Большая книга ужасов 71 - Елена Усачева

Катька забрала куртку. Уборщица все пыталась выяснить, куда она идет, урок недавно начался, но Катька молчала.

Ириска тоже забрала свое пальто.

Охранник не хотел выпускать, но, вглядевшись в Катьку, протянул непонятное: «Аааа», – и открыл турникет.

– А я всю ночь читала про добрые дела и удачу, – бежала следом за Катькой Ириска. – Человек, когда доброе дело делает, отдает часть своей энергии. Становится слабее. Поэтому его и пробивает чужое зло. Защиты не хватает. Много отдал, а восполнить не успел.

– Молоко пить, чтобы восполнилось?

– Нет, обереги нужны. Знаешь, такой синий шарик с глазом в середине? – Ириска пыталась рисовать пальцем по раскрытой ладони. – Или чеснок.

Катька остановилась. Земля под ногами дрожала. Вот-вот должен был появиться трамвай.

– Чеснок – это от вампиров, – произнесла недовольно. – Тут другое!

Трамвай прогремел. Путь был свободен.

– А мы куда? – крикнула ей в спину Ириска.

Катька не ответила. Зачем говорить – и так понятно. Тут куда ни пойдешь – оказываешься на кладбище.

В столь ранний час народа там оказалось много. Бродили бабушки, прошла заплаканная женщина в черном, протопал бодрый старичок.

– Смотри! И правда! – шептала Ириска. – Все утром приходят. А вот еще говорят, что покойники могут что-нибудь попросить. Явиться в сон и сказать: «Холодно мне». Или: «Пить хочу».

– И что тогда?

Катька вглядылась в левую сторону кладбища. Ей нужен был Рыцарь, не выполнивший своего обещания.

– Тогда ему помочь надо. Пойти на кладбище и поговорить с теми, кто хоронит кого-нибудь. Если холодно, в гроб свитер положить с просьбой передать. Или бутылку воды.

– А подкопать на саму могилу нельзя?

– Не, нужно, чтобы передали.

К ограде был привязан белый лоскуток. И даже не привязан, а насажен на кончик. Словно бежали, зацепились чем-то белым, например, длинным легким платьем, вырвались и побежали дальше. Например, налево.

– А если тебе покойник снится, и он говорит, что все хорошо – значит, у него все хорошо, – бубнила за спиной Ириска.

Тропинка уперлась в лучевую просеку, предлагая выбрать все четыре стороны света.

– А если вообще не снится?

Показалось, белое мелькнуло с правой стороны. Повернула туда.

– Значит, снится другому. – В голосе Ириски появилась неожиданная уверенность. – А мы куда?

– Сюда.

Это и правда был рыцарь. Он лежал на спине, плотно соединив мыски сапог – они выступали из-под запахнутого плаща. К груди прижимал длинный меч. Завязки стягивали плащ на шее. Голова открыта. И если верить скульптору, то был рыцарь весьма юн, с легкими вьющимися волосами. Чем-то на Шуза похож. Имя у него было незатейливое – Георг Шмит. Таких Георгов Шмитов наверняка вагон и маленькая тележка в мировой истории. Спасало одно – рыцарь. К какому-то ордену принадлежал. По таким приметам можно и найти, кто он и что сотворил.

– Вот он с желаниями мутит.

Ириска привстала на мысочки, на лице ее промелькнуло разочарование.

– Какой же он страшный? – протянула она. – Ничего страшного. Симпатичный. Я бы в такого влюбилась.

– Дарю, – прошептала Катька, оглядываясь. В этой части кладбища было безлюдно, никто не спешил к могиле с цветами, никто не готовил доклад о жизни и деяниях Георга Шмита. – Надо про него побольше узнать.

Вытянула телефон, щелкнула. Выложила в соцсеть. Подписала: «Никто не встречал? Очень нужны видевшие этого человека на Немецком кладбище или лично с ним знакомые». Верить директору, что Шмит был толстым бюргером, не хотелось. Бюргеры после смерти так себя не ведут.

Не приметила, почувствовала – следят. Затылок прожгли взглядом.

Посмотрела на рыцаря.

Лежит. Глаза закрыты. Губы сжаты. Короткая челочка. Нет, не шевелится. Ириска права, он довольно симпатичный. Даже добрый. В такого можно влюбиться. И уговорить выполнить хотя бы одно обещание, а не бегать и уничтожать людей за всякие глупые мысли.

Катька опять поизучала окрестности. Кто же за ними следит? Может, какая невысокая старушка? Ее и из-за надгробия не видно. Хочет подойти, но боится. Родственница, дальняя. Внучатая племянница Георга Шмита.

Сфотографировала надгробие еще раз. Может, с такого ракурса его лучше узнают? Добавила фотографию к посту.

Пошла по тропинке к центральной аллее.

Следят.

Да кто же это!

Кинула взгляд из-за плеча. А вдруг белая девушка сейчас устроит сцену ревности? Возьмет и стукнет чем-нибудь мраморным? Это же она к Рыцарю по ночам шастает. А тут конкурентки.

Розовый склеп стоял на месте, никто его не снес. Соврал сон.

А вот вчерашних Катькиных желаний не было.

Сегодня физкультура на улице. В Аньку, наверное, уже влюбились. Желания сбылись и исчезли. Литераторша в другом городе…

– Ага, это он, да? – Ириска была полна любопытства. – Прикольно! «Господи, помоги нам, Кате и Васе, стать мужем и женой и прожить до глубокой старости в любви и уважении», – прочитала первое попавшееся желание. – Что за бред?

И тут Катька поняла. Это те желания, которые не исполнились. Если Катя и Вася поженились, то сами по себе, без чужой помощи. А вот ее желаниям кто-то помогал. Поэтому они исчезали.

Катька пошла направо за угол. Маркер все так же лежал в щели. Ждал. Щель широкая. Тут, кроме маркера, и деньги поместятся.

Она скомкала все полученные тысячи и пятисотенные бумажки в мятую трубочку. Если прижать маркером…

Написала:

«Возьми плату и отстань от меня».

Не успела она оторвать руку от стены, как за спиной кто-то упал.

– Погоди!

На класс старше. Навернулся на ступеньке перед входом в склеп. Выронил пакет с чем-то небольшим и круглым.

– Вот везука, мог и куртку порвать.

Он сидел на земле, выворачивал руку, чтобы посмотреть на локоть. Не порвал, только испачкался. Разулыбался, сел расслабленно. Но вот вспомнил, зачем пришел.

– Слушай! – На класс старше подобрал пакет и поднялся. – Ну ты чего? Обиделась? Пришла гадости про нас писать? А я тебе поесть принес. Смотри! Сосиска в тесте. Две тебе, две мне. Твоей подружке и одной хватит.

Он стал крутить пакет в руках. На землю посыпались булки.

– Вот везука, – растерянно прошептал Виталик и кинулся собирать упавшее. Потер булку о рукав куртки.

– Я тебя тут давно жду. Не надо ничего писать.

Он посмотрел на стену.

«Возьми плату и оставь меня в покое».