Гарем-академия 3. Капитан - Варвара Мадоши

— старейшую дошедшую мелодию, которую обычно проходят в школе с продвинутыми учениками. Однако, когда она пыталась терзать струны намеренно, стремясь вызвать тревожные, диссонансные звуки, у нее выходило в половину не так противно, как у Даари, которая даже не старалась. «Талант, — сказала Гешвири на это. — Со знаком минус, но талант, определенно!» Даари только вяло огрызнулась: «Да, да, издевайