Даяна I. Ярость небес. Том 10 - Виктор Викторов

потерянные «хиты», как это происходило на виртуальных просторах. Я скорее поверю в дебафы «Аскома» или «Тяжесть в желудке».

— Валик! Как же так? — насмешливый голос, которым окликнули крепыша, принадлежал симпатичной брюнетке. — Оказывается, не такая твоя «короночка» и «короночка»? Стареешь?

Я с удивлением заметил, что две остальные пары даже не думали продолжать учебные поединки. Вместо этого они сгрудились вокруг, наблюдая за бесплатным представлением, в котором мне отводилась роль главного клоуна. Ну точно, подопытный хомяк.

Крепыш только злобно зыркнул на девушку, ничего ей не ответив на явную подковырку. Вместо этого, он не придумал ничего лучше, как сорваться на мне:

— Тебе что мало? Или ты бессмертный? — процедил он. — Смотри, я больше не буду сдерживаться. Иван Иваныч? — повернул он голову в сторону задумчивого куратора. — Вы уверены, что он может продолжать схватку? Я ж его зашибу ненароком. Вы видели, как он двигается?

— Отставить разговоры! Инга, дорогая! Я же тебя предупреждал? Предупреждал! — устало выдохнул Иван Иваныч. — Упор лёжа принять! Пока толкни землю пятьдесят раз, а последние двадцать с хлопками. И подумай над своим поведением.

Я не увидел никакого разочарования на лице брюнетки, после озвученного наказания. Вместо этого она подмигнула мне, после чего плавно скользнула в «упор лёжа» и начала отжиматься. Было заметно, что это привычное для неё упражнение, поскольку двигалась она легко и непринуждённо.

— Белевский! — голос Иваныча заставил меня отвлечься от созерцания приятной картины, и перевести взгляд на него. И эта усатая картина, в отличии от предыдущей, мне вообще не нравилась. — Ты как? Можешь продолжать?

Видимо, я слишком долго думал, потому что усатый повторил вопрос ещё раз.

— Да, конечно, — медленно кивнул я, переводя оценивающий взгляд на крепыша. — Всё нормально, я готов! — уверенно ответил я. Говорить что-то крепышу я посчитал ниже своего достоинства.

Я примерно понимал, что мне сейчас нужно делать, ведь мой интерфейс, несмотря на его сложность в использовании, предоставлял мне одно важнейшее преимущество, которое я мог использовать уже сейчас.

Без опыта.

И это самое преимущество было настолько «читерным», что если я сейчас умудрюсь лечь в этом бою, сам себя уважать перестану.

Мозг работал в ускоренном режиме, исправно обрабатывая поступающую информацию, снова начав подсвечивать вероятности. Вот только сейчас я примерно понимал, что пытается мне показывать интерфейс.

Движения крепыша- Валика сейчас подсвечивались довольно чёткими траекториями, и я видел, какие точки являются конечными, стараясь оказываться как можно дальше от них, исключая даже малейшую вероятность попадания по мне.

Цветные трассировки постоянно изменялись, меняя насыщенность, а наиболее вероятные — наоборот, становились ярче. Как я понял, интерфейс, используя вычислительные мощности моего мозга, обрабатывал каждое движение оппонента, и выдавал единственно правильную модель его движений, исходя из его положения тела.

Я до сих пор не понимал, как это работает, но вот то, что я сейчас без труда расшифровывал всё это, тут же подстраиваясь, внушало немного уверенности.

Вот сейчас Валик сделал скользящий подшаг, и несколько трассеров попросту размыло, оставив один-единственный красный пылающий пунктир ровно до той части моего тела, где должен завершиться его удар. Это снова была моя многострадальная челюсть, которая опять зачесалась, обозначив место, куда мне сейчас должно прилететь со всего размаху.

Только я не собирался повторять совершённую ошибку.

