Потусторонним вход воспрещен! - Наталья Александрова

Из трубки давно уже доносились короткие гудки.

Исполнив гражданский долг, сознательная пенсионерка осторожно, с уважением положила трубку на рычаг и вернулась на свой пост, к двери, чтобы ничего не упустить, чтобы никто и ничто не проскользнуло мимо нее.

Попав в свою квартиру, Виктор облегченно вздохнул.

Здесь никого не было, полиция не устроила у него засаду.

Вообще, Надежда Лебедева, наверное, чересчур драматизирует ситуацию, слишком перестраховывается. Что, конечно, неудивительно – женщина есть женщина. Кто он такой, чтобы из-за него устраивали засады, носились по городу? Он не маньяк-убийца, не беглый олигарх… правда, в офисе у него, по словам Надежды, сидел какой-то подозрительный тип, но, возможно, это был вовсе не полицейский, а какой-нибудь поклонник Александры…

Во всяком случае, нужно воспользоваться моментом, принять душ, привести себя в порядок, переодеться, собрать кое-какие необходимые вещи…

Виктор разделся, вошел в душевую кабинку и тут же забыл обо всем на свете.

Сильные струи горячей воды хлестали его, возвращая бодрость и энергию. Он переключил душ на холодную воду и постоял десять секунд под ледяным потоком, стуча зубами от холода и энергично вскрикивая. Потом снова горячий и снова холодный, и так – четыре раза, как советовал тренер по фитнесу.

Закончив холодным душем, он выбрался из кабинки и растерся жестким полотенцем.

Теперь он снова был полон энергии!

Напевая какую-то старую мелодию из американского мюзикла, он тщательно побрился и вышел из ванной комнаты. Прошел в спальню, достал из шкафа чистую одежду, разложил ее на кровати, раздумывая, что лучше надеть…

И в этот самый миг в дверь квартиры позвонили.

Звонок был негромкий, какой-то вкрадчивый, но это не обмануло Виктора. Он в один миг понял, что все предыдущие мысли были самообманом, что о нем не забыли, что за ним ведется планомерная охота, и он сам попался в ловушку.

Бросив на кровать черную водолазку, Виктор прокрался к двери и замер, прислушиваясь.

За дверью были слышны негромкие озабоченные голоса. Кто-то там топтался, покашливал, перешептывался. Что-то негромко позвякивало. Наконец, тонкий высокий голос, отдаленно похожий на женский, проговорил:

– Виктор, это Нинель Васильевна, соседка ваша… я обед готовлю, а у меня соли нет… не одолжите щепотку?

– Ага… – прошептал Бегунов, бесшумно отступая от двери. – Соли тебе! Шиш тебе, а не соли! Соседка! Ведьма старая! Соли ей не хватает! Тебе бы в суп не соли, а мышьяка положить!

Вернувшись в спальню, он торопливо оделся – удобные джинсы, водолазка и теплая непромокаемая куртка.

В этой куртке Виктор несколько раз выходил на яхте в Финский залив, и она отлично выдерживала суровые балтийские ветра. На антресолях он нашел моток крепкой веревки – принадлежность для занятий тем же парусным спортом.

Затем он снова выглянул в коридор.

Возня за дверью усилилась.

– Бегунов, откройте! – потеряв терпение, рявкнул кто-то хриплым голосом. – Мы знаем, что вы дома!

– Ага, щас! – буркнул Виктор, показал двери выразительный кукиш и вышел на лоджию.

Здесь он закрепил морским узлом конец веревки, на другом конце сделал подвижную петлю, открыл секцию остекления и, пропустив плечо в веревочную петлю, выбрался наружу.

На его счастье, лоджия выходила на заднюю сторону дома, и ни от подъезда, ни с лестничной площадки видеть его не могли.

Виктор увлекался парусным спортом, но не альпинизмом. Оказавшись на большой высоте, вися, как паук, над пропастью на паутинке, он испытал короткий приступ животного ужаса. Веревка казалась такой тонкой, такой ненадежной, а земля темнела внизу так ужасающе далеко, что у него перехватило дыхание.

Он взял себя в руки, напомнил себе, что веревка на яхте выдерживала и не такие нагрузки, и, стараясь не смотреть вниз, начал медленно опускаться, вытравливая свободный конец страховки. Через несколько мучительно долгих минут (по крайней мере, так ему показалось) он поравнялся с лоджией ниже этажом. К несчастью, с его стороны все створки были наглухо закрыты. Конечно, можно было разбить стекло, но это могло привлечь внимание полиции…

Виктор перевел дыхание и продолжил спуск.

Прошла еще одна вечность – или еще одна минута, если верить точным швейцарским часам – и он спустился еще на один этаж. К счастью, здесь одна из створок была приоткрыта.

Виктор открыл ее шире и протиснулся внутрь лоджии.

На этой лоджии царил совершенно немыслимый беспорядок. Посредине стояла жуткая фанерная тумбочка, вроде тех, которые украшали спальни в пионерлагерях советских времен. На ней громоздился гипсовый бюст великого садовода-селекционера Мичурина. На гипсовую голову садовода кто-то напялил потертую пеструю тюбетейку. Рядом с тумбочкой лежало большое оцинкованное корыто, до краев наполненное старыми журналами, среди которых явно лидировал неформатный «Блокнот агитатора».

Виктор невольно вспомнил, что в былые времена, когда туалетной бумаги было днем с огнем не сыскать, именно этот журнал с успехом заменял ее благодаря своему удобному формату.

Кроме перечисленных сокровищ, на лоджии имелись несколько пар лыж (одни из них сломанные), детский велосипед «Орленок» без одной педали, десяток фанерных ящиков из-под почтовых посылок, пара сломанных стульев, погнутый торшер с плафоном в виде совы и масса других никому не нужных предметов.

Видимо, жители этой квартиры, вроде гоголевского Плюшкина, не могли выкинуть ни одной, самой бесполезной вещи. Виктор сталкивался с такими людьми, которые весь ненужный хлам свозили на дачу, превращая ее в филиал городской свалки. У здешних же жильцов эту роль играла лоджия.

Протиснувшись между завалами барахла, Виктор выбрался с лоджии и вошел в комнату.

Здесь был не такой беспорядок, как на лоджии, но и эта комната нуждалась в уборке. На полу валялись рваные газеты и грязные носки, на столе стояла тарелка с недоеденной лапшой. В глубоком кресле, над обивкой которого явно потрудились когтистые лапы кота, сидела древняя старуха в круглых очках с толстыми стеклами. Перед ней на низенькой пионерской тумбочке (точь-в-точь такой же, как сосланная на лоджию) стоял включенный телевизор, на экране которого беспорядочно мелькали цветные полосы.

Виктор попытался прокрасться мимо старухи, но она насторожилась, поправила очки и взглянула в его сторону.

– Здрасьте! – проговорил Бегунов, широко улыбнувшись. – Я тут пройду, если вы не возражаете. Я ваш сосед сверху, у меня замок заклинило…

– Что ты тут делаешь, Валентина? – проскрипела старуха. – Я же тебе велела принести мне плед! И потом, ты мне можешь сказать, что это они говорят по телевизору? Я ни слова не понимаю! Это что – какая-то иностранная программа?

Виктор растерянно моргнул, прошел мимо старухи и вышел в коридор.