Макаров чешет затылок - Павел Улитин

мороз

11

Трава, которая пробивалась сквозь асфальт, засыпана снегом. Мороз выдавливает вопли. Слова в декабре ушли. Я хочу сделать из тахты табу-/ретку/. Напрасно жег табу, можно было и оставить. Только отсекать лишние слова. Не надо, Менада! Тахта хороша сама по себе. А вот слова в декабре придется писать снова. Merely because you think some other fool expects you to do[93]. Есть вещи, которые, кроме нас двоих, никто не знает. Если конечно. Если. Вдруг на П из-под Б выползали 2 А. Когда его разрывали, по крайней мере, на 4 части. Это и называлось четвертование. Как у Фалька. Слова, сказанные шопотом на ухо, обжигают ум. Они потом в мозгу пылают пламенными буквами. Они потом горят в крови. Они потом зудят в коже. Они потом чешутся на кончиках нервов. Они потом щекочут в ноздрях. Они потом облизываются на губах. Хочу, чтоб у меня звучали мои собственные слова с моей собственной интонацией. Вы слушайте меня, и у вас будут такие слова, лучше которых никто не придумает. И тут бушует честолюбие. Какое крупное тщеславие! Это верно, что он did his best, Mr West. Si j’avais la folie. Mais je n’ai jamais visé si haut. Und hüte mich mit ihr zu brechen. Es ist gar hubsch. A pissmire like him!

ONE NIGHT’S MADNESS

and 5 minutes of peace

and 24 hours of happiness[94].

А почему бы нет?

КРОЛИК

8 стр

1

Странная подборка как раз и показательна. Как можно сделать так-сказать-книгу за 15 минут из готовых текстов в так-сказать-расчете на одного читателя. В замысле все было превосходно. А кому охота учитывать, что Андрей Белый был совсем другой человек. Ее научила говорить Марина Цветаева. А интонации Достоевского. Иногда. А то вдруг Ипполита. А то вдруг Голосовкера.

Но какова Харибда! О вы ее еще не знаете. Она еще не так может. Где-то была и догадка. Догадка срабатывала правильно. Но там же я слышал и самые благородные слова в защиту человечества. Вот так. На приведение в порядок вселенной ушло 17 лет. Кому это нужно?

А я занимался тем же самым и в 15 лет. Только в 7 лет была нужна чужая помощь. Не так ли обстоит дело и с латинской машинкой? Таких зверски-бешеных реакций я не слыхал. Я скисаю и не от таких волнений. Берегите ребенка от травматических эмоций. А он? А ему все можно? Он оценит это потом. Как одна страница из 33-го года. Как чтение Пушкина перед объяснением в любви. Как заучивание фраз перед допросом у следователя. Она смотрела глазами на отчеркнутые красным карандашом слова, а мозг лихорадочно работал над тем, что он меня сейчас спросит и что я ему отвечу. Тут просто надо помнить слова Томаса Манна. А я про него ничего не знаю, кроме того, что он улыбается при виде хорошей шутки. Страшно много значило прочитанное вслух. Слова про выверты, штучки-дрючки. Про чужие выверты. А в тот момент и не нужны были никакие слова. А в тот день и не нужны были всякие жесты. А в том возрасте и не требовалось больше. А в тот год и не могло быть иначе. Иначе это был бы совсем другой человек.

Хм. Она выходила из комнаты, и будто солнце скрывалось за тучу. Любопытное понятие о «в долгу». В общем, очень справедливо. Когда я снова и снова

кролик

2

слышу эти слова, мне хочется выключить ленту. Булат был бы польщен, что под его голос вы легли в постель? Как же ты меня выставляешь в его глазах, что ж я, по-твоему, такая дура? А вы тоже следите за современной философской литературой? Сэмьюил Беккит об этом писал еще в 1929 году. Г. Дж. Уэллс написал это письмо 23 ноября 1928 года. Как вы об этом могли прочитать раньше, когда письма впервые изданы в 57 году? Ах да, вы об этом знали еще в 1927 году. Глаза, страдающие глаза заслоняют голые груди, и сцена теряет всякий эротический смысл. На то она и великая актриса. Разве ты не знал, что привет одному актеру через другого актера можно передавать только от главы государства? Тогда ты ему был нужен, и он тебя узнавал. Есть, конечно, правда и в том возражении, что джойсистам нечего было скрывать и маскировать. А казалось, он понимает все. А она меня не поняла, хоть все на свете понимала. Только так и возник миф. Спасибо вам за гордое терпенье. Только свой способ говорить дерзости. Как нелепо звучат все слова об искусстве у этого мастера искусства говорить об искусстве. За своего идола они готовы и пострадать. Зато какой взгляд на издательство, которого ты никогда не почувствуешь, хоть всю жизнь сиди в издательстве. Странное возмездие. Удивительная награда. Только качество бумаги создавало критерий, но он был безошибочный. Как полное собрание черновых текстов, не вошедших ни в какие издания. Молчание доктора Мурке[95]. Коллекция Анны Шерер. Такой круглый стол. И Репин не Репин за этим столом. И лучший юморист хранит каменное молчание. Зато говорят окаменелости. Подумаешь, записывал сны, я б записывал, у меня б и не такое еще было. А ему это не понравилось.

Ему б про то, что говорят евреи о неевреях и неевреи о евреях у Зигмунда Фройда. Он бы тогда об этом рассказывал до конца дней своей жизни. Но такие евреи в 15 минут могут сделать из любого человека антисемита.

кролик

3

Для него все началось со спички. Первый человек, который сразу почувствовал, что есть круги, а есть некоторые, которые сами по себе. Он его немного понимает, но совсем не так. Не так, как хотелось бы жене великого человека. «Гедда Габлер» – это про то, как она уничтожила рукопись, уверенная, что во второй раз ему написать такое не удастся? Почему все они полемизировали с Вагнером? Как раз тот самый случай, когда самой интересной цитаты нет у цитируемого автора. Подумать только. Он говорил бегло, свободно, привычно, как бы в 125-й раз одно и то же, но в его словах не было и намека на то, по какому поводу он все это говорит. Он всегда говорил одно и то же на всех обсуждениях.

В некрологе отметили общественный темперамент. Там все друг друга называют по имени-отчеству. У такой рожи такое громкое имя. Хватило б на три жизни. Она так туда рвалась, ее пропустили свободно, она там походила 5 минут, и вдруг стало скучно. По телевизору его можно было увидеть рядом с Фединым. Он знал, с кем фотографироваться. Одна фраза выдала всю концепцию. Странная подборка ничему не научила. Ваша беда, наша победа. Была наша, стала ваша. Сколько бы он ни декламировал и ни декларировал, ему уж теперь никто не поверит. Сделали вид, что простили. Они ему еще припомнят. Если не прекратите травлю, я выйду из состава и опубликую причины. Вот когда он развернулся. Тот самый случай, когда в карете играл тесемочками и воображал, что правит каретой[96]. Еще раз инженер Стеженский. Этому Эзопу показали Европу, но еще ни разу не брали за жопу. Уведи меня отсюда. Приснись мне еще раз. Оттого он и такой храбрый. А что ему оставалось делать? Ему так хочется, чтобы порядочные люди принимали его за порядочного человека. В данном случае и вашим и нашим не получилось. А получилось ни вашим ни нашим.