Сделка с Ведьмой - Татьяна Михаль

Макс и Фома молчали, только угрюмо смотрели в окно.

Лима украдкой увидела, как Фома недовольно ерзает в руках мужчины, а тот специально дергает его за шерсть.

— Прекра-ути портить мою шерстку! — воскликнул Фома. — Лима-а-а! Ска-ужи ему!

— Я тебя не дергаю! Ты сам ерзаешь, все никак место найти не можешь — сиди смирно!

— Так! Или едем в тишине, или я сейчас развернусь и высажу вас. Будете оба сидеть дома!

Они снова замолчали, и слава Гекате, больше не ворчали и не ныли.

Доехали до города без происшествий.

Лима въехала в довольно грязный и бедный переулок, и остановилась у двери, с ободранной краской и надписью на иностранном языке: «Мотылек»

— Мотылек? Ты серьезно? — шокировано спросил Макс.

— А что такого? — пожала плечами Лима. — Не смотри, что тут все так страшненько. Внутри совсем по-другому. Зато любопытствующие туристы сюда точно не заглянут.

— Но это же самый злачный район на всем острове! Здесь можно получить все, что угодно, от кокаина до бомбы!

— Ты говоришь так по собственному опыту? — с усмешкой спросила его Лима. — И мне не нужны ни бомбы, ни наркотики. Здесь находится скрытый от людских глаз магический магазин.

— Не смешно, Лима. Я в том состоянии сейчас, что не смогу тебя защитить в случае чего! И мне плевать, что магазин магический!

Фома проделал жест лапа-морда и покачал головой.

— Во-ут и заче-ум ты взяла с собой этого остолопа?

Макс на его высказывание побагровел. Только что пар из ушей не валит.

Лима ему улыбнулась и сказала:

— Макс. Ты забыл, кто я?

— Нет, — сказал он, все еще багровый от злости.

— И не забывай никогда. Я накинула на всех нас полог невидимости и тишины. Нас никто здесь не увидит. И большая просьба, Макс — хватит кричать на всех.

— Я не кричу! — воскликнул он и тут же замолчал под ехидным взглядом Фомы.

— Подождешь нас здесь или с нами? — спросила Лима.

— Я тебя одну не отпущу. Магия магией, а место здесь все равно опасное.

— Ты та-ук и скажи, что тебе-у страшно оставаться одному… — съехидничал Фома.

— Фома! — погрозила фамилияру пальцем Лима.

Макс только фыркнул недовольно.

Лима достала кресло из багажника и при помощи левитации перетранспортировала мужчину с пассажирского сиденья в него.

— Макс, запомни: все что ты сейчас увидишь или услышишь — не плод твоих фантазий, а реальность. Просто не паникуй и веди себя прилично.

— Со-умневаюсь, что он буде-ут вести себя-у прилично. Ведь ему не знако-умо это слово.

— Я кому-то скоро хвост прищемлю, — процедил Макс.

— В посте-уль тебе-у блох насыплю, — не остался в долгу Фома. — Или налысо-у побрею, пока-у ты будешь спать. Я много чего-у умею, в отличие от некоторых…

— Прекратите оба! Ну, сколько можно! Как малые дети! — возмутилась Лима.

Она вкатила Макса внутрь пустого помещения.

— И где магазин? — удивился он, не наблюдая ничего, кроме старых обшарпанных стен, мусора, надписей граффити и аромата обезьяньей мочи.

— Имей терпение, Макс.

Лима подошла к стене и натурально постучала по ней. Она стучала, отбивая кулачком определенный ритм.

Прошло несколько секунд и стена пошла рябью. Появилась дверь — массивная, деревянная и добротная. Дверь отворилась, и Лима взяла за ручки кресло Макса и покатила кресло внутрь. Фома следовал за ними.

Сначала на Макса обрушилась темнота, но глаза быстро привыкли и он услышал странный разговор.

Повернулся к говорившим и изумился еще больше!

- И, тем не менее… ты не поверишь, чего можно добиться при помощи саранчиного помета, — говорил человеческим голосом муравьед! И определенно он говорил на незнакомом для Макса языке, но он понимал муравьеда!

- Это довольно многофункциональный компонент, — заметила серая крыса.

— Но кто же захочет такое нюхать? — отвечала муравьеду и крысе белка.

Макс почксал затылок. Главное, не сойти с ума.

Он стал оглядываться дальше.

Обстановка внутри оказалась довольно занятная. Молодые и красивые три женщины сидели в плетеных гамаках из лозы, подвешенных к потолку перед очагом, и ели какой-то салат. Неровный пол выглядел так, будто его сплели из древесных корней — длинных извилистых березовых и дубовых корней, которые образовывали вполне прочную поверхность. На стене красовалась коллекция старинного оружия: в основном там были потускневшие мечи, но попадались и довольно необычные орудия убийства, например шипастая палица, трезубец или алебарда. В центре комнаты висел улей из прутьев и воска, сияющий от светляков, которые кишели внутри и вокруг него. Многочисленные полки заставлены всевозможной непонятной Максу дрянью — какие-то сухие цветы и насекомые, баночки с переливающимися жидкостями, книги в старых переплетах, которые вот-вот рассыпятся пылью и многое-многое другое.

«Невероятно», — подумал он и сглотнул, когда на него уставилось три пары одинаковых ярко желтых женских глаза.

— Ведьма! Ты привела в нашу обитель человека?

— Так они связаны, ты только глянь! Между ними проходит нить судьбы!

— А какой он хорошенький! Ты посмотри на его потенциал! Вот бы дочку от такого родить!

Фома вздыбил шерсть и встал впереди кресла Макса.

«Лима-а-у! Что-то-у эти ведьмы чересчур активно-у эманацируют на нашего-у Макса-у!»

«Да сама уже вижу, как эти кошелки губу раскатали!» — раздраженно ответила ему Лима.

Она подошла к ведьмам и произнесла ритуальную приветственную речь — вежливо и достойно, сдерживая себя и свою силу, хотя хотелось оттаскать ведьм за их космы.

Ведьмы ответили и ей, но потом вновь переключили свое внимание на мужчину.

— Где ты такого хорошенького нашла?

— А может, с нами поделишься? Доченьку хочется!

— Дура старая! Связь нужна! Связь! Ты только посмотри — они же связаны!

Одна ведьма из троицы надула пухлые губы:

— Жизнь строга к нам и несправедлива.

— О нет! Маришка! Не заводи свою нудную философию! Достала уже! — заорала на высоких нотах одна из ведьм, а другая дернула эту самую Маришку за волосы.

Макс хотел было уже перекреститься. Похоже, остаться в машине было хорошей идеей, да поздно уже. Эти ведьмы больше походят на психически больных, сбежавших из клиники — такие же безумные взгляды и крики. Если бы он не знал о ведьмах, то так бы и решил, глядя на них.

Лима прокашлялась, возвращая к себе внимание.