Темные не признаются в любви - Лана Ежова

«Бэлла все еще не вернулась?» — всплыл в памяти вопрос, объясняя, почему управляющий передумал. Пропала певица или танцовщица «Полнолуния», теперь нужно чем-то заткнуть дыру в развлекательной программе — давелийцы ходят в клубы не только подзарядиться кровью доноров, но и пообщаться, развлечься.

— Сколько?

Грегерсон, довольно ухмыльнувшись, расслабился. Зря. Я собиралась залезть к нему в кошелек и серьезно его облегчить.

— За один полноценный номер двести лэтов.

— Смеетесь? — Я фыркнула. — Тысяча.

Знаю, что наглею, но ведь торг никто не отменял.

— Идет, — легко кивнул вампир и протянул руку ладонью вверх. — Призываю в свидетели Тьму: условия сделки мне подходят, клянусь выплатить всю сумму за оказанные услуги.

Вот шмырь! Неужели я просчиталась и можно было просить больше?

— Призываю в свидетели богиню Мать: условия сделки мне подходят, клянусь выполнить свои обязательства, — с плохо скрытой досадой произнесла формулировку клятвы для разовой сделки и ударила по мужской руке.

Во все стороны разлетелись золотистые искры, знаменуя, что наше соглашение магически подтверждено.

— А как же просьба вашего друга? — копируя недавний ехидный тон вампира, не удержалась я от подколки.

Насмешка украсила худощавое лицо брюнета.

— Он просил не предоставлять вам работу, леди. Об одном выступлении речь не шла — это раз. Джареда вечером в клубе не будет — это два. И три — я не могу завалить программу, когда клуб посетит принц Валиант со своей свитой.

Высокопоставленные темные явятся в клуб! Нет, не так… В клубе окажутся женихи отбора!

Осознав, куда добровольно влезла, я затосковала.

Воспринимать мир человеку помогают пять основных чувств: осязание, зрение, слух, обоняние и вкус.

Иллюзионисты чаще всего воздействуют на два из них — зрение и слух. Сильные, талантливые маги добавляют еще и обоняние. Полное погружение, когда человек не в силах понять, реально ли то, что его окружает, в наше время запрещено законом.

У меня было несколько часов до выступления. Ничтожно мало времени, чтобы придумать сюжетно завершенный запоминающийся номер. Разумеется, как и у всякого студента факультета иллюзий, у меня имелись ученические заготовки. Но показывать темным полет в розарии мифических фей? Или танцы таких же выдуманных русалок на дне океана? Соблазнительные па красивых девушек под чувственную музыку понравятся любому мужчине, но не в клубе, где каждый второй номер — сладострастные движения полуобнаженных тел. Вдобавок хотелось поразить темных, честно отработав свой гонорар.

Пусть я всего лишь раз выступлю в «Полнолунии», но зато безупречно и ярко. Приняв подобное решение, я попросила возможность уединиться, и Грегерсон выделил мне небольшую комнату с заклинанием шумоизоляции на стенах. Посмотрев на пышную кровать, огромное зеркало, интерьер в красных тонах и толстый пушистый ковер под ногами, я постаралась не думать, для чего обычно она используется.

Несколько часов просочилось песком сквозь пальцы. Казалось, я только начала плести первую цепочку образов, как в дверь уже тихо постучали.

Легкий ужин принесли в комнату, чуть позже — наряд для выступления. Я не возмущалась — иллюзионисту блистать перед зрителями необязательно, но певицы и танцовщицы наверняка не оставили бы без внимания характерную форму студентки КУМа. Ее я аккуратно сложила в ридикюль.

Сценический костюм сразил мою скромность. Длинное черное платье с низкой линией лифа, без рукавов и с узкими бретелями соответствовало смелой давелийской моде. Без шнуровки и тем более корсета, элегантное и в то же время слишком откровенное. Шелковистый материал ласкал тело при каждом движении и подчеркивал тонкую талию. Кружевное бюстье пришлось снять, все остальное, к счастью, осталось на мне.

Когда я была готова, явился сам хозяин.

— Это также вам, леди. Часть образа. — Он положил перед зеркалом сине-зеленую маску с белыми перьями, серебряный браслет с зелеными камнями и в комплект к нему ромбовидные серьги.

Я пожала плечами:

— За маску спасибо, а украшения лишние.

— Нет, вы их наденете, — непреклонно произнес Грегерсон. — Это знак неприкосновенной сотрудницы клуба, которой нет в меню.

В меню?! Ой… Грубо объяснил, но доходчиво, мне теперь не по себе. Следует постоянно напоминать, что в клуб приходят не только развлечься, но и разжиться глотком-другим крови, который, как утверждали сами темные, не позволял им сорваться во Тьму и восполнял силы. Неконтролируемое же питие давало обратный эффект — неутолимую жажду и в конечном счете безумие.

— Готовы? — спросил вампир, когда я дополнительно закрепила маску шпильками в волосах, присобранных на затылке.

— Да, покажите, пожалуйста, дорогу.

Когда вышли из комнаты, Грегерсон предложил опереться на его локоть. Всего пару дней назад я чуть не умерла от страха, когда он оказался за спиной, теперь же шла спокойно рядом. Как резко иногда меняются обстоятельства и взгляды.

Полукруглая сцена находилась в большом зале, заставленном столиками, креслами и диванчиками, и просматривалась хорошо с любого места. Мы прошли сразу за кулисы, откуда я смогла увидеть часть зрителей.

В полумраке зала единственным источником света служили небольшие алые маглампы, стоящие в центре каждого стола. Но, несмотря на это, я сразу увидела принца Валианта и его спутников. Их группу нельзя было не заметить — темная аура вокруг четырех статных мужчин притягивала взгляд. Черные костюмы подчеркивали ширину плеч воинов и мускулатуру, воротники белоснежных рубашек едва не трещали на бычьих шеях. Жутковатые типы…

Его высочество оказался точно таким, как на плакате, ему не польстили — в том не было необходимости, Валиант и в жизни холеный красавец.

Слева от него сидели близнецы. Коротко остриженные и выбритые на висках темные волосы, одинаковые крупные носы и тяжелые подбородки. Высокие острые скулы неизменно указывали на принадлежность к народу Давелии.

Мужчину, сидящего справа от принца, толком рассмотреть не успела — Грегерсон тронул за плечо.

— Элли, ваш выход через два номера. Этого времени хватит, чтобы собраться с духом?

Я удивленно обернулась — он спрашивал серьезно, без иронии. Но я не обольщалась: если вампир и переживал, то не обо мне, а о репутации своего клуба. Не дай боги, сорву выступление!

— Спасибо, я в порядке.

— Да? — язвительно протянул он. — Внезапная бледность — для вас норма?

— Вам показалось.

— Что ж, раз мне показалось, я ухожу. — И Грегерсон исчез в темноте, оставив меня одну.

Вру. Далеко не одну. Оглядевшись, я заметила несколько девушек и парня, которые следили за действом на сцене и изредка косились на меня с любопытством. Смысла знакомиться с временными коллегами-артистами я не видела, поэтому сосредоточилась на певице.