В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора - Анна Уайтлок

Елизавета недвусмысленно сообщила, что предпочитает видеть своей преемницей Марию и признает ее права на престолонаследие. Как, должно быть, обрадовался Мейтленд, услышав ее слова, и как ему не терпелось доложить об успехе своей миссии Марии! Но Елизавета еще не закончила.

Во время последней аудиенции с Мейтлендом перед его отъездом Елизавета ясно дала понять, что она тем не менее ни за что не назовет Марию Стюарт своей преемницей, так как боится, что это вызовет беспорядки.

«Желание ваше беспримерно… Вы словно требуете, чтобы я добровольно рассталась с жизнью, и машете перед моим лицом саваном… Как по-вашему, нравится ли мне собственный саван? Государи не могут любить родных детей, ибо те наследуют им… Как же тогда, скажите на милость, могу я полюбить кузину, назвав ее своей преемницей?.. И какая ждет нас опасность в таком случае, посудите сами! Ведь она могущественная государыня и близкая соседка; так что, назвав ее преемницей, мы тем самым ставим под сомнение наше теперешнее положение».[257]

Елизавета прекрасно знала о «непостоянстве англичан, о том, как все они не любят нынешнее правительство и с надеждой смотрят на следующего в очереди, и, естественно, мужчины более к таким расположены: plures adorant solem orientem quam occidentem [больше мужчин поклоняются восходящему, нежели закатному солнцу]». Как подданные смотрели на нее в годы правления ее сестры, так, возможно, смотрят сейчас на Марию, средоточие их надежд.[258]Мейтленд не выполнил поручение так успешно, как он надеялся.

В виде утешения Елизавета сообщила послу, что исполнит просьбу королевы Шотландии и встретится с ней лицом к лицу.[259]Ее обещание также осталось невыполненным; события во Франции через несколько недель вынудили Елизавету сменить курс. 1 марта 1562 г. войска Франсуа, герцога Гиза, истребили несколько сотен гугенотов во время так называемой «резни в Васси» на северо-востоке Франции. Теперь Елизавета не могла и думать о встрече с Марией Стюарт, племянницей Гиза. С тех пор в их отношениях нарастали взаимные враждебность и подозрительность.

В Англии боялись, что Гизы затеяли католический крестовый поход, который вскоре обрушится на их протестантскую страну. В то же время Елизавета узнала новость, которой она давно боялась. 24 сентября Кэтрин Грей разрешилась в Тауэре от бремени. У нее родился сын Эдвард Сеймур, виконт Бошам. По условиям завещания Генриха VIII и по английским законам теперь он стоял за матерью в линии наследования.[260]Англия одновременно получала наследника-мужчину и протестанта. Елизавета тут же потребовала, чтобы парламент «признал Эдварда Сеймура бастардом».[261]

В конце сентября сэр Николас Трокмортон из Парижа предупредил Елизавету еще об одном заговоре с целью покушения на ее жизнь. На квартиру к послу пришел некий итальянец, назвавшийся Жаном Батистом Белтраном Лионским, и сообщил, что некая «важная особа» поручила греку по имени Маниола де Корфу «совершить путешествие в Англию, дабы отравить королеву». Белтран недавно побывал в Англии, где рассказал о заговоре Дадли и Сесилу, описал внешность будущего убийцы и добавил, что де Квадре, испанскому послу, также известно о заговоре. Вернувшись во Францию, Белтран сообщил Трокмортону, что Маниола уже прибыл в Париж и готов отплыть в Англию, дабы свершить свое черное дело. Если ему назначат «хорошее вознаграждение за труды» и опасность, которой он подвергался, «раскрыв дело», Белтран обещал сопровождать Маниолу в Англию «и там задержать его и все его шкатулки со всевозможными ядами». Трокмортон заверил Белтрана, что он получит щедрую награду, если разрушит планы заговорщиков и задержит Маниолу, хотя никакой конкретной суммы он не обещал.[262]

Через две недели Трокмортон снова написал королеве и предупредил, что 6 октября Маниола де Корфу тайно отплыл в Англию через Дьеп. Трокмортон описал приметы убийцы: около сорока лет, с черной бородой, невысокий, но полный, со шрамом на левой стороне носа.[263]Сесил приказал открыть следствие, однако с удовлетворением узнал, что тревога ложная.[264]Тем не менее, как впоследствии сообщал де Квадра, Сесил провел «много часов», выслеживая двоих людей, описанных Белтраном; «не были бы затрачены такие усилия, по крайней мере, самим Сесилом, если бы они не восприняли происходящее всерьез».[265]

18 января 1562 г. в Уайтхолле королеве показали пьесу «Горбодук, или Феррекс и Поррекс», написанную Томасом Нортоном и Томасом Секвиллем, двумя юристами из «Внутреннего темпла». Название пьесы связано с именем легендарного британского короля, который недальновидно разделил страну между сыновьями. Авторы пьесы, написавшие о том, к какой катастрофе ведет нерешенный вопрос с престолонаследием, надеялись побудить королеву скорее выйти замуж и произвести на свет наследника.[266]В «Горбодуке» не только доказывали необходимость и важность брака, но и советовали королеве выйти за Роберта Дадли, а не за Эрика XIV, короля Швеции.[267]

Англо-шведский брак, за который рьяно ратовал Эрик и его послы с первых дней правления Елизаветы, все больше нравился противникам Дадли. После внезапной смерти Эми Робсарт и сомнительных попыток Дадли заручиться поддержкой Испании и папы в сватовстве к королеве число сторонников «шведской партии» неуклонно росло. В июле 1561 г. в Лондон начали прибывать свадебные подарки, а когда в Англию прибыл посол Эрика, шведский канцлер Нильс Гёранссон Гюлленстирна, чтобы обговорить условия, его ждал великолепный официальный прием.[268]