Отпусти свою волчицу - Лёка Лактысева

– Едем к Ребекке.

– Оу. Понял.

Зато Кристина не поняла и воззрилась на Ромуальда вопросительно в ожидании объяснений. Но в этот раз Ром тоже не стал торопиться с откровениями.

– Приедем – познакомишься, – только и сказал он.

– Ненавижу тебя. – Кристина произнесла эти слова ровным невыразительным голосом. На эмоции сил не было.

Третий день пути почти без остановок вымотал ее, неизвестность угнетала, а оборотни вовсе не спешили что-то объяснять и чем-то делиться.

Ромуальд в ответ на ее слова только оскалился, молча втянул носом воздух, сморщился, словно получил тычок под ребра. Он за семьдесят два часа пути тоже извелся и выглядел как после смертельно тяжелой болезни. Черты его лица заострились, стали резче и глубже. В уголках рта залегли горькие складки.

– Ты помнишь, Крис. Я могу остановить тебя в любой момент, – напомнил он не терпящим возражений тоном. – А еще могу сделать так, что ты сама на глазах у всех работников заправки будешь умолять меня позволить ехать с нами дальше. Но ты умная девочка и не заставишь меня так поступать с тобой.

– Не заставлю. Открывай. – Кристина отвернулась.

Она видела, что Ромуальд готов сам себя съесть за то, что делает с ней, но жалости к нему не испытывала. Вместо этого в ней прочно засел страх – глубинный, нутряной. Оказывается, этот рыжеватый оборотень обладает каким-то особым природным даром влиять на других оборотней и вынуждать их делать то, что ему нужно.

Она проверила это на собственной шкуре.

...В первый – и единственный – раз Крис попыталась сбежать от Рома и его помощников в первый же день путешествия.

Стоило им остановиться на кемпинге, которых оказалось немало разбросано вдоль трасс для дальнобойщиков, как Кристина бросилась толкать дверцу, а когда оказалось, что замок все еще заблокирован – нажала на кнопку, опускающую стекло, и открыла рот, чтобы завопить во всю мощь своих легких:

– Помогите! Меня увезли и удерживают насильно!

Закричать не удалось.

Ром, сидевший рядом, положил раскрытую ладонь Кристине на шею сзади и шепнул в ухо негромко:

– У тебя пропал голос.

… и голос действительно пропал.

Кристина напрасно разевала рот, хватала горлом морозный воздух, наполненный ароматами жарящегося на мангале шашлыка, березовых полешек, превращающихся в угли, горьковатого дыма…

– Я могу сделать то же самое с твоими руками и ногами, – все так же тихо, удерживая ладонь у девушки на шее, предупредил Ром. – Они перестанут тебя слушаться. Хочешь проверить?

Крис задрожала, но все же рискнула не поверить: принялась хлопать ладонями по стеклу, стучать носочками сапожек в дверцу, стараясь создать как можно больше шума и привлечь внимание людей, стоящих у мангала.

– Твои руки не слушаются тебя. Они повисли без сил и больше не поднимаются, – проговорил Ром за ее спиной.

Если бы могла – Кристина бы взвыла: ее руки и правда повисли плетьми, онемели, стали словно бы чужими.

– Ты что сделал, урод?! – одними губами прокричала в лицо оборотню девушка.

– Продолжим? – вместо ответа спросил тот. В его голосе не было издевки, только какая-то обреченность. – Ноги тоже перестанут двигаться. Хочешь убедиться?

Крис несколько раз отрицательно тряхнула головой: нет, она не хочет проверять! Хватит!

На глаза накатили слезы.

Впервые в жизни девушка чувствовала себя настолько беспомощной и беззащитной. Тело – собственное тело – всегда было послушным ее воле. Никогда не подводило. Нужно драться – дралось. Нужно бежать – бежало. И голос тоже не подводил.

Теперь же…

Теперь Крис не была уверена ни в чем, кроме одного: Ромуальд ее не отпустит. Никогда. Возможно, он не будет с ней жесток. Возможно, не станет принуждать к близости. Но и свободы не даст.

Добившись ее внимания, мужчина заговорил – медленно, твердо, внушая свою волю:

– Слушай меня внимательно, Крис. Сейчас я верну тебе способность управлять руками и голосом. Но в любой момент смогу это изменить. Думаю, теперь ты в это веришь. Поэтому ты будешь вести себя тихо и послушно. Выйдешь следом за мной из машины. Сходишь в туалет, потом мы зайдем в магазин: я куплю тебе все, на что ты покажешь. Бертран и остальные ребята в это время закажут шашлыки. Мы спокойно зайдем в кафе, сядем за столик, поужинаем, потом встанем, вернемся в машины и поедем дальше. Все это время ты будешь вести себя так, будто довольна поездкой и сама мечтаешь поскорее продолжить путь. Усвоила?

– Да… – безголосым шепотом подтвердила Кристина.

– Готова?

– Да, – снова кивнула она.

– Твои руки слушаются тебя. К тебе вернулся голос.  – Объявил Ромуальд и убрал ладонь с ее шеи.

Кристина неверяще согнула-разогнула локти. Покрутила кистями, словно разглядывая собственные пальцы с обеих сторон. Подняла глаза на Ромуальда и вымолвила тихо, но вполне разборчиво:

– Подонок. Ненавижу…

– Идем… – Ром распахнул перед ней дверь, позволил девушке выйти первой, потом выбрался следом.

Берт вышел тоже. Кристина поймала на себе его взгляд, в котором смешались сочувствие и осуждение. Бета даже покачал головой, будто говоря ей: «напрасно ты так».

Крис считала, что не напрасно. Она хотя бы попыталась, не сдалась сразу. И потом… Ромуальд не сможет быть возле нее постоянно. Рано или поздно ему придется куда-нибудь отлучиться. И вот тогда она все же сбежит. Главное – не позволить проклятому похитителю сломить ее дух! А для этого она должна регулярно напоминать себе и ему о том, что она не простила обмана и не смирилась с тем, что ее увезли. Ненависть, пусть даже тихая и молчаливая, поможет ей оставаться самой собой.

...Куда так спешили оборотни – Кристина не поняла. Однако с первого же дня поездки они гнали по трассам практически без остановок, сменяя друг друга за рулем каждые шесть часов и лишь изредка на десяток-другой минут останавливались у какого-нибудь придорожного кафе или кемпинга, чтобы размять ноги и прикупить несколько порций свежего шашлыка. Крис всегда любила мясо и жалела, что не может налакомиться им вдосталь, но теперь, кажется, оно стало чуть не основным блюдом в ее меню.

– Что-то произошло? К чему такая спешка? – осознав, что уже трое суток они летят почти без перерывов, попыталась она выяснить у Бертрана: оставаться в неизвестности с каждым часом становилось все труднее.

Берт на этот раз оказался на редкость молчаливым.

– Тебя это пока не должно волновать, – буркнул он в ответ на ее расспросы, убедившись, что альфа задремал. – Приняла бы предложение Рома, стала членом нашей Стаи – был бы другой разговор, а так…