Отборные женихи - Ева Финова

Шай же, наоборот, струхнул и стал толкать локтем активнее, заставляя кожаный мешок с монетами, как назло, биться об мою ногу со звоном.

— Эка, деньжата-то имеются, и жметесь?! — совсем уж обиженно протянула бабень, надвигаясь на нас своим десятым… Авторитетом то бишь.

— Фи-фи, ну куда ты? — простонал Кор ломким, слащаво-приторным голосом. Меня же передернуло то ли от звука, то ли от неожиданно набежавшего предчувствия беды. Обернулась и подметила краем глаза лишь ускользающий темный силуэт в переулочке на одну подворотню дальше нашего места преткновения.

— Даже не думайте бежать. — С этими словами за спиной у Шая обнаружилась та самая тетка в фартуке, однако с одной дополнительной деталью: огромной деревянной скалкой наперевес. Которую, судя ее по примеряющемуся взгляду, она обещала пустить в ход при первой же необходимости. Коалиция страшна!

— Шай, мать вашу, Ян! — наконец прозрел капитан, вырывая нас из нелегких раздумий и заставляя обернуться на звук его гремящего, что похоронный марш, голоса.

Мы разом сглотнули, ожидая наказания, как смертную казнь, ибо когда он такой, водная эстафета среди акул или прогулка по доске — не самое страшное, что может с нами приключиться в ближайшем будущем.

— Я куда тебя послал?! — взревел он, заставляя непостоянную Фию в который раз поменять приоритеты, однако было уже поздно.

— Капитан, мы, это… — неудачно начал оправдываться мой друг — будущий покойник на пару со мной.

— Молчать! — проорал кэп, юркнув под руку любвеобильной женщины с большой буквы. — Рин, засранец! Разбазариваешь капитанское золото?! Я те дам, как по бабам ходить на чужие! Ты-ты-ты… — Видимо, когда он включил мозги, пытаясь ввернуть чего пообиднее, понял, что зацепиться-то не за что. В мою работу не то что акула не вгрызется, осьминог не присосется, настолько гладкая она была. А этот лезет со своими «ты»!

— Что я? — Уперев руки в боки, проявила в кои-то веки характер, решила высказать все, о чем только душа болела последние три года. — Ну давайте, кэп, ну же, скажите, мне о-о-о-очень интересно послушать.

— Ты медленный тугодум! — все же нашел к чему придраться Кор, смягчаясь в голосе, однако все еще говоря на повышенных тонах.

— Да это вы неизвестно каким местом приказы отдаете! — ввернула я в запале. Меня несло, как шхуну в водоворот, настолько накипело, что не могла остановиться: — Вот, например, в прошлый сход вы меня отчитали за покупку фруктов команде, а сами напоили пол-острова!

— Ты это, полегче, а то я пожить еще хочу, — умудрился вставить Шай промеж наших с капитаном разборок.

Не знаю, что на нее нашло, но тетка, бдящая за нашими спинами, вместо охраны добычи хлопнула меня по плечу, прошла чуть вперед аккурат кэпу за спину, развернулась и ка-а-ак треснула тому по башке.

В колокол и то мягче бьют, чтоб металл не испортить, а тут такой удар! А звон-то какой!

— Ниче, проснется, скажем, что напился, валите, — прохрипела нам бой-баба, оборачиваясь к толпе. — Че вылупились? У меня в подвале дюжина непочатых бочек шипки, не выпьете до отчала, залью во все дыры!.. — гаркнула на пиратов хозяйка таверны, похоже. Что щенят за ушком погладила, чес-слово. Столько обожания во взгляде флибустьеров ни разу не встречала…

— Пойдем-ка отсюда? — умоляюще попросила я, забыв понизить голос до мужских интонаций. Слава богам, гул, раздавшийся в ответ на угрозу, проглотил мои слова все до единого, и даже Шай не услышал. Потому пихнула его локтем и потопала в сторону переулка сама, так и не дождавшись, пока тот отмерзнет, ну или перестанет, на худой конец, завидовать. Не пойму я этих мужиков. Одни плотские утехи на уме. Ни женитьбы, ни детей.

Так меня, раздумывающую над проблемами мужского бытия, точнее над полным отсутствием таковых, и утянули в подворотню чьи-то шибко сильные и ловкие руки. Я даже пискнуть не успела! Приторно-сладкий, мускусный запах — последнее из того, что запомнилось мне об этом замечательном, мать его, утре. А когда проснулась, был уже вечер, судя по цвету неба за окошками для орудий колыхающегося на волнах судна. Оглянулась, привставая с наскоро состряпанной лежанки. Меня заперли в трюме чужого корабля, судя по валяющимся кругом мешкам с зерном, специям и прочей провизией. В нашем-то шаром покати, капитан-жлоб частенько заставлял команду голодать, приговаривая, мол, так пиратствуется лучше. Вот и в этот раз корсары выручили, а то сидеть команде на голодном пайке еще полдюжины дней.

Приглядевшись к тюкам, с ужасом поняла, что это мешки со всяким хламом со «Скользящего», которые мы подбросили как приманку! Корсары?!

Мейфия. Просто Ян Рин, иначе Мияна Дорин

— Где он? — услышала я откуда-то сверху слова, запавшие мне в душу своей интонацией. Вибрирующий, сильный голос никак не вязался с неприкрытым волнением, звучавшим, казалось, в каждой букве в этой короткой фразе. За несколько секунд до нашей встречи я успела и покраснеть, и обрано побледнеть, считай, приняла обратно приличествующий юноше вид.

— Молодой еще совсем, — послышалось прежде, чем увиделось. Быстро сбежав по лестнице, пропуская по несколько ступенек за раз, ко мне, все еще сидящей на горе тряпок, подошел матрос в одних штанах, сапогах и с саблей с посеребренной гардой, висящей на кожаном широком поясе. Почему-то взгляд приклеился именно к оружию, боясь странствовать по рельефным мускулам данного божественного на вид образчика другой половины человечества, не женской. Шай и рядом не стоял, этому бы еще и приплачивали.

— Не бойся, — спокойно произнесло божество, присаживаясь на корточки. Его янтарного цвета глаза поймали мой взгляд, а каштановые, слегка вьющиеся волосы, собранные в неряшливый пучок на затылке, всколыхнулись и опали на лицо. Так бы и остригла своими руками! Кощунство какое-то, ей-богу.

— Ты немой? — продолжил он тем временем допытываться, заправив непослушную прядь за ухо, слегка заостренное кверху.

— Нет, — выдавила из себя я, не забыв при этом про мужскую интонацию. Уже хоть что-то. А собеседник, однако, облегченно выдохнул, улыбнувшись как-то уж совсем по-мальчишески: наивно и обаятельно. Вот его следующие слова заставили вздрогнуть всем телом, ибо не вязались с образом, нарисованным моей бурной фантазией:

— После недавнего бунта в капитанской каюте разгром, а на палубе висят зачинщики, там сейчас тесновато. Вот пришлось принимать гостей в трюме.

— Так я гость? — недоуменно уточнила, а не услышав ответа ни через пять секунд, ни через десять, подтянула ноги к груди, обняв их руками, непроизвольно сгорбилась. И чего удумал распинаться? Продаст же на невольничьем, толку лясы точить? Зря время тратить…

Спрятав лицо между колен, я старалась собраться: запереть глубоко внутри накатывающие чувства паники и отчаяния, потому совсем не ожидала следующего развития событий. Рука матроса погладила меня по голове так легко и неуверенно, дрожа при каждом движении, что я чуть не прослезилась от захлестнувших меня чувств. Вспомнила маму, сестер… И вроде бы сдержалась, но еще один проход его пальцами по моим спутанным волосам, когда-то сверкавшим на солнце, спускавшимся длинным каскадом по спине, и я все же разревелась. Да еще и в голос!