Горец и леди - Патриция Грассо

– Уже третий за эту неделю, – объявил он. – И ни один не съеден, а просто убит.

– Извините, – вмешалась Мойра. – Я говорила, чтобы он не лез к хозяину с этими глупостями, но он упрям как осел.

– Ничего, ничего, – успокоил экономку Черный Джек. Потом перевел взгляд на Кевина. – Ну, парень, и кто же, по-твоему, мог это сделать?

– Я не смог выследить его, как ни старался, – ответил юноша. – Видно, тот, кто этим занимается, хитер, как лиса.

При этих словах все смолкли. Каждый бросил тревожный взгляд на Хитреца, а потом на его хозяйку.

– Ты что-нибудь знаешь об этом? – спросил Йен жену.

– Я?.. – возмутилась Бригитта. – Зачем мне убивать цыпленка?

– Не притворяйся, я имел в виду не тебя лично, – с мрачным видом возразил муж. – А кое-кого, кто тебе хорошо знаком.

На мгновение Бригитта задумалась, словно озадаченная таким вопросом, но потом до нее дошел смысл этих слов.

– Как ты осмелился подумать об этом! – вскричала она. – Хитрец не станет убивать просто так, а голоден он, слава Богу, никогда не бывает.

– Разве ты можешь поручиться, что тебе в любую минуту известно, где он находится? – спросил Йен.

– Могу.

– Бригитта!

– Ну ладно! – вскричала она. – Допустим, не могу, но это еще не означает…

– Хватит! – прервал он ее. – Я сразу был против того, чтобы везти его сюда, но потом уступил твоим просьбам. Вижу, что напрасно. Сейчас я исправлю свою оплошность.

Йен хотел было взять лисенка, но Бригитта оказалась проворней. Она подхватила Хитреца на руки и бросилась бежать. Йен кинулся за ней. Бригитта бежала к воротам, он преследовал ее по пятам.

– Беги, Хитрец! – закричала Бригитта и у самых ворот замка выпустила лисенка из рук.

Испуганный Хитрец проскочил мимо опешившего часового и тут же исчез в зарослях кустарника, росшего возле стен.

Бригитта остановилась и повернулась к мужу. Нет, она ни за что не смирится, она буквально дрожала от ярости. Пощечина обожгла ее щеку. Йен молча подхватил ее на руки и потащил обратно во двор. Не говоря ни слова, он пронес жену мимо графа и всех остальных, наблюдавших эту сцену.

– Не трогайте ее! – завизжала вдруг Гленда, бросаясь к Йену, но Перси перехватил непрошеную защитницу, удержав ее возле себя.

Втащив жену в дом, Йен поставил ее на ноги возле лестницы и грубо тряхнул за плечи.

– Отправляйся наверх, – сурово сказал он. – Я разберусь с тобой позже.

Ничего не ответив, с гордо поднятой головой, Бригитта взошла по лестнице и исчезла в коридоре. А Йен, проводив ее взглядом, резкими шагами направился в отцовский кабинет. Он весь кипел от гнева. Если бы он сразу прошел наверх, то не удержался бы и снова ударил ее. Ему нужно было время, чтобы немного успокоиться.

В кабинете он налил себе виски и одним глотком выпил его. Потом налил еще. Как она осмелилась прилюдно не повиноваться ему! Скрипнув зубами от ярости, он опрокинул и эту порцию и вышел из кабинета.

Как только Йен начал подниматься по лестнице к своей комнате, появились Перси и Черный Джек.

– Йен, – позвал брата Перси, надеясь замолвить пару слов в защиту своей невестки.

– Заткнись! – осадил младшего сына Черный Джек. – Пускай сам разбирается – это только его дело.

Не обращая на них внимания, Йен поднялся по ступенькам к себе в спальню. Он повернул ручку, но дверь не открылась. Жена заперлась изнутри, подлив этим масла в огонь. В раздражении Йен пнул дверь ногой. Ответом ему была тишина. Этого еще не хватало.

– Бригитта! – гаркнул он. – Открой дверь.

– Иди откуда пришел! Бессердечное чудовище! – крикнула она.

Разозлившись, Йен свирепо заколотил в дверь.

– Учти, если мне придется выломать дверь, ты пожалеешь об этом.

Подождав немного, Йен решил уже выполнить свою угрозу, но звук отодвигаемого засова охладил его пыл. Однако дверь оставалась закрытой.

Он нетерпеливо распахнул ее и вошел, но тут же резко остановился, с удивлением глядя на свою жену. Бригитта стояла посреди комнаты, в руке ее сверкал кинжал. Это был один из его собственных кинжалов. Йен грозно нахмурился и шагнул вперед.

– Не подходи, – приказала Бригитта, замахнувшись на него. – Держись от меня подальше, или я проделаю изрядную дыру в твоем теле.

Йен властно протянул руку.

– Быстро дай сюда!

– Как бы не так! Не слишком ли многого хотите, милорд?

– Я не шучу, голубушка.

– И я не шучу, голубчик, – сказала она, передразнивая его шотландский выговор. – Говори, что надо, и уходи.

«Как только я доберусь до нее, – подумал Йен, – отколочу так, что живого места не останется».

– Я не мог поступить иначе там, во дворе, – заговорил он, медленно приближаясь к ней. – Во всем виноват Хитрец. Вот что получается, дорогая, когда держат дома дикого зверя.

– Хитрец здесь ни при чем, – гневно возразила Бригитта. – И, кроме того, ты ударил меня.

– Ты не исполнила моей воли, да еще прилюдно. Ты заслужила куда большего наказания. Но я готов выслушать тебя. – Голос Йена становился все мягче и вкрадчивей, по мере того как шаг за шагом он приближался к ней. – Перестань злиться. Давай поговорим.

Внезапно он бросился вперед и ловким ударом выбил кинжал из ее руки. Бригитта взвизгнула и хотела поднять его, но Йен дернул ее назад, предупредив:

– Не размахивай зря оружием, если не умеешь пользоваться им.

В ответ Бригитта ударила его в лицо кулаком. Скорее от досады, чем от боли, Йен швырнул ее на кровать и всем телом навалился на нее сверху. В исступлении она извивалась и брыкалась под ним, изо всех сил пытаясь вырваться, но он просто держал ее и ждал, пока она устанет от этой бессмысленной борьбы. Потом, склонившись совсем близко к ее лицу, он стал поучать ее:

– Ты должна вынашивать моих сыновей и удовлетворять все мои прихоти. Если ты не понимаешь этого, то пеняй на себя – твоя жизнь будет адом и только смерть станет от него избавлением. Помни, что муж отдает приказания, а жена обязана повиноваться ему.

Йен встал, кинул с высоты своего роста суровый взгляд на лежавшую на кровати Бригитту, резко повернулся и вышел.

Оказавшись в коридоре, он остановился, прислонясь к двери, чтобы успокоиться. Из комнаты до него донеслись приглушенные рыдания жены. Угрызения совести и недопустимая для настоящего мужчины жалость с такой силой охватили его, что, стиснув зубы, он застонал, как от боли. «Господи Боже! Как я мог ударить ее? – корил он себя. – Пусть гнев мой был справедлив, но мои действия – нет. Ах, если бы Бригитта хоть немного задумывалась о последствиях, прежде чем открыть рот!»