Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант - Галина Львовна Романова

Тот ответил ему сдавленным мычанием.

Через несколько минут над королем захлопотали слуги. Срочно послали за лекарем. Почти одновременно с ним вошла королева Ханна. Заметив распростертого на лежанке беспомощного супруга, она всплеснула руками:

- Боги! Что с ним?

- У его величества удар, - Виллем Протова шагнул к королеве, коснулся ее руки. – Лекари сделают все возможное, а вы… молитесь Живе о его выздоровлении.

Лекарь уже отдавал приказания, собираясь пустить Болекруту кровь. Когда ланцет взрезал вену на локте короля, Ханна Данская отвернулась, болезненно зажмурившись:

- Не могу!

- Крепитесь, ваше величество.

- Мне страшно, - прошептала она. – Что же теперь будет?

Канцлер только пожал плечами. Если бы он сам знал ответ на этот вопрос!

Я поднялся на кафедру, дождался тишины. Первокурсники таращили на меня глаза. В этом году курс мы набрали небольшой, отсеивая чуть ли не каждого второго, и здесь передо мной сидело двадцать восемь человек. Двадцать восемь из шестидесяти будущих некромантов. Целителей набрали восемнадцать. Боевых магов и ведьмаков – по пятнадцати. Остальных набралось в общей сложности два десятка. Большую их часть раскидали по другим курсам. Не станешь же создавать отдельный факультет для шести прорицателей? А куда девать семь алхимиков? Их «добавили» к целителям. Как и остальных. А скольких мы отсеяли! Говорю же, почти половину. Тяжеловато в последнее время стало работать - количество желающих росло год от года, но их знания и уровень возможностей… Такое впечатление, что двадцать лет назад в мире перестали рождаться талантливые маги! Что будет дальше?

Ладно. Дальше молчать нельзя. И так парни и девушки уже начали шушукаться, косясь на мою бордовую с алым кантом рясу.

- Доброе утро, господа студиозусы. Да, вам не мерещится. Я действительно инквизитор. И я буду вести у вас два предмета – космогонию и пентаграммостроение. Мое имя – пра Груви.

- Ого! – воскликнул чей-то юный голос. – Груви? Вы не родственник Згаша Груви, знаменитого провинциального некроманта?

Опять они про эту книгу, которую я писал, как личный дневник, и которую у меня выкрали, чтобы издать под названием «Записок провинциального некроманта»! Сколько можно? Не так давно ее переиздали за счет Инквизиции, снабдив ее дополнениями и комментариями – и опять без моего ведома. Счастье еще, что мои нынешние «братья» не рискуют выпустить собрание сочинений моих отчетов, которые я писал, будучи послушником! Писались они в те годы, когда я всеми силами сопротивлялся моему насильственному пострижению. Не имея возможности бороться против системы явно, я изливал злость на бумагу. И если некоторые из моих отчетов будут изданы под названием «Мемуары рядового инквизитора», представляю, что может начаться!

- Да, - сказал я, - имею. Фамилия Груви – не такая уж распространенная, тем более…

Меня не дослушали.

- Вау! Это здорово! – мой поклонник даже подпрыгнул на месте, позволив себя вычислить. Это был коренастый юноша, так и пышущий здоровьем и энергией. Чем-то он напоминал мне моего бывшего начальника, мэтра Рубана Куббика. Настолько, что мог бы быть его родным сыном. – Значит, это ваш родственник? Скажите, а про вас он тоже написал?

- Э-э… ну…дело в том, что…

- Ух, ты! – парень опять меня перебил. – Здорово! А что там правда?

- Все, - пожал я плечами.

- Не может этого быть! Так не бывает.

- Ну, почему? Бывает. Если вы имеете в виду расследование дела семьи Беркана, то…

Тут я прикусил язык. Дело в том, что один Беркана все-таки был принят в Институт некромагии на курс ведовства. Следовало, пожалуй, предупредить Родольфа, чтобы он ни под каким видом не признавался в том, что я – его настоящий отец. Иначе эти пытливые юнцы быстро свяжут все концы и поймут…

А чего, собственно, я опасаюсь? Прошло столько лет…

- Ваша фамилия?

- Что? – захлопал мальчишка ресницами. Столь быстрый переход выбил его из колеи.

- Фамилия, говорю! Вы только-только поступили на курс, я должен с вами познакомиться. Со мной вы уже чуть-чуть знакомы… по крайней мере, некоторые. А вот вы… Кто такой?

И тут случилось чудо. Паренек сник. Его оживление куда-то испарилось. Он сидел, пришибленный, опустив глаза, и было видно, как румянец смущения заливает его щеки.

- У вас нет отца? – участливо спросил я.

Не поднимая глаз, он решительно замотал головой.

- Сочувствую. А ваша мать? Она… жива?

Последовал короткий кивок.

- Это уже хорошо. Под каким именем вы поступили в Институт? Под именем матери или…

Дело в том, что я худо-бедно помнил список новичков – как-никак, полторы седмицы в приемной комиссии просидел, а на память еще не жаловался! – так вот, среди неофитов я встретил несколько знакомых мне фамилий. Во-первых, в Институт в этом году прибыл поступать уже третий юноша с фамилией Жижка, а во-вторых, кто-то из них, сидящих передо мной, носил другую хорошо знакомую мне фамилию. И я буду не я, если это не…

- Моя мать… моя мать, - голос болтуна упал до шепота, - ее зовут Марта Белла. И…

Вот оно! Я почувствовал мстительную радость. Сын моего недруга, который подставил меня двадцать лет назад и подвел под суд Инквизиции, сидел передо мной.

- А вы – Йозеф Белла, не так ли? Ваш отец пропал без вести, насколько я знаю.

Сын печально знаменитого Добринского некроманта Йожа Беллы только кивнул головой, не поднимая глаз.

- И вы хотели {у меня} спросить, написал ли {мой родственник} Згаш Груви правду о вашем отце или выдумал все это для красного словца?

Новый кивок и тихий всхлип. М-да, мальчик, вот так-то. На что ты надеялся? Что я предпочту скрыть наше давнее знакомство? Или что это – всего-навсего случайное совпадение?

- Сыновья не отвечают за поступки своих отцов, - помолчав, промолвил я. – Тем более, если на преступление отец пошел, дабы обезопасить своего ребенка. Если бы ваш отец, мэтр Белла, появился здесь и сейчас, он бы, наверное, не понес ответственности за совершенные им деяния. Поскольку… поскольку сегодня ночью произошло событие, которое полностью изменило наш мир.

Студиозусы, как по команде, вскинули на меня взоры. Двадцать восемь пар глаз таращились, забыв моргнуть. Даже Йозеф Белла, и тот поднял блестящие от слез глаза.

- Сегодня на рассвете, - медленно проговорил я,