Смысл ночи - Майкл Кокс

Доктора Даунта впустили в дом и провели через несколько официальных гостиных на окрашенную багряным закатом террасу, что тянулась по всей длине западного фасада. Его светлость сидел здесь в плетеном кресле, со своим спаниелем у ног. Он курил сигару и задумчиво смотрел на солнце, садившееся за Молсийский лес, который отмечал западную границу его владений.

Несколько слов о покровителе доктора Даунта. Сей господин был среднего роста, но казался гораздо выше, ибо имел выправку настоящего гвардейца и всегда держался навытяжку. Его мир ограничивался эвенвудским поместьем, городским особняком на Парк-лейн, клубом «Карлтон» и палатой лордов. За границу он выезжал редко. Знался со многими, дружил с единицами.

С его светлостью шутки были плохи. В самом невинном жесте, слове или поступке он мог усмотреть непростительную дерзость. Существовал лишь один способ поладить с лордом Тансором: во всем ему подчиниться. На этом простом принципе зиждился мир Эвенвуда и доминионов. Наследник огромного состояния, уже изрядно им приумноженного, он являлся прирожденным политиком и обладал влиянием в самых высоких кругах. Когда интересы Дюпоров требовали действий, его светлости стоило только шепнуть на ушко правительству — и все выполнялось в два счета. По натуре он был непримиримым противником реформ во всех до единой сферах жизни; но он лучше всякого иного понимал, что публично сформулированные принципы, любого толка, могут сильно повредить деловому человеку, а потому старался излагать свои воззрения таким образом, чтобы всегда оставаться у власти. За советами к нему обращались представители самых разных политических группировок. Не имело значения, чью сторону он принимает: его здравый ум высоко ценили все без изъятия. Одним словом, лорд Тансор имел большой вес в обществе.

Посему на приглашения его светлости всегда надлежало отзываться незамедлительно и, возможно, не без тревоги. Не знаю, испытывал ли доктор Даунт тревогу, когда явился к своему покровителю, но ему наверняка было очень любопытно, зачем его столь срочно вызвали сюда в четверг вечером.

Заметив посетителя, лорд Тансор встал, чопорно протянул руку, а затем указал на свободное кресло рядом, предлагая присесть. Мне известно краткое содержание состоявшегося далее разговора (из надежнейшего источника в лице одного из лакеев его светлости, Джона Хупера, с которым я впоследствии свел приятельские отношения), и оно взято за основу нижеследующего развернутого изложения.

— Доктор Даунт, премного вам обязан.

— Доброго вам вечера, лорд Тансор. Я поспешил сюда сразу по получении записки. Надеюсь, у вас не стряслось никакой неприятности?

— Неприятности? — резко переспросил его светлость. — Ни в коем случае. — Он поднялся на ноги и бросил дымящийся окурок сигары в урну. — Доктор Даунт, я недавно был в Кембридже, обедал со своим другом Пассингэмом.

— Доктором Пассингэмом? Из Тринити-колледжа?

Не снизойдя до ответа, его светлость продолжил:

— Вас там хорошо помнят, сэр, прекрасно помнят. Кембридж никогда мне не нравился, хотя, разумеется, там многое могло измениться с моей студенческой поры. Но Пассингэм толковый малый, и он похвально отзывался о ваших способностях.

— Мне лестно слышать такое из ваших уст.

— Я не преследую цели польстить вам, доктор Даунт. Буду с вами откровенен. Я умышленно поинтересовался у Пэссингэма, какого он мнения о вашей научной компетентности. Судя по всему, некогда вы стояли весьма высоко в глазах лучших кембриджских ученых?

— Действительно, я пользовался неплохой репутацией, — подтвердил доктор Даунт, все сильнее удивляясь странному направлению, которое принимал разговор.

— И насколько я понял, после ухода из университета вы продолжали свои научные занятия — много читали, писали статьи и все такое прочее.

— Старался по мере возможности, сэр.

— В таком случае перейду к делу. В результате своих расспросов я удостоверился, что ваши таланты позволят вам успешно справиться с одним поручением, чрезвычайно для меня важным. Надеюсь, я могу рассчитывать на ваше согласие.

— Безусловно, сэр, если это в моих силах…

Доктор Даунт ясно понимал, что подобная оговорка здесь излишня, ибо у него попросту нет выбора. Сознание собственной бесправности уязвляло все еще бунтующую временами гордость, но он уже успел научиться благоразумию. После переезда из Миллхеда в Эвенвуд он быстро развил в себе смирение, побуждаемый необходимостью и постоянными увещаниями жены, отчаянно старавшейся угодить Дюпорам при всяком удобном случае.

Лорд Тансор повернулся и направился к двустворчатому французскому окну, сопровождаемый собакой. Доктор Даунт заключил, что ему надлежит последовать за хозяином.

За французским окном находилась библиотека — величественная зала благородных пропорций, богато украшенная бело-золотой лепниной, с великолепной потолочной фреской работы Веррио.[49]Дед лорда Тансора, двадцать третий барон Дюпор, обладал разнообразными, порой противоречивыми, талантами. Подобно своим отцу и деду, сей джентльмен имел ясный холодный ум истинного предпринимателя и значительно приумножил доходы семьи, прежде чем совсем еще молодым человеком удалился на покой в Эвенвуд. Там он позировал для Гейнсборо со своей дебелой супругой и двумя румяными сыновьями, сажал деревья в великом множестве, разводил свиней и — при полном равнодушии благоверной — развлекал многочисленных поклонниц (будучи мужчиной равно привлекательным и любвеобильным) в уединенной башне в дальнем углу парка.

Нынешний лорд Тансор ни в малой мере не унаследовал библиофильской страсти своего деда. Круг его чтения ограничивался газетами «Морнинг пост» и «Таймс», приходно-расходными книгами и романами (но ни в коем случае не поэзией) сэра Вальтера Скотта. Однако он, как никто другой, понимал, что находящиеся в его владении книги не только являются наглядным свидетельством присущего роду Дюпоров таланта приумножать свою вещественную собственность от поколения к поколению, но и представляет огромную ценность в переводе на деньги. Нематериальная ценность библиотеки его нимало не интересовала. Его светлость хотел точно выяснить, чем владеет, и определить примерную стоимость данного имущества в фунтах, шиллингах и пенсах — правда, он не употреблял подобных меркантильных выражений, поручая доктору Даунту составить catalogue raisonnee[50]всего книжного собрания.

Когда они вошли в библиотечную залу, низенький мужчина в круглых очочках, деловито разбиравший бумаги за секретером в дальнем углу, поднял на них глаза.

— Не обращайте на нас внимания, мистер Картерет, — произнес лорд Тансор.