Сафари на Жар-птицу - Дарья Калинина

— Костюшины прибыли на вокзал утром без пяти минут девять. К моменту прибытия они уже все помирились и хором благодарили водителя, который сумел доставить их так быстро, что появлялся шанс успеть на нужный им поезд. Мы проверили список поездов, выяснили подходящие направления и находящиеся на них станции. Сейчас ведется опрос знакомых и родных семьи Костюшиных, которые могли бы припомнить точное место, куда семья направилась в полном составе.

— А на звонки они по-прежнему не отвечают?

— Костюшин свой телефон просто выключил. Его жена не берет трубку. На девочку и бабушку телефонных номеров не зарегистрировано.

— Вы их найдете, — уверенно произнес Саша. — Это лишь дело времени.

Следователь тоже так думал.

— Но меня куда сильней интересует госпожа Брунхильда Боровская. Уверен, Костюшко лишь выполнял указания своей начальницы. Главное, найти Боровскую. Вот в чем моя забота.

Поздно вечером с работы вернулась мама.

— Ты не представляешь, что у нас творится. Директриса как с ума сошла. Мне ее просто жалко.

— А что такое?

— Эта тетка, которая сидит в камере вместо Евы, она же от адвоката отказалась!

— Как? От самого Горбушкина?

— Представь себе! Встретилась с ним лишь для того, чтобы заявить, что в помощи защитника не нуждается. И еще просила передать, что пусть она сама сядет, но зато вместе с ней сядут и еще многие. И что дело уже к тому и идет. И что для такого дела ей адвокат не нужен, она сама все расскажет. Мол, пусть те, кто знает, о чем идет речь, готовятся к ответу. А что касается домашнего ареста или даже браслета, ей такое не нужно. Потому что в камере ей куда безопасней, чем в любом другом месте.

— Вон оно что.

— Девочки говорят, когда Горбушкин эти слова озвучил нашей главной, с той сделался вроде как припадок. Вопила, орала, грозила.

— Кому грозила?

— Еве Германовне, кому же еще. Я так понимаю, что в этих пропавших документах была вся черная бухгалтерия нашей хозяйки.

— А что? Есть и такая?

— Как не быть, — нехотя произнесла мама. — Конечно, я точно ничего утверждать не могу, но налоги мы платим куда меньше, чем должны были бы платить, судя по реальной выручке.

— Разве не все так делают?

— Речь-то не о всех, а о нас конкретно. А очень многие документы проходили через Еву Германовну. И если Ева по какой-то причине надумала наказать нашу главную, то вместе с ней неприятности будут и у тех, на кого она работает, и у всех тех, кто работает на нее.

— Ты тоже на нее работаешь?

— Я-то что? Я бухгалтерией не занимаюсь. На мне оформление людей согласно действующему законодательству. А уж куда потом эти люди отправляются, то мне неведомо.

— На что ты намекаешь?

— Ну, допустим, в школьной кухне по штату полагается пятнадцать ставок. И вроде как эти ставки полностью укомплектованы. Но по факту, если придет проверка, то там едва ли насчитаешь шесть-семь человек, которые и выполняют всю работу.

— А где же остальные?

— Ну, они тоже есть… где-то.

— Хочешь сказать, что у вас на работу оформлены подставные люди? Они не работают, но зарплату при этом каждый месяц исправно получают?

— Нет, их интерес в другом. Фактически не работая, они получают трудовой стаж. А зарплату за них получает кое-кто другой.

— Кто?

— Ну… кто-то.

— Ваша главная?

— В конечном итоге сливки может снимать и она. Но ей все же придется поделиться с завпроизводствами.

— Но почему те сотрудники, которым в итоге приходится работать в два раза больше, не протестуют?

— Во-первых, многие просто не знают, что именно входит в их прямые обязанности. Например, повару горячего цеха поручают еще и выпечку из теста. Это работа кондитера, но кондитера нету. Значит, приходится печь пирожки ему. А буфетчице поручают резать салаты. Для этого нужен повар холодного цеха, но его снова нет. Вот она и режет. Мойщицу нагружают помимо мытья посуды еще и мытьем полов в столовой. Котломойке помимо ее кастрюль поручают еще и наведение чистоты в подсобных помещениях. Никто этим женщинам не говорит, что эту работу должен выполнять другой человек. И в результате они думают, что делают исключительно то, что положено им по должности. Просто чуть больше, чем им казалось. Но так как подобная система работает во всех местах социального питания, то людям выбирать не из чего. Где-то чуть лучше, где-то похуже, но в целом система всюду одна и та же, и она давно прогнила.

— Безобразие! Почему же никто до сих пор не поднял вопроса?

— Потому что каждый на любом этапе имеет что-нибудь. То, что я тебе рассказала, лишь вершина айсберга. Сколько всяческих манипуляций производится с товаром, я даже не знаю. Не мое это дело. Никогда не вмешивалась. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Мама, ты меня поражаешь. Так же нельзя!

— Нельзя. Вот Ева Германовна и решила побороться. Думаю, что те документы, из-за которых наша главная так мечется, действительно отражают истинное положение дел и размер истинной прибыли.

Теперь Саша понимал, отчего директрисе так хочется выцарапать Еву Германовну из камеры. Действительно, пока финансовый директор находится за решеткой, директрисе никак не потолковать с ней с глазу на глаз. Но как только Ева Германовна будет освобождена, дело у них пойдет. Еву Германовну можно будет и запугать, и подкупить, да мало ли что еще можно сделать с одинокой беззащитной женщиной.

— А Ева Германовна не так и проста. Правильно все рассчитала. Небось и кражу эту на себя взяла лишь для того, чтобы в тюрьме утвердиться. Там ей сейчас безопасней всего. Но почему она так взъелась на директрису? Что они не поделили между собой? Откуда взялась такая враждебность?

Этого мама не знала. Но с присущим ей здравым смыслом предполагала, что дело, как обычно, упирается в деньги.

Саша же думал о другом. Жили бы себе эти женщины дружно, пилили бы потихоньку свои левые доходы, и было бы у них все славно да ладно. Казна страны, конечно, недополучала бы изрядную долю доходов, но кого это вообще волнует? Зато у этих двух женщин было бы все гладко. И все-таки похоже, кое-кому пришло в голову, что он может быть лучше другого, честнее и правильнее. Обуяла кое-кого гордыня. А если говорить совсем уж откровенно, то конкретно Еву Германовну. От этого, как считал Саша, все беды и пошли.

На последнюю за сегодняшний день прогулку Саша вышел уже ближе к ночи. В руках он держал смартфон с фотографией Хильды. Саша сегодня был честен со следователем до предела. Юноша показал ему фотографию, объяснил, где и при каких обстоятельствах обнаружил ее, и настоял, чтобы следователь приобщил ее к делу. Следователь фотографию взял, но Саша видел, что он фотографией совсем не заинтересовался.