Волки и надзиратели - Сильвия Мерседес

голос Элораты стал бархатным, — я бы не стала говорить так резко…

Мужчина с лицом-пудингом кашлянул в пятый раз и смог, наконец, привлечь к себе внимание.

— Думаю, мы были бы рады, бабуля, если бы ты убедила нас, что твой следующий ученик… подойдет тебе. Для него нашлась бы работа.

— И как мне обещать такое, когда я почти не могу повлиять на поиск? — спросила Элората, повернувшись к нему. — Уверяю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать что-то из своего следующего ученика. Я хочу взять нового до конца года.

Мое сердце сжалось от этих слов. Но я знал, что это должно было случиться. С тех пор, как служба Дрег подошла к концу, я знал, что вскоре…

— Это вас всех удовлетворит? — Элората оглядела стол, улыбаясь как королева, легко подавляя тех, что был ниже нее. Все, на кого она смотрела, отводили взгляды и склоняли головы. Некоторые хмыкнули, другие неловко кивнули.

Но матушка Улла закатила глаза.

— Слабые овцы! — прорычала она и ударила по столу кулаком. — Это никого из нас не устроит. Ходят слухи о Черной магии. Не играй глупую, бабуля! Ты знаешь это, как и я, хоть и не покидаешь свой зачарованный мирок. Да, не отрицаю, что ты поработала над защитой своего округа. Но Черная магия не подходит этому ковену.

— Мне не нравится твой тон, Улла, — холодно сказала Элората. — Если есть доказательства Черной магии, говори. Если нет, держи подозрения при себе.

— Ты знаешь, что у нас нет улик, — прорычала матушка Улла. — Если бы были, мы бы не сидели на твоем зачарованном пиру, как дети, грызущие стены из пряников. Мы тут не с уликами. Мы пришли сообщить, что мы следим. Твоей новой ученице нужно быть хорошей. Если нет, мы узнаем, почему.

Глаза Элораты опасно вспыхнули за темными ресницами.

— Хорошо, Улла, — сказала она. — Ты озвучила свои мысли. Теперь скажу я. Если я обнаружу хотя бы намек, что одна из вас шпионила за мной в моем округе, я потребую Суда Ведьм.

Это заставило всех затаить дыхание. Они опустили головы, как отруганные дети. Только матушка Улла не опустила голову, ее подбородок дрожал от гнева, глаза сверкали, как угли, за складками морщин и жира. Но впервые за вечер я уловил от нее запах страха. Она была храброй, говорила прямо, но старушка не хотела биться с бабулей Доррел в одиночку.

Элората оглядела собравшихся, ее гнев сменился очарованием хозяйки дома.

— Если это решено, кто будет кофе с пирожными?

13

Бриэль

Время шло.

Медленно, но шло.

Дни становились неделями, недели — месяцами, и как-то я проснулась одним утром и обнаружила, что служила бабуле уже три месяца.

Я лежала в заколдованной розовой комнате, смотрела на потолок и вздыхала. Если подумать, было не так и плохо. Несколько заданий с поиском редких ингредиентов в странных частях леса. Несколько охот — сначала василиск, потом гриндилоу в реке неподалеку, потом змей, который стрелялся горящими шариками слизи из ноздрей. Получалось. И я была рада убит их меткой стрелой.

Больше охоты на оборотней не было. Пока что.

Бабуля недавно приказала мне каждый день патрулировать границы ее округа, искать признаки шпионажа. Я не знала, кто мог за ней следить, но она стала тревожнее за последние месяцы. Я была не против. Патруль был простым заданием, и я почти весь день была далеко от бабули.

Я с тихим рычанием села на кровати, сдвинула одеяло и протерла сонные глаза. Сегодня меня ждал еще один патруль, в этот раз на северной границе территории бабули. Я буду там почти весь день, не вернусь в дом бабушки до заката.

Я слезла с кровати, надела штаны, рубаху, тунику и сапоги. Я собрала волосы в пучок у шеи, накрыла голову зеленым капюшоном. А потом вооружилась мешочками, ножами, колчаном и луком. Теперь я была готова ко всему.

Топнув три раза, чтобы поправить давление, я прошла к двери спальни и вышла в коридор. Завтрак будет ждать меня в столовой, но я не пошла туда. Бабуля была там в это время, сидела с горячим зачарованным кофе в зачарованной фарфоровой чашке. Она спросит о прошлом дне, сладко улыбнется, сделает вид, что мы беседовали как бабушка и внучка, а не госпожа и рабыня. Я не буду в это играть.

Я взяла кусочек вяленой оленины из своего запаса для пути и грызла его, пока выходила из дома и по мутному пейзажу сада шла к железным вратам. Врата открылись, когда я подошла, привыкли к моим походам. Было приятно выйти из дома бабули в мир за стенами, где не было ее морока. Хоть я привыкла к мороку за последние месяцы, это не означало, что мне это нравилось.

Я прошла в лес, скользнула в зелень и тени так просто, как утка в воду. Это была моя стихия. Тут было мое место.

Я не стала открывать тропу Хинтер, она мне не нужна была в этот раз. Я пошла, размахивая руками, глубоко дыша, позволяя разуму погрузиться в бездумную осторожность. Расслабляться в Шепчущем лесу нельзя было, как и отвлекаться на мысли. Лучше было сосредоточиться на моменте. Как зверек из леса.

Вскоре я уловила тень, идущую за мной. Я скривила губы.

Дир.

Он всегда был рядом, плелся за мной. Я не знала, посылала его бабуля со мной, потому что не доверяла мне или переживала за мою безопасность. Оба варианта мне не нравились, если честно. Я много раз думала сказать ей отозвать своего пса, дать мне выполнять работу без слежки за каждым моим движением. Это раздражало. Но бабуле было все равно.

Ладно. Я хотя бы редко общалась с оборотнем. С нашего напряженного разговора под дубом месяцы назад мы обменялись, пожалуй, десятью словами. Он работал, прятался в моей спине. Я выполняла свою работу. Наши пути толком не пересекались.

Я отогнала мысли от него с силой, и капюшон сполз с головы и упал на плечи. Я не стала поднимать его, но ускорилась. До северной границы два часа уверенной ходьбы. Если честно, границы толком не было видно, лес был по обе стороны. Только слабое мерцание в воздухе указывало на линию границы. Бабуля порой давала мне горшочек вязкой жидкости, похожей на смолу, и я наносила ее на деревья у границы. Я не знала, почему,