Изумруды из царства мертвых - Ксения Любимова

В общем, она так срослась с этим колье, во всяком случае в своих мыслях, что уже представить себе не могла, как обходилась без него раньше. Смотрясь в зеркало, она видела его у себя на шее. На улице ей казалось, что все прохожие смотрят ей вслед и пытаются рассмотреть изумруды на ее шее. Это придавало ей уверенность. Она даже стала чувствовать себя красивее.

Ира приложила руку к груди и буквально ощутила на ладонях легкий холод зеленых камней. Она счастливо улыбнулась и перевернулась на другой бок.

– Каждая женщина должна обладать чем-то подобным, – прошептала она и тут же уснула, окунувшись в волшебный мир романтики и чудес.

Мариша с трудом вспомнила, как закончился вчерашний день. Если учесть, что спать они так и не пошли, потому что приехал Голубев, прознав, что Эрик завладел документами Реброва, и заставил его еще раз прочитать историю о камнях, то нетрудно понять, что сегодня она опять не выспалась.

Однако на этом вечер не закончился. Маменька, узрев в доме мужчину, тут же вошла в роль и принялась жаловаться на беспутного сына, запершего бедную мать в четырех стенах и не уделяющего ей должного внимания. Голубев охотно слушал, не забывая угощаться коньяком, заботливо придвинутым к нему Надин вместе с остатками ужина, и постоянно поддакивал. Очевидно, ему доставляло удовольствие слушать гадости об Эрике.

В итоге Мариша уснула прямо за столом, а Эрик, по всей видимости, отнес ее в кровать и так и оставил – в джинсах и футболке. Она скривила нос, оглядев помятую одежду, встала с кровати, переоделась, приняла душ и поплелась на кухню.

Маменька тихо попивала кофе. Время от времени она улыбалась сама себе и кивала в такт своим мыслям. Мариша бросила взгляд на часы. Половина одиннадцатого. Однако! Ей казалось, что сейчас гораздо раньше. Видимо, сказывалось волнение последних дней. Ей все время хотелось спать. А может, это ноябрь вводил ее в состояние спячки? Отсутствие солнца отрицательно влияет на организм. Вот и сейчас время близится к обеду, а на улице практически темно, словно уже наступил вечер.

– Не спится? – весело поинтересовался Эрик, забегая в кухню. – Деятельные вы мои! Ни минуты покоя. Правильно, так и надо. А то всю жизнь проспать можно.

– Ты куда-то собрался? – поинтересовалась Мариша.

– Вообще-то работать надо. Сейчас Голубев проснется, поедем в отдел.

– Он еще здесь?

– А куда он денется? Лежит в той же позе и, по-моему, до сих пор в бессознательном состоянии.

Эрик устроился за столом.

– Кто за мной поухаживает? Я тоже хочу кофе.

– Пожалуй, я пойду приму душ, – проворковала маменька, – а вы сидите отдыхайте.

В отделе дежурный на входе только стрельнул в них глазами и снова уставился в монитор. Голубев, мрачный и злой, впрочем, как всегда после хорошей порции коньяка, вполз в кабинет и рухнул на стул.

– Вот почему после того, как я выпью, мне всегда так плохо? – умирающим голосом поинтересовался он.

– Пить надо меньше, – рассудительно заметил Эрик.

– Что значит меньше? Меньше – это понятие растяжимое.

– Хорошо, давай не о тебе, давай о деле, – кивнул Эрик. – Есть какие-то сдвиги? Колье не нашли?

– Между прочим, я только что пришел на работу, вместе с вами. Откуда мне знать, как оно продвигается?

– Все понятно, – вздохнул сыщик. – Ты ничего не знаешь. Зачем же мы сюда притащились?

– Работать, – произнес Голубев и поморщился.

Очевидно, это слово на фоне головной боли вызвало в нем не очень приятные эмоции.

– Работай, – кивнул Эрик, – а мы смотаемся в банк. Узнаем, как там дела. Заодно прикинем, кто мог быть в курсе прибытия Реброва.

Голубев что-то промычал и завалился на диван.

– Все понятно, он не против, – перевел сыщик. – Пошли, Мариша.

Эрик дошел до конца коридора, но на улицу не вышел, а завернул налево, в короткую и узкую часть коридора, которую сотрудники называли аппендиксом.

– Мы куда? – полюбопытствовала Мариша.

– Хочу узнать насчет шурупа. Думаю, заключение уже готово. Ты посиди здесь. Я быстро.

Это «быстро» затянулось почти на полчаса. Мариша вся извелась в ожидании сыщика. Пару раз она набиралась смелости и хотела войти в лабораторию. Но каждый раз ее рука останавливалась на полпути к дверной ручке. За подобную самодеятельность Эрик ее по головке не погладит. Лучше немного подождать, чем быть отстраненной от расследования и сидеть дома вместе с Надин, слушая ее бесконечные байки.

Наконец дверь открылась, выпуская Эрика. Выглядел он не очень довольным, отчего Мариша сделала вывод, что новости неутешительные.

Так и оказалось. Экспертиза показала, что винт чист. Ничего на нем не обнаружено.

Обычно сыщика не угнетали такие неудачи. Но в этот раз все было иначе. Улик как не было, так и нет. А человек мертв.

Весь путь до банка Мариша молчала, стараясь не действовать Эрику на нервы. И вскоре его настроение пришло в норму.

– Начнем все сначала, – бодро сказал он и потянул на себя дверь.

Сергей Александрович обрадовался, увидев их.

– Как дела? – с порога поинтересовался он.

– Пока ничего нового. Вчера мне не удалось поработать. Так что сейчас вы будете мне помогать.

– Я всегда готов, – закивал банкир. – Валечка, кофе, пожалуйста, – произнес он, включив громкую связь. – Итак, что будем обсуждать?

– Сергей Александрович, кто знал, что Ребров должен передать вам колье? – начал Эрик.

– Кто знал? – Хлопков нахмурился. – Сложно сказать так сразу. Валечка знала.

– А еще?

– Оба моих зама.

– Это Тихонов и Клюквин, так? – спросил сыщик, заглянув в свои записи.

– Да. Вероятно, кто-то еще был в курсе, потому что у нас работают весьма общительные люди и между собой секретов не имеют.

– Как же так? У вас банк! Через вас проходит масса конфиденциальной информации, а люди свободно разглашают ее.

– Так она не выходит за эти стены. Может, я работаю не так, как в других подобных заведениях, но человеческие отношения для меня превыше всего.

– Однажды это может сыграть против вас, – покачал головой Эрик. – Если уже не сыграло.

– До сих пор все было в порядке.

– До сих пор… – повторил сыщик и задумался.

Хлопков растерянно откинулся в кресле. Похоже, ему не хотелось думать, что кто-то из его людей причастен к преступлению.

– Я хочу просмотреть личные дела каждого из тех, кто был в тот вечер в вашем кабинете, – наконец сказал Эрик.