Застенец 3 - Дмитрий Билик

сульфар в госпитале. Почему-то думалось, что я приду, сразу тайком устремлюсь к кабинету старшего врача — и дело с концом. Теперь же я понимал, что мы движемся совершенно в другом направлении. И более того, движемся правильно.

Петляли мы еще без малого минут пять, но чем дальше заходили, тем увереннее я становился. Словно ощущал себя магнитом, который медленно подводят к другому. И вскоре остановился возле двери.

— Личные палаты для высоких господ? — приподнял бровь Максутов. — Впрочем, я бы мог догадаться.

— И что делать будем?

— Развернемся и поедем домой, — скривился Игорь Вениаминович.

Как я понял, светлейшему князю тоже не был чужд сарказм. Максутов толкнул дверь и решительно вошел в палату. Просторную, метров на семнадцать, с огромной кроватью, цветами в горшках на подоконнике, с белыми занавесочками и очаровательной спящей медсестрой. В такой бы больнице и я отдохнул. К тому же, в нынешних обстоятельствах, когда здесь более нет Лады.

Что интересно, сестра милосердия не обратила на нас ни малейшего внимания. Блин, тоже хочу такое заклинание!

— Она недом, — словно почувствовав мои мысли ответил Максутов. — С ними все гораздо проще. Впрочем, сработало бы и на магов. А вот и то, что мы искали.

Так и было. Сульфар оказался прикреплен какими-то странными трубками еще к нескольким артефактам в виде небольших обручей, присобаченных к подставкам. Один из таких обручей стягивал лоб. Ну, такой он Сейлормун, даже учитывая мир, в котором никогда не было аниме. К слову, коматозника я узнал. Скоро и плюнуть нельзя будет, чтобы не попасть в знакомого. Не город, а одна сплошная деревня.

— Вынимай сульфар, — велел Максутов.

— А Никитин? — указал я на лежащего. — Тут же вроде что-то происходит.

Максутов неожиданно прищурился, словно забыл очки, и стал пристально разглядывать коматозника. А потом кивнул.

— Ты прав, он хоть и медленно, но идет на поправку. Даже не думал, что у Сильвестра что-то получится. Но сейчас это неважно. Нам нужно забрать сульфар.

Я хотел было сказать, что он же вроде друг Максутова. Но вовремя понял, что вряд ли у Игоря Вениаминовича есть друзья. Боевой товарищ, который пожертвовал собой ради того, чтобы остановить брата Императора? Вот это ближе к телу. Хотя что-то мне подсказывает, что и данный факт не выбьет скупую мужскую слезу из Его Превосходительства.

— Хорошо, — только и сказал я, осторожно вынимая опутанный сульфар. И в самый последний момент, будто бы случайно, оперся рукой о Никитина.

Когда ты делаешь какой-то финт в первый раз, то он кажется невероятно трудным. Да что там, невыполнимым. Через определенное количество повторение понимаешь, что все реально. После пяти лет постоянной практики и финт становится таким же привычным движением, как шаг или бег.

За все это время я немного нахватался в передаче дара. И даже начал выполнять подобный процесс довольно скоро. Более того, пришло понимание, сколько энергии надо отдать человеку для достижение определенных целей. К примеру, сейчас я стоял всего секунд восемь, после чего оторвался от Никитина.

— Благими намерениями, вымощена дорога в ад, Николай. — Покачал головой Максутов.

— Просто мы забираем то, что нужно ему. Взамен необходимо отдать что-то другое. Господину тайному советнику же лучше?

— Намного. Ты значительно ускорил процесс его восстановления. А теперь надо идти.

В довольно короткий срок мы проделали обратный путь. Однако сейчас сульфар жег ладонь. Я поглядывал на Максутова, не потребует ли он кристалл себе? Но нет, Его Превосходительство был на удивление отрешен.

— И что теперь? — спросил я.

Вместо ответа Игорь Вениаминович развел руки. Мол, передо тобой все дороги открыты. Такое ощущение, что она даже некоторым образом испытывал меня.

Я выдохнул, вспомнив свой выход из дома. Снова возникло чувство, что сейчас нырну в прорубь. А после быстрым шагом вышел из госпиталя. В лицо хлестнул дождь, но Сферу Неприятия в создавать не торопился. Будто в этом была какая-то слабость.

— Николай, — окликнул меня Максутов. И дождавшись, пока я обернусь, добавил. — Я заеду завтра на ужин, если ты не против. Твоя тетя чудесно готовит.

Мне оставалось только кивнуть. Я развернулся и быстро зашагал прочь, борясь с желанием перейти на бег. А в голове засели лишь слова Дмитриевой. «С тобой рядом должен быть друг. Самый настоящий». Что ж, у меня такой как раз имелся.

Глава 9

— Что, дружище, не ждал? — спросил я, заходя в конюшню.

Хотя вопрос был риторический. Я знал, что Васька почувствовал мое приближение. Что из этого следует? Никто из нас не сможет устроить другому сюрпризы на день рождения. На этом минусы заканчивались.

А что? Дмитриева советовала взять друга, а кьярд именно им и был. Просто такой не совсем стандартный друг. Но и я не то, чтобы очень уж среднестатистический. Скорее уж, максимально неправильный волшебник.

Что до Васьки, то он не ответил. Но судя по его нетерпению и попытке вырыть копытом первую местную станцию метро, кьярд что-то понимал. Я скинул с себя сначала мокрый плащ, а после и вымокшую напрочь холщовую котомку, в которой хранились Перчатка и сульфар. Что поделать — нормальных рюкзаков в этом мире не придумали. А зря.

Я стал тщательно чистить кьярда, который под моими руками заметно присмирел.

— Боишс-с-ся, — прошипело у меня в голове.

— Все адекватные люди боятся, — ответил я. — Не боятся только дураки или психопаты. У первых для подобного не хватает ума, у вторых — эмоций.

— Храбришс-с-ся, — усмехнулся кьярд.

— Не без этого, — согласился я. — Неизвестность всегда пугает. А если честно, я не вполне подозреваю, что будет Там.

Мне показалось, что Ваське явно было что сказать по этому поводу. Но он промолчал. Словно не хотел накручивать меня еще больше. Я же, с усердием монаха, который путем монотонных физических действий пытается познать дзен, подготовил коня к дальней поездке.

— Ну вот и все, — выдохнул я, затянув седло. Надел мокрый плащ и накинул на плечи котомку.

Вывел кьярда из конюшни. Васька ступал по сырой холодной земле, не сводя с меня взгляда. А я все медлил. Вдыхал воздух, насыщенный после дождя озоном, глядел на спящий Петербург и трусил. Боюсь ли я? Еще как боюсь. Но и отступать не в моих правилах.

Я сел верхом, вытащил из котомки Перчатку