Радужное тело и воскресение. Духовное достижение, растворение материального тела и случай Кхенпо Ачо - Фрэнсис В. Тизо+

исцелением. Дежарле показывает, что методы участника-наблюдателя требуют большей чувствительности и более тонкой интуиции со стороны исследователя. Более того, исследование, проведённое таким образом, реально наделяет антрополога чувствительностью и интуитивным пониманием, перенося исследование в более сложный когнитивный режим и способствуя более глубокому пониманию человека. Когда приобретаются такие навыки, можно сказать, что наука перестаёт быть только изучением медицинских заболеваний, генеалогии, географии, сельского хозяйства, структуры семьи, материальных условий и экономики.

Возможно, более поэтичный способ взаимодействия дал бы более достоверные результаты в случае с очевидцами смерти Кхенпо. Это один из важных примеров напряжения между научным подходом к реальности сверхъестественного феномена и культурным или поэтическим подходом к тому же феномену, и, в частности, по этой причине я отложил данную работу более чем на десять лет. К сожалению, в отсутствие дальнейшей грантовой поддержки невозможно было разработать более точные методы беседы в последующие периоды исследования. Однако в наших беседах с Лопоном Тензином Намдаком в 2001 и в 2003 гг. нам удалось познакомиться с проводником, который свободно говорит на английском и который доверял основным членам нашей исследовательской группы. Он тоже знаком с западными способами мышления, как религиозными69, так и академическими. Неповторимое сочетание критического мышления и твёрдой убеждённости в буквальной истинности феномена радужного тела, характерное для него, даёт нам смелость представить это исследование, невзирая на его недостатки. Летом 1998 г. в Восточном Тибете произошло значительное событие. Благодаря точным показаниям Лопона мы знаем, что тот случай не был единичным и что он требует дальнейшего изучения.

В моей недавней поездке в Непал в сентябре 2014 г. появилось ещё одно интересное подтверждение в контексте традиции. Двое монахов из монастыря ньингма, где почитается храмовая ступа Дуджома Ринпоче, помогли мне найти историю о смерти Кхенпо Ачо, рассказанную кхенпо Цултримом Лодро. Видимо, этот молодой лама ньингма в соответствии с практиками западных исследователей опросил некоторых очевидцев, с которыми я беседовал в гомпе Лу Ма, и подтвердил рассказы о сверхъестественных феноменах, которые произошли после смерти Кхенпо Ачо. Он опубликовал этот отчёт в 2006 г. Тем не менее при внимательном чтении его изложения70 обнаруживается сильный инсайдерский подход, изложение с позиции буддийских убеждений этой традиции. И всё же, по видимости, кхенпо Цултрим Лодро отчасти познал чувствительность и интуицию и хотел вывести собственное исследование за рамки простых хронологических фактов, а также за пределы эмических религиозных утверждений.

Когда эту историю рассказывают, опираясь на опыт веры, вера изменяет восприятие наблюдаемых феноменов – как и скептицизм. В сущности, сверхъестественная смерть, подобная смерти Кхенпо Ачо, показывает, кто мы на самом деле, – но лишь определённому верой восприимчивому сознанию. Такой род сознания – отчётливо ощутимая культурная реальность, описывающая веру людей, что живут в очень закрытом обществе со своим собственным, крайне утончённым способом изложения историй святых. В 2002 г. я беседовал об этом вопросе с китайским буддийским мастером Ван Цзышеном в Окленде, штат Калифорния. Мастер Ван – учитель дзогчен, который привёз своих учеников в гомпу Лу Ма, чтобы почтить память Кхенпо, однако группа не смогла перебраться через разлившуюся реку.

Он делал упор на традиционном взгляде, согласно которому эти высокие учения привлекают человека из-за прошлых кармических связей, а именно благодаря тому, что он изучал основные священные тексты, принадлежал к благословенной линии передачи гуру и получал священные учения от сердца к сердцу, вероятно, множество раз в предыдущих воплощениях. Этот мастер сказал нам, что теперь ламы совершают паломничество в то место, где Кхенпо Ачо обрёл радужное тело, чтобы самим быстрее получить это достижение. В отличие от некоторых буддийских учителей, которые возражали против нашего стиля исследования, этот мастер сказал нам, что, когда мы проводим тщательное исследование, мы не только ускоряем собственное итоговое достижение радужного тела, но и поощряем других с большей страстью посвящать себя соответствующим практикам. Он также отметил, что, используя исследовательские методы, такие как интервью, мы побуждали мастеров традиции дзогчен переосмыслить свои методы обучения и переформулировать их ответы на волнующие вопросы.

Категории, применяемые учёными школы ньингма, которые мы рассмотрим в главе 2, – это глубокие интеллектуальные построения, язык, выражающий уважение и веру в личность, которая превосходит ментальные построения. В сфере традиции он совершенно осмыслен. Когда мы пытаемся сообщить эти переживания широкому кругу людей, когда вопрос в целом обретает «глобальные масштабы», он наделяется буквальным, почти фундаменталистским смыслом, который здесь неуместен. Чтобы разобраться в этом вопросе, потребуется более основательное исследование всей истории подхода дзогчен.

2. Недавние события в истории дзогчен

Я увидел, как открылось небо. И вижу: конь белый и всадник – зовётся Верный и Истинный. Праведны суд Его и война. Очи Его – как пожар. На голове у Него много диадем. Имени Его написанного никто не знает, кроме Него Самого.

Откровение Иоанна, 19:11–12

Приступив к нашему исследованию с изложения жизни Кхенпо Ачо и свидетельств очевидцев его смерти, сейчас мы рассмотрим ту практику дзогчен, которая составляла крайне важную часть жизни Кхенпо. Имея в виду тот факт, что он, очевидно, был одним из любимых учеников великого учителя школы ньингма Дуджома Ринпоче, следует изучить основные черты традиций практики дзогчен, относительно недавно присвоенных школой ньингма, которые были переданы Кхенпо. По сути, мы будем описывать интеграцию дзогчен в буддизм ваджраяны – процесс, который, вероятно, уже происходил во времена первого проникновения буддизма в Тибет в VIII и IX вв.71 Позднее, в ходе второго проникновения буддизма в Тибет, эта интеграция становится всё более необходимой, в такой степени, что Дэвид Джермано описывает её почти как распад «чистого дзогчен» из-за добавления к нему «погребального буддизма»72. Однако именно в расцвет этого периода, во времена Лонгченпы (1308–1368), дзогчен достигает высшей точки в развитии своей философии, которая блестяще представлена в диссертации Джермано 1992 г.

В последующие века после Лонгченпы дзогчен сформировал собственную культурную среду внутри ордена ньингма, особенно под влиянием тертонов – тех мастеров, которые, как считается, обнаружили ранее скрытые учения (терма), обычно вращающиеся вокруг подхода дзогчен к духовной практике. Эти апокрифические учения, рьяно защищаемые либо строго критикуемые в зависимости от конфессиональной принадлежности к той или иной тибетской школе, особенно успешно подкрепляли местные тибетские традиции и символизм в ключевые моменты истории Страны снегов. В силу убедительности тертонов в качестве кудесников и открывателей священных текстов, прежде всего связанных с Падмасамбхавой и его кругом, эта апокрифическая литература способствовала формированию государства Бутан73. Эта «драгоценная» традиция также повлияла на духовные практики великого Пятого Далай-Ламы и Шестого Далай-ламы (о чём свидетельствуют настенные росписи в Kу