Краткая история Испании - Джереми Блэк

В поступках знатные дворяне исходили всегда из личных интересов и привилегий, учитывали политическую расстановку сил и прецеденты прошлых лет, руководствуясь как традиционными взглядами, издавна присущими знати, так и веянием времени. Особый статус дворянства был обусловлен прошлым – индивидуальным прошлым в виде благородного происхождения и статуса семьи, а также коллективным прошлым в виде королевских привилегий, полученных в обмен на услуги.

Очень важна была для дворянства сложная система покровительственных и родственных отношений. Эти нити связывали придворную знать, обладавшую высочайшим положением и преимуществом обратиться к монарху напрямую, с бедной провинциальной знатью. Большинство дворян, за исключением самых высокопоставленных аристократов, были провинциальными во всех смыслах этого слова. Преобладание дворян в местном самоуправлении имело большое значение в государственном и в политическом отношении. Раздача должностей и распределение среди дворян всех общественных обязанностей привело к сосредоточению власти в пределах сословия. За покровительство боролись, и эта борьба перерастала порой в серьезную вражду, как это случилось в Арагоне в 1570-х и 1580-х годах между графом де Чинчон, высокопоставленным священником, и герцогом Вильяэрмоса, высокородным дворянином. Их борьба разворачивалась при королевском дворе и продолжалась на местном уровне.

Знать безжалостно давила на крестьянство, страдавшее от множества тягот. Существовала также прослойка, которую можно назвать средним классом, буржуазией. В сельском обществе эта прослойка состояла из посредников, представлявших интересы помещиков, а также арендаторов. Многие из них активно стремились перейти в класс землевладельцев.

Средняя прослойка была важнейшим элементом городского населения. В подавляющем большинстве городов заметного роста не наблюдалось. Многие из них были не более чем экономически и демографически пассивными рыночными центрами. Тем не менее они помогли сформировать коммерческую и налоговую инфраструктуру, благодаря которой в отдельных местах произошел существенный рост.

Города конкурировали друг с другом, что уменьшало их коллективную политическую силу. Соперничая за экономические выгоды и, следовательно, стремясь к сотрудничеству с правительством, они были средоточием власти, центром религиозной жизни, производства, торговли и потребления. Они находились в симбиотических, но крайне непростых отношениях с окрестными сельскими районами, будучи для крестьян рынками сбыта. Крестьяне могли попасть в кабалу кредитов, что давало городу контроль над этими отношениями и было ему выгодно. Кроме того, между городом и деревней шли споры по поводу распределения налоговых обязательств.

И все же было бы ошибкой представлять эту пару только в виде соперников. Их столкновения далеко не всегда укладывались в рамки вечного антагонизма. Между ними существовали важные связи. Крестьяне стекались в города не только для того, чтобы торговать на рынке, но и чтобы посетить увеселительные ярмарки и религиозные церемонии.

В городах точно так же проявилась иерархическая неравная природа испанского общества. Самой малочисленной группой горожан были богатые и высокопоставленные. Они способны были организовать других людей для экономических, а иногда и политических целей. Их власть распространялась также на сельскую местность. Источником их влияния становилась раздача кредитов, право собственности (они обычно владели большими поместьями) или контроль над сельской промышленностью (если они занимались торговлей). В городах они выступали в качестве работодателей или землевладельцев, а еще, как правило, пользовались политической властью, полученной благодаря их статусу и контролю над органами городского управления. Некоторые представители этой группы имели дворянское звание, хотя его значимость в разных местах сильно различалась. Большинство получало доходы от торговли, от официальных должностей (особенно судебных), а также имело прибыль от сдачи в аренду земли или займов под проценты.

Самую большую группу городского населения составляли бедняки. Они не имели никакого политического веса и зачастую даже не считались жителями города в юридическом смысле. Их бедственное положение объяснялось в целом неустойчивым характером занятости, даже в самых процветающих городах, и отсутствием эффективной системы социального обеспечения. В основном они не обладали никакими профессиональными навыками, способными обеспечить достойный заработок, многим удавалось найти только сезонную или разовую работу. Часто это были выходцы из сельской местности. Бедняки сильнее других страдали от изменений цен на продукты и, как правило, жили в ужасных условиях. К тем, кому удавалось удачно устроиться, относились с неприязнью.

Между этими двумя группами находилась третья, правда не слишком жестко отделенная от обеих в экономическом плане. Эти люди имели более стабильный доход, чем бедняки. Значительную часть их составляли ремесленники, чьи общие интересы и социальная сплоченность обычно выражались в создании гильдий и других рабочих товарищеских организаций. Давняя традиция заключать браки только в пределах своих социально-экономических групп (эндогамия) затрудняла переход ремесленников в элитные круги торговцев и магистрата. Они, как правило, были гораздо лучше социально интегрированы, чем поденные рабочие, слуги и нищие, не в последнюю очередь благодаря членству в гильдиях и братствах. В городское управление и духовные ордена ремесленников не принимали: в Галисии кожевники не могли занимать муниципальные должности, становиться членами гильдии или религиозного братства или претендовать на сан священника. Поскольку статус горожанина в целом означал, что человек считается полноправным членом городской общины, такие исключения имели большое значение.

Это было пугающее общество, в котором идеи расовой чистоты и религиозного конформизма прямо поддерживались суровыми законами о «чистоте крови». В 1609 году из страны были изгнаны мориски, составлявшие большинство трудоспособного населения Валенсии. В основе этнической и религиозной напряженности лежала давняя вражда. В некоторых случаях она была связана с конкретными событиями. Например, в 1474 году на улицах Кордовы произошло столкновение конверсос (крещеных евреев) и кристиано вьехо (старых христиан) – этот конфликт был напрямую связан с противостоянием городской и аристократической группировок. В 1609 году в морисках видели потенциальную пятую колонну, готовую при случае оказать помощь османам и берберским государствам Северной Африки. В 1680 году коренное население Нью-Мексико выступило против испанского угнетения, восстание возглавил местный знахарь, до этого ставший жертвой борьбы с традиционными религиями. Некоторых морисков сочли полезными и не выслали вместе с остальными, но к 1614 году большинство из них все же заставили покинуть страну. Об ужасающих тяготах, выпавших на их долю, свидетельствуют источники того времени, в том числе картина «Изгнание мавров», написанная Висенте Кардучо.

Изгнание морисков стало одним из главных событий царствования Филиппа III (пр. 1598–1621). Это был тяжелый период, в 1599 году бушевала чума. И вместе с тем в это время Испания была великой державой, оставившей после себя великолепное культурное наследие (примером может служить конная статуя короля на площади Пласа-Майор в Мадриде). Причины упадка видят главным образом в совершенных Филиппом ошибках, не в последнюю очередь в бездарном управлении страной. Филипп III не обладал усердием Филиппа II и в государственных делах предпочитал полагаться на валидо (valido; фаворита). Само по себе это не было серьезной проблемой, однако он выбрал валидо, который совершенно не годился для этой задачи, – герцога Лерму, которого в 1618 году сменил его сын, герцог Уседа.