Второй шанс. Книга третья - Елена Звездная

почему-то так и не появился в административном корпусе. Что-то случилось во время проезда через ворота?

— Да, — Эльтериан с насмешкой выдержал взгляд наследного принца, — моя леди пожелала вернуться домой… ко мне.

Леди Сарская, несмотря на всю выдержку, при этом недвусмысленном намеке побледнела. Меня же потрясло то, с какой легкостью Эльтериан уничтожил ее репутацию, практически по щелчку пальцев. И если для него все это было игрой, то леди Сарской теперь уготована была весьма печальная участь до конца ее дней, даже если Эльтериан и соизволил бы жениться на ней. И мне стало откровенно жаль эту девушку. Одно дело сплетни в академии, и даже беременность, которая стала бы известна на Весенних учениях, и совсем иное — заявление о подобном в стенах дворца. Эльтериан попросту уничтожил ту, что сейчас была с ним рядом.

— Мне бесконечно жаль… вашу леди, — глухо произнес Каенар.

— Хватит, — оборвал обоих принцев император. И вновь обратился ко мне: — Но вы опоздали, леди Риддан.

Все еще пребывая в ужасе, от произошедшего с леди Сарской, которая теперь сидела так, словно проглотила шпагу, склонилась в реверансе, и с почтением ответила:

— Моя обязанность заботиться о его императорском высочестве. Прибыв в банкетный зал, я выяснила, что меню для кронпринца не было подготовлено должным образом, и поспешила это исправить. Прошу меня простить, ваше величество.

И тут почти эхом раздалось:

— Прошу меня простить, ваше величество.

И леди Сарская поднялась со своего места.

Эльтериан галантно отодвинул стул для нее, словно вовсе не знал, что только что сделал. Она уходила в напряженном молчании всех, кто отчетливо понимал, что произошло.

И тут слуги внесли блюда, подготовленные для Каенара. Печеночный паштет, печеночные рулетики и оленья печень в отварном виде. Не самая вкусная пища, и с весьма специфическим запахом, а потому всеобщее внимание привлекла императрица Остерия.

— О, Небо! — воскликнула она, стремительно закрывая нос платком. — Что это за ужасная еда⁈

— О, это еще не самое худшее из того, что умеет готовить мадемуазель Асьен, — магистр Ильхан обнаружился так же в конце стола, и поправив светлые пряди пальцами с неизменно синим маникюром, добавил: — Помнится, магистр Ксавьен рассказывал, как однажды отведал южное рагу, приготовленное нашей замечательной леди Риддан. Едва выжил! Но, это не прошло для него бесследно, с тех пор лучший агрессор империи питается исключительно чрезмерно перченой пищей, пристрастившись к ней с первого раза. Ваше императорское высочество, надеюсь, вас сия участь минет.

— А вас минет участь выпивать в компании магистра, — с улыбкой ответил Каенар. — Я слышал, добавление в вино жгучего перца стало его излюбленной привычкой.

Магистр Ильхан при этих словах как-то смутился, определенно занервничал, а после прикрикнул своему помощнику:

— Добер, у меня в расписании есть что-то… подобное?

— Встреча с магистром Ксавьеном завтра в восемь вечера в таверне…

— Отмени!

— Встреча в шестой день в рестора…

— Тоже отмени! Все отмени!

И прочистив горло, магистр Ильхан, вспомнив, где находится, сдержанно произнес:

— Прошу меня извинить.

Но он хотя бы остался на месте, а вот императрица величественно поднялась, собираясь попросить извинить и ее, и тут же была остановлена кратким:

— Сядь!

И была вынуждена опуститься в кресло.

А на семейном банкете воцарилась столь напряженная обстановка, что я вдруг поняла — главная жертва здесь не я. Главная жертва — императрица.

И все знали об этом.

А император, бросив еще один неприязненный взгляд на меня, сложил пальцы под подбородком и медленно произнес:

— Леди Хартесин.

Я ожидала, что после этих слов, поднимется из-за стола или же будет призвана эта самая леди, та, что вчера ворвалась в спальню кронпринца, но нет, леди здесь не было.

— Как ты посмела? — продолжил император.

Императрица Остерия начала заметно дрожать.

— Кто ты? — взгляд на супругу, носящую его дитя. — Кто ты такая, чтобы распоряжаться судьбой моего сына⁈

Девушка, а женщиной эту юную императрицу сложно было назвать, стала бледна как мел. И все же она попыталась дать отпор.

— Я — императрица. Я мать… — взгляд на Каенара и быстрое, — мать империи…

И она сникла, боясь произнести еще хотя бы звук.

— Ты — никто и ничто! — холодно произнес император. — С этого дня, ты…

— Ваше величество, прошу вас учитывать положение ее величества.

И в жуткой тишине, что стала лишь более страшной после произнесенного, я осознала, что это были мои слова.

Лицо императора окаменело, я увидела взгляд Эльтериана, напряженный и взволнованный, и осознание произошедшего, стало еще страшнее. В той, прошлой жизни, я имела несчастье вступиться за одну из наложниц его величества, и Эльтериан едва неи придушил меня после этого.

А в этой…

— Асьен права, — очень тихо, так чтобы услышал лишь сам Алдаэрон, сказал Каенар. — Императрица беременна, вам следует это учитывать, отец.

— Ей следовало учитывать, что ты восстанавливаешься, а не устраивать показательную истерику вздорной девицы дважды. Я стерпел первый раз, но отчасти твое состояние ночью, было столь опасным из-за необходимости применить силу, чтобы выдворить леди Хартесин.

И это было правдой.

Но все же Каенар произнес:

— Я — мужчина. Я справился с ситуацией. Императрица же — слабая женщина, находящаяся в положении и едва покинувшая заточение. Отец, достаточно прилюдного выговора. Лишение императрицы титула в текущих условиях, не самый благовидный поступок.

Взгляд, который Остерия бросила на пасынка, выражал столь глубокую благодарность, что даже мне стало неловко.

— Довольно, — оборвал все разговоры император.

И присутствующие за столом вернулись к разговорам и обсуждениям лояльных по отношению к императорскому роду тем, а я плавно отошла к сэру Матиушу, и искренне понадеялась, что обо мне забудут вовсе.

— Мадемуазель Асьен, спасибо, — тихо, не глядя на меня, произнес телохранитель кронпринца.

— Вам совершенно не за что благодарить меня, — так же тихо сказала я. — Мы оба заинтересованы в благополучии его императорского высочества.

Помолчав, сэр Матиуш кивнул и еще тише добавил:

— Сделайте все возможное, чтобы господин не присутствовал на похоронах павших накануне.

Я не знала, что на это ответить.

После рассказа Каенара, не приходилось догадываться, что он испытывает вину перед погибшими в академии, но как бы почувствовала себя я, если бы меня не пустили на похороны Гродари?

— Это невозможно, сэр Матиуш, — произнесла едва слышно.

— Это необходимо, — не глядя на меня и в целом делая вид, что мы вовсе не разговариваем, с нажимом произнес телохранитель Каенара. — Вы уже достаточно долго находитесь рядом с герцогом Ридданом, вы должны понимать, что он за человек.

Я посмотрела на кронпринца — его императорское высочество о чем-то тихо переговаривался с отцом и внешне выглядел совершенно невозмутимо. Но