Вместо того, чтобы рвать дистанцию, позволяя уличить меня в отсутствии изобретательности, я, наоборот, сделал шаг навстречу, чувствуя, как собственное тело преодолевает сопротивление воздуха, а движения оппонента ещё больше замедляются.

Моя задача сейчас — максимально быстро и жёстко сделать так, чтобы этот боров не смог продолжить схватку. Как Иваныч там сказал? «Фулл-контакт»? И он не обозначил того, чего делать нельзя. А то, что не запрещено — разрешено.

Дождавшись пока крепыш провалится в выпаде до конечной точки, я, одновременно с уходом под ударную руку, мягко отвёл его конечность ребром своей ладони. Сомкнув пальцы на его запястье, слегка продолжил его движение, что привело к потере его точки опоры.

«А вот теперь держи, дружок!», — мстительно подумал я, уже видя, что успеваю.

Резко выпрямившись, постарался сделать это максимально мощно, задействовав мышцы ног. Выставленное колено смачно влетело Валику в солнечное сплетение, заставив шумно выдохнуть воздух. После такого «расслабляющего» удара — плевать, на вдохе или на выдохе он был проведён. Это больно. Больно, неприятно, и если удар проведён по правилам, противник продолжать схватку не может.

Но этого мне было мало. Моя челюсть ещё ныла, в ушах стоял презрительный тон крепыша, а холодная ярость требовала выхода.

Короткий удар в ухо крепыша, после которого мой кулак моментально отсушило, вышел на загляденье. Как по «методичке». В него я вложил все те слова, которые не стал говорить Валику, присовокупив туда свою спортивную, и не только, злость.

Пинок под крепкую задницу рухнувшего на пол крепыша был чисто моим бесплатным дополнением и сдачей за свою скулу.

С трудом остановив себя, чтобы с разбега не пробить Валику с «пыра» в голову, я нехотя опустил руки, с мстительным удовлетворением глядя на результат.

— Он что его вырубил? — тихий голос второй девушки, породил несколько удивлённых возгласов. Они явно не ожидали подобного исхода.

Положа руку на сердце, я сам слега был удивлён получившимся результатом. Я-то намеревался его немного превратить в ростовую грушу, как следует отыгравшись за унижение, а вышло даже лучше, чем рассчитывал.

«Так и убить недолго!», — с холодком вползла запоздалая мысль в голову.

Переведя взгляд на Иван Иваныча, я не удивился его реакции, что-то подобное и предполагая.

Усатый улыбался.

Улыбался будто человек, который хоть и предполагал существование Санта-Клауса, но до конца в него не верил. И сейчас он этого Санта-Клауса увидел своими глазами, застукав позорно застрявшего задницей в каминном дымоходе.

— Браво! — обозначив аплодисменты, Иван Иванович, покачал головой. — Вырубить за семь с половиной секунд целого мастера спорта — это впечатляет, Белевский. Прими мои поздравления! Нет, правда, молодец!

— Сами сказали, — пробурчал я, пожимая плечами и не понимая, к чему готовиться.

— По Валику вопросов нет, — отмахнулся усатый, будто это не человек сейчас валялся на бетонном полу, а какая-то куча бесполезного тряпья, что мне тоже не понравилось. — Инга, Аня! Приведите товарища в чувство, — скомандовал усатый застывшим «курсантам». — И оттащите его куда-нибудь подальше, чтобы не мешался под ногами.

Чтобы не мешался? Он сейчас серьёзно?

От нехорошего предчувствия по позвоночнику промаршировал огромный табун мурашек.

— Остальные… слушай мою команду! Кому удастся победить нашего гения единоборств, тот получит от меня особое, — выделил он слово, — поощрение. И не халтурим! Готовы? Тогда начали! Бой!!!

«Сука!», — мысленно взвыл я, понимая, что мои шансы на благополучный исход только что рухнули в Тартар. Меня сейчас будут бить.

Больше я подумать ничего не успел, поскольку перед внутренним взором расцвела