Кики Каллира и нарисованное королевство - Сангу Манданна

в ответ. – Помнишь, что случилось в прошлый раз?

Пип выглядел оскорбленным.

– Я же сказал, это была вонючая бомба!

– Ага, весьма правдоподобная история.

– Заткнитесь оба, – прошипела Ашвини. – Сколько раз вам повторять, что мы не можем продолжать испытывать пределы могущества этого дома? Просто молчите и не двигайтесь.

Я наблюдала за тенью над нами. Асура оставался неподвижным, словно чего-то ждал. Паника подступала к горлу, душила меня. Знал ли он, что мы здесь? Что я здесь? Несмотря на все сказанное Пипом, я не могла удержаться от мысли, что, возможно, сила дома не действует на меня. Возможно, монстры могут найти меня, несмотря ни на что.

Внезапно асура ударил крыльями. Раздался пронзительный крик испуганного воробья, а затем наступила тишина.

Асура взлетел в небо.

Но я не пошевелилась. Я смотрела на воробьиное перо, упавшее с навеса.

Это легко могла бы быть ворона.

Глава тринадцатая

Полная золотая луна низко висела в небе. Ниже сверкала река Кавери, и вместе с ней блестели, как драгоценные камни, крыши города, от самого маленького домишки до роскошных куполов Майсурского дворца. Даже мой пастельный замок в облаках был освещен, как будто проглотил луну целиком.

Город был таким красивым, что мне неудержимо захотелось нарисовать его. Это казалось немного странным, ведь он выглядел так именно потому, что я уже нарисовала его.

Моя пижама с единорогами лежала в стирке, и я была почти уверена, что мой карандаш остался в ее кармане, но у меня и без него имелись все необходимые художественные принадлежности, которые дал мне дом. Я пересекла свою маленькую комнату, подошла к письменному столу в углу и нашла пару листов плотной акварельной бумаги, коробку цветных карандашей и черную ручку. Мои руки зудели от желания рисовать, и не только потому, что вид за окном был потрясающим, но и потому, что мой мозг хотел перестать думать о том, что произошло на крыше.

Но прежде чем я успела сделать первый штрих, я услышала тихий стук в дверь моей спальни, скрип колес, и девичий голос, говоривший: «Ш-ш-ш», что погасило все остальные звуки. Сколько же там Воронов?

– Кто там? – спросила я с любопытством.

Дверь открылась, вошли Пип, Джоджо и близняшки и бесцеремонно закрыли за собой дверь. У Шуки в руках был поднос с чашками горячего шоколада и коробкой Майсур пака. Она поставила его на пол, и все четверо удобно устроились в разных частях комнаты. Я молча наблюдала за ними, совершенно сбитая с толку.

– Остальные спят, – весело сказал Пип, как будто это объясняло, почему не спят они.

– Вот, – Шуки протянула мне чашку. – Это лучший горячий шоколад, который ты когда-либо пробовала! Его секретный ингредиент – порошок чили.

– Спасибо, – кивнула я, все еще смущенная. – Почему вы не спите? Уже поздно.

– Ну, – ответил Джоджо, пока Шуки шумно прихлебывала горячий шоколад, – у нас сложилось впечатление, что Вишну и Лей сегодня здорово тебя расстроили. Поэтому мы решили, что тебе не помешает немного взбодриться.

– И ненавязчиво напомнить о том, что им известно не все на свете, и тебе не следует их слушать, – весело добавил Пип.

От их неожиданной доброты у меня сжалось сердце. За окном мерцали светлячки, и я следила за ними, чтобы не смотреть ребятам в глаза.

– Но они ведь правы.

– Знаешь, раньше я была такой же, как ты, – неожиданно сказала Самара. – Когда Ашвини впервые нашла нас с Шуки и мы приехали сюда, я почувствовала, что совсем не вписываюсь. Я не очень хорошо дралась. Лей пытался научить меня выходить в город и искать с ним разные вещи, но я только тормозила его. Я не разбиралась в растениях и зельях, как Шуки, не могла делать классные костюмы и доспехи, как Джоджо, или даже мастерить эти странные устройства и гаджеты, которые придумывает Пип. Единственное, в чем я была хороша, так это в чтении, что, в общем-то, не казалось мне особенно полезным навыком. Я чувствовала себя маленькой и слабой – и ненавидела это в себе.

– Неправда, – возразила я. – Ты, конечно, маленькая, но не слабая.

Она улыбнулась.

– Теперь да, но тогда я этого не понимала. Вот почему я знаю, что ты сейчас чувствуешь, Кики, и ты должна помнить, что ты тоже не слабая. Мы можем быть маленькими снаружи, но мы не маленькие внутри.

– Расскажи Кики, что случилось в лесу, – попросила Шуки, хлопая в ладоши от предвкушения, что вот-вот услышит любимую историю.

Щеки Самары слегка порозовели, но она начала рассказывать:

– Около года назад я пыталась хоть чем-то помочь и отправилась в лес на другой стороне Кавери, чтобы поискать ягоды, грибы и все такое. Я взяла с собой только пустую корзину, книгу и яблоко для перекуса. Пока я бродила там, меня нашел асура-волк. Я побежала, но он был быстрее, и я знала, что он меня догонит.

Остальные ухмылялись, глядя, как я завороженно смотрю на Самару.

– А потом? – спросила я.

– Я вспомнила кое-какую вещь, которую прочитала в одной из моих книг, – ответила она. – Асурам нужно есть мясо, чтобы выжить, но асуры-волки не могут устоять перед запахом яблочного сока. Не знаю почему, но именно это спасло меня тогда. Я вытащила яблоко и принялась откусывать от него кусочки. Потом принялась выплевывать их на лесную тропинку и побежала, прокладывая волку путь, и завела его прямо в ловушку старого охотника.

– А потом ее стошнило прямо на туфли, – не удержалась Шуки.

Ее сестра ухмыльнулась:

– Так и есть. А когда я вернулась домой, меня еще стошнило на туфли Шуки.

Я рассмеялась, но в голове крутилась эта история. Было что-то невероятно потрясающее и обнадеживающее в том, как Самара обнаружила: то, что она любит, единственное, в чем она хороша, на самом деле так же полезно, как и умения других.

– Понимаю, что ты хочешь сказать, – произнесла я. – Мне нельзя позволять Вишну или Лею решать за меня, на что я способна, а на что нет. Я должна делать это сама.

– И не давай им указывать, как именно ты должна сражаться, – добавил Джоджо. – Ты не можешь сражаться с монстрами теми же способами, что и мы. Ты можешь сражаться с ними только так, как это делаешь ты.

Когда я была маленькой, вместе с мифами, сказками и колыбельными мама читала мне стихи. Среди них было стихотворение, принадлежавшее Уильяму Эрнесту Хенли. Оно заканчивалось двумя строчками, которые звучали так:

Я хозяин своей судьбы:

Я капитан своей души.