Охота - Энтони Макгоуэн

Не менее получаса, преодолевая себя, забавлял теток в баре. Потом вернулись мальчики. Я купил им кока-колу и пошутил, что в следующий раз угощу пивом. Толстяк засмеялся, ухая как сова и хлопая себя по ляжкам. Он явно кому-то подражал. Убийца спокойно потягивал колу. Девочка — звали ее Черри — плавала одна в бассейне, точно сорвавшаяся с орбиты планета. Над водой виднелись ее длинные запястья и пальцы. Казалось, она глубоко о чем-то задумалась. Я посоветовал мамаше не разрешать дочке оставаться слишком долго на солнце. Та заверила меня, что все будет в порядке. Но я-то знал, как опасно раскаленное африканское солнце.

Вечером вновь встретил их за ужином. Ресторанов поблизости не имелось, и все туристы питались в отеле. Я читал роман Грэма Грина, который обнаружил в гостиничной библиотеке. Книга отлично подходила к жаре: она соответствовала моему настроению. Я просто не знал, что делать дальше.

Они сели за соседний столик. Толстяк ныл, клянча еще одну колу. Его также интересовало, что будут подавать на ужин. Сестра мамаши предлагала взять бифштексы и жареную картошку. Что бы там ни значилось в меню, бифштексы должны быть везде. Толстяк носил красный шерстяной свитер на голое тело и гигантские шорты. Убийца, погруженный в свой тайный мир насилия, сгорбился над столом и угрюмо молчал. Девочка отсутствовала. Не было и мамаши.

Сестра взглянула на меня. Женщина, похоже, задумалась, тактично ли будет с ее стороны завести со мной разговор. Победила словоохотливость. Она обратилась ко мне:

— Привет. Приятно снова вас видеть. — Затем умерила свой пыл и добавила: — Простите, я не помешала вам?

На ней коричневые трикотажные штаны и яркая до головной боли кофточка.

— Все нормально.

— Вы читаете книгу. О чем она?

— Мужчина в жаркой южной стране убивает себя, ибо, на его взгляд, только таким способом можно спасти от гибели жену и любовницу. Легкая романтическая комедия.

Толстяк зашелся смехом и схватился руками за столик, чтобы не упасть со стула на пол. Не понял, почему он смеялся.

— Ну да, конечно, — изрекла сестра.

В этот момент появились мамаша и Черри. Девочка плакала. Она обгорела. Красная спина шелушилась. Мамаша крепко держала дочку за руку. Увидев, что я разговариваю с тетей, Черри сделала большие глаза и попыталась уйти.

— Привет, — поздоровалась со мной мамаша, не выпуская руку девочки. — Извините, Черри сегодня не совсем здорова, но я хочу, чтобы она поела. Надо что-то есть даже в такую жару. Хотя, конечно, аппетита нет никакого.

— Да, перекусить, разумеется, надо.

Я взглянул на Черри.

Она отвернулась. Все еще напугана, но уже не сопротивляется. Подчинилась мамаше и села на стул. По глазам видно, что она обращает на меня внимание. Возможно, девочка не такая, как все, но она поняла, кто я есть на самом деле.

— Присоединяйтесь к нам, — предложила сестра.

Наконец поднял взгляд Убийца. Темные глаза смотрят довольно враждебно. Кажется, его не слишком устраивает мое общество.

— Вы очень добры, но я уже заканчиваю. К тому же меня ждет кое-какая работа. Может быть, увидимся позже.

— О да, — воскликнула мамаша, — мы всегда рады встрече с вами!

Я ушел, прихватив с собой книгу. Около часа читал у себя в номере при включенном вентиляторе. Потом принял душ. Переоделся и спустился в бар — не в тот, возле бассейна, а в другой, при отеле. Тут и там сидели посетители. Одни прохлаждались, иные расслаблялись после ужина. Все курили, включая меня. Именно в Тунисе я приобрел привычку курить во время отпусков. Всегда покупаю самые дешевые сигареты. Создается впечатление, будто ты местный.

Через некоторое время появились американцы. Две женщины пытались заставить детей следовать правильным курсом. Они, как обычно, шумели и суетились. Похоже на оркестр, настраивающий инструменты.

— Хорошо вы работаете, — пошутила мамаша.

Толстяк захохотал, задергались сиськи под свитером.

— Я уже все закончил и хотел вновь повидаться с вами. Что будете пить?

Обрадованные тетки попросили коктейль. Я купил ребятам колу, а себе еще одну бутылку пива. Разговорились. Ничего странного в этих женщинах я не нашел. Обыкновенные бабы. Такие же, как мои соседки. Просто сюда они не очень вписываются. Я спросил, откуда они прибыли. Мамаша ответила, что их родной штат — Айова. Что тут еще скажешь? Однако я виду не подал, будто имею что-нибудь против Айовы. Я рассказал им какой-то анекдот, и вдруг Убийца улыбнулся и сразу перестал казаться психопатом.

— Вы играете в настольный теннис? — спросил он, выдержав паузу, как будто подыскивал нужные слова.

Он говорил хриплым голосом, но тон был дружелюбный.

— Да, да, играть в теннис, — забормотал Толстяк.

— Вообще-то играю.

— Вообще-то он играет, — передразнил Толстяк, на удивление точно копируя мой голос.

Черри рассмеялась и прикрыла рот рукой. У нее слишком большие зубы, и девочка стесняется.

— Я хочу посмотреть, — решительно заявила она.

Первые слова, услышанные мной от Черри. В саду, на хорошо освещенной площадке, окруженной лимонными и апельсиновыми деревьями, стоял теннисный стол. Мы взяли ракетки и шары у администратора. Убийца играл хорошо. Быстрая реакция, сильный удар, режет справа и слева. Мы провели отличную партию. Он победил, опередив меня на пару очков. Затем к столу встал Толстяк. Мальчик старался изо всех сил. Пот лил с него градом и капал на стол. Но у бедняги проблема с координацией. Шарик после его ударов часто летел мимо стола.

Черри наблюдает за нами, сидя на ступени крыльца. На девочке облегающие шорты и детская майка из полупрозрачного материала. Черри похожа на стрекозу или какое-то ночное существо с кружевными крыльями. Она смеется, когда получается хороший удар, кто-то ругается или Толстяк запускает шарик в заросли.

— Можно, я буду следующая?

— Хорошо.

Я показал девочке, как держать ракетку. У нее холодные и сухие пальцы, несмотря на вечерний зной. Она сделала движение, и ее бедро соприкоснулось с моим. Я перебежал на другую сторону стола. Женщины вышли из бара и сказали, что пора ложиться спать. Мальчишки захныкали — они хотели еще поиграть. Однако мамаша настаивала. Черри последней поднялась по ступеням крыльца и робко махнула мне рукой на прощание.

Кошмарная ночь. Духотища. Я весь во власти грязных похотливых чувств. Хочу избавиться от непристойных картинок, но они появляются всюду, куда бы я ни повернулся. Черри. Наши тела сплелись. Мы предаемся пытке безрадостной изнуряющей плотской любви. Ее лицо искажено то ли страстью, то ли страданием.

На следующий день пытаюсь избегать американцев. Плыву в уединенную бухточку и долго лежу на прибрежных камнях, стараясь избавиться от ужасных ночных видений. Они, подобно тугому липкому веществу, застревают в моем сознании. Вечером не иду в бар, заказываю сандвичи в номер. В девять часов раздается стук в дверь. Пришел Убийца.