Великан - Артем Амбарцумян

многочисленные ограбления, якобы им совершенные. «Однако, раз сам барон заинтересован в том, чтобы избавиться от проблемы, великан все-таки не шутка» — подумал Стиф.

Понимая, что идти на великана в одиночку — самый легкий вариант самоубийства, он решил собрать отряд и начал с молодого человека, которого звали Перри. Знакомы они были довольно давно. Отец Перри — Кейн — тоже был охотником, и на заданиях они со Стифом часто пересекались. Не сказать, что они были друзьями, однако между ними присутствовало обоюдное уважение, которое для обоих значило довольно много. Может быть, поэтому Кейн за несколько месяцев до смерти попросил Стифа об одолжении:

— Если со мной что-то случится и я больше не смогу смотреть за сыном, приглядывай за ним хоть чуть-чуть.

Стиф тогда отнесся к этому не лучшим образом. «Я сам понимаю, где работаю, поэтому детей у меня до сих пор нет, и волноваться мне не за кого. А он, раз решился завести ребенка, пусть делает все возможное, чтобы тот не остался один» — подумал он, но о просьбе все же не забывал.

Уже в детском возрасте Перри отличался необычайными физическими способностями. Заметив это, Кейн стал обучать его своему ремеслу. Хотя одаренность сына была лишь одной из причин — другой причиной был тот факт, что Кейн кроме охоты за головами больше ничего не умел, и учить сына чему-то другому просто не мог. Когда отец уходил на задания, Перри работал в поле или рыбачил с деревенским соседом, а когда отец возвращался, он приступал к тренировкам.

— Будь серьезней, это тебе не с косой крутиться, — давал наставления Кейн. — Нет дела в этом мире более опасного, чем охота за головами, и твоя первая ошибка скорее всего станет твоей последней, ясно?

Перво-наперво он стал учить сына фехтованию и стрельбе из лука. В свободные дни они уделяли этому круглые сутки, и Перри на удивление легко все схватывал, хотя после каждого урока фехтования уходил домой в синяках от ударов палки, которую Кейн использовал вместо меча, и часто плакал, пытаясь делать это тихо, чтобы отец не услышал и не рассердился на его бесхребетность. Но фехтование и стрельба — далеко не все, чему Перри предстояло обучиться. Однажды отец отвел его в лес, где они остались на несколько суток. Показав сыну, как правильно находить достойное место для ночлега и как разводить костер, Кейн принялся рассказывать о самом важном умении охотников за головами — об убийстве. Вместе они выследили оленя, и Перри метким выстрелом подстрелил его. Подобравшись ближе, они обнаружили, что олень все еще жив. Он издавал глухие рычащие звуки, а его грудь, дрожа, медленно поднималась и опускалась.

— Подними лук, — сказал сыну Кейн. — Добей его.

Перри взял стрелу, поднял лук, натянул тетиву и прицелился.

— Не так, — прервал его Кейн. — Выше, меж глаз. И жди, пока он не сдохнет окончательно, иначе даже не подходи.

Перри прицелился оленю между глаз, но стрелять не спешил. Кейн ждал до тех пор, пока не стало ясно, что убить оленя сын не сможет.

— Дай сюда, — вздохнул он, выхватил у него лук, и через мгновение олень был мертв.

Когда они вернулись с тушей оленя к месту ночлега, Кейн сказал:

— Я займусь разделкой. Ты бери лук, нож и иди ищи новую жертву.

— Разве оленя нам не хватит?

— Мне хватит. А ты поешь только тогда, когда сам добудешь мяса.

За полдня скитаний по лесу Перри так и не удалось никого поймать. Один раз он наткнулся на группу из нескольких оленей, подкрался поближе, но выстрелить снова не сумел. Зато к концу дня под одним из деревьев Перри нашел труп белки. Выстрелив в него, чтобы выглядело так, будто это он ее убил, он вернулся к отцу. Олень к тому моменту уже был освежеванный и по частям жарился на костре.

— Белка? — произнес Кейн, хмуро взглянув на труп животного.

— Да, — кивнул Перри. — Я больше никого не встретил.

— Ясно, — хмыкнул Кейн. — Тогда это и будет твой обед. Мяса там немного. Надеюсь, ты не сильно проголодался.

Обучение продолжалось до тех пор, пока отец не погиб на одном из заказов. Повзрослевший девятнадцатилетний Перри к тому моменту хоть и научился убивать животных на охоте, но на заказы по-прежнему не ходил. Однажды к нему явился Стиф. Он рассказал о просьбе отца и передал ему листовку с довольно простым заказом. Целью был мужчина лет сорока, задолжавший банку крупную сумму. Перри специально не стал ничего уточнять, чтобы дело было легче выполнить. Он отправился в город, подкараулил жертву в темной подворотне и вонзил нож ей в горло. Мужчина упал, затрясся в судорогах и через несколько секунд скончался.

Так он и жил: в деревне в отцовском доме, работал в поле или рыбачил, как раньше, а иногда по наводке Стифа выходил в город для выполнения заказов. Однажды, когда Стиф явился снова, Перри сказал ему:

— Я больше не буду этим заниматься, Стиф.

— Почему это? — удивился Стиф.

— Я не могу. Не для меня эта работа.

— Понимаю, Перри, понимаю. Я тоже что-то такое чувствовал одно время… Только потом я понял, что денег не хватает. А у тебя разве помимо заказов есть какая-то прибыль?

— Я рыбачу.

— Пф… Перри, не смеши меня. Ты подрабатываешь у старого знакомого Кейна, я знаю. Но это не работа. Ты талантливый охотник, можешь стать одним из лучших, это я точно могу сказать. Не стоит тебе так серьезно относиться к делу, это всего лишь заработок. Разве палачи жалеют жизни тех, кого вешают? Нет, они просто исполнители, как и мы. У меня это вот как работает: я жалею не о том, что придется убить на заказе, а о том, что вместо меня этот заказ все равно выполнит кто-то другой.

Тогда — около трех лет назад — уговорить Перри Стифу не удалось. Однако теперь дело подвернулось совсем другое, и Стиф подумал: «Почему бы не позвать Перри? Думаю, этот заказ придется ему по душе».

Стиф постучал в дверь, и через минуту на порог вышел Перри — исхудавший и какой-то бледный, как отметил про себя Стиф.

— Стиф?

— Я, — подтвердил тот, пожимая протянутую руку.

— Чем обязан? — спросил Перри, хотя сам догадывался, зачем Стиф пришел.

— Может, для начала пустишь старого друга в дом? — поинтересовался он. — Никогда не любил стоя разговоры вести.

Перри бросил взгляд внутрь дома, потом распахнул дверь и пропустил Стифа внутрь. В доме была всего одна комната, и Стиф, войдя, тут же заметил