Война за Пустоши - Михаил Уханов

В руках у нее был длинный кинжал, с узкого клинка которого капали тяжелые капли крови. Урр уже знакомым мне жестом решительно вытерла кровь с клинка. Подобрала с пола пояс с оружием орка и сунула кинжал в висевшие на нем ножны. Как она успела вытащить клинок у стражника, я даже не заметил.

– Одевайся в его доспехи, Владыка! – предложила орчанка уже спокойнее. – Попробуем сделать из тебя орка. Хотя… – Она хихикнула. – Для нормального орка ты слишком тощий и бледнокожий.

Вдвоем мы стащили с убитого панцирь из соединенных кольчужными кольцами пластин. От трупа изрядно попахивало резким орочьим потом, и я порадовался, что штаны убитого мне можно не надевать. Как и его сапоги с торчащими вверх острыми мысками. Ступнищи орка были раза в полтора шире моих.

– А что дальше? – поинтересовался я, подбирая с пола шлем. – Ты так и будешь заводить их по одному? Скоро они догадаются, что дело нечисто.

– Догадаются? Эти? Да они только и умеют, что железом размахивать. Думать они никогда не пытались, иначе бы не пошли за Глуумом, – презрительно хмыкнула орчанка. Она выбрала один из принесенных ранее бурдюков и вручила его мне.

– Это дал мне шаман Уз-Суу. Сказал, если не сможем убить тебя, надо бросить в костер. Уз-Суу сильный шаман, не думаю, что там кобылье молоко.

На ощупь бурдюк был довольно тяжелый. Внутри него перекатывалась какая-то тягучая жидкость.

Урр тем временем натянула на себя извлеченные из одного из сундуков кожаные штаны, куртку и теплую безрукавку из овчины мехом наружу. Обулась в мягкие сапоги, за голенище одного из них сунула нож. Ее черные волосы скрылись под лохматой замызганной шапкой, и из степной красавицы она превратилась в обычного кочевого орка, каких в Орде тысячи. Лишь глаза ее по-прежнему сверкали двумя яркими огоньками, выдавая волнение.

– Сейчас ты выйдешь и пойдешь к костру, – объяснила она, затягивая на себе трофейный пояс с кривым клинком в ножнах из темной тисненой кожи. – Как только сможешь, швыряй в огонь бурдюк. Близко к костру не подходи, Уз-Суу действительно сильный шаман. А если не получится, нам придется уходить, надеясь только на мечи. Меч ты хотя бы держать умеешь? Так что лучше бы получилось. Тогда я проведу тебя в… в одно место. Там мы переждем тревогу. Затем попробуем достать лошадей и убраться подальше. А пока иди! И да помогут нам духи ночи дожить до рассвета!

Она подобрала с пола и перекинула через плечо пару переметных сумок, в которые сложила отобранные для бегства вещи и немного съестного из остатков угощения. Еще раз оглядела шатер, шумно выдохнула и подтолкнула меня к выходу. Однако я, прежде чем выйти, стянул подаренное Глуумом кольцо, наклонился и надел его на палец убитого орка. Тьма его знает, что там нашаманили степные колдуны с этим кольцом. Лучше избавиться от него, пока не поздно.

Наконец я вышел из шатра, держа в руке бурдюк шамана. Уже выходя, вспомнил, что я сейчас орк и двигаться надо по-орочьи, слегка согнув ноги. Стража, сидевшая вокруг костра, увидев меня, разразилась утробным гоготом. Один из воинов спросил меня о чем-то, но, не дожидаясь ответа, заржал, как племенной жеребец. Судя по всему, это была одна из тех плоских шуточек, которыми обмениваются в своем кругу мужчины всех рас и народов, говоря о женщинах. Суть шутки я не разобрал, но зато на нее можно было не отвечать. А пока орки ржали над собственным остроумием, я подошел к костру достаточно близко. Дальше идти не стоило, мало ли что этот неизвестный мне шаман мог сотворить с содержимым бурдюка. Сильный шаман, как сказала Урр. Я размахнулся, и через головы сидящих у костра орков кинул тяжеленный бурдюк в самую гущу пламени. От удара во все стороны посыпались горящие угольки, пламя завыло зимним бураном и взмыло к ночному небу огненным столбом. Хохот сменился недоуменной тишиной. Орки уставились на меня, начиная что-то соображать, пара самых то ли догадливых, то ли просто быстрых уже вскочила на ноги, нашаривая висящее на поясе оружие. Но в это время шкура, из которой сшили бурдюк, прогорела и лопнула. Уз-Суу действительно был сильным шаманом. От яркой вспышки мы все на мгновение ослепли. Затем шарахнуло так, что я едва удержался на ногах. Костер разметало, словно ураганом, пылающие поленья разлетелись в разные стороны, оставляя за собой огненные следы. Одно из них просвистело совсем рядом со мной, обдав жаром. Взметнувшееся чуть ли не до небес пламя лизнуло сидящих у костра, превратив их в живые факелы. Кто-то из орков успел истошно завопить, но этот крик быстро оборвался. Жар вокруг стоял такой, что я невольно отступил назад. У шатра, из которого я вышел, загорелся верх. Я на мгновение испугался за Урр, но тут она выскользнула наружу с клинком наготове. Из-за шатра выскочили двое орков-стражников и с удивлением уставились на пышущий жаром костер. Стоящие рядом шатры и кибитки тоже начинали дымиться, то ли подожженные разлетевшимися углями, то ли занявшиеся от жара горящего шаманского зелья. Раздались дикие крики. Урр подскочила ко мне, вцепилась в руку и рванула в обход горящего шатра, пытаясь не привлечь внимания стражников. Те еще не поняли, что происходит, и продолжали тупо таращиться на разгорающийся пожар. Мы уже почти обогнули шатер, но тут столкнулись еще с одним стражником, выскочившим на нас из темноты. Он недоуменно уставился на нас, пытаясь понять, друзья перед ним или враги. Медлить было нельзя, и я рывком дернул его за выставленное навстречу нам копье. Степняка, не ожидавшего нападения, мотнуло к нам, я встретил его ударом кулака в широкий сопящий нос, вывернул из лапы копье. Орк злобно оскалился, видимо, опознав во мне человека, но времени на раздумья у него уже не было. Обратной стороной копья я, как посохом, ударил орка прямо в раскрывающуюся пасть, обрывая зарождающийся крик. Стражник отлетел назад, и я, перевернув копье, ткнул своего противника в открывшееся горло. Орк рухнул, загремев оброненным щитом, и больше не двигался. Но тут из-за шатра появились двое его дружков, все-таки заметивших наше отступление. Жаль, но делать было нечего, ждать, пока здесь соберется вся Орда, я не собирался и выдернул меч из ножен. Черный клинок с шелестом прорезал воздух, орки отшатнулись, выхватывая кривые мечи. Я рубанул ближайшего противника под круглый щит, целясь в ногу. Удар прошел, орк взвыл и рухнул на колено, роняя оружие. Я пнул раненого сапогом, и он отлетел прямо под ноги напарника. Тот, недолго думая, тоже пнул собрата, отбрасывая его со своего пути. Но на мгновение второй орк все же отвлекся и пропустил колющий удар в грудь. Под моим клинком скрежетнуло, раздвигаясь, железо орочьего доспеха. Орк взвизгнул от боли, а я, вырвав меч из раны, перехватил рукоять второй рукой и с размаху обрушил клинок на шею противника, прикрытую лишь кольчужной сеткой. Степняк вскинул свой меч, пытаясь отбить удар, но тот, бессильно лязгнув, отлетел в сторону. Кольца бармицы могли отбить стрелу на излете или принять на себя режущий удар легкой сабли, но защитить от прямого удара тяжелого меча кольчужная сетка была не в силах. Голова орка слетела с плеч, ударил фонтан черной в свете разгорающегося пожара крови. Обезглавленного степняка отбросило на шатер, по которому он сполз на землю и остался лежать бесформенной кучей. Я развернулся к раненому и одним ударом добил его. Не колеблясь и не размышляя. Оставлять за своей спиной пусть раненого, но еще живого врага я не собирался.