядок, но Наиля выпроводила ее, сказав, что все уберет сама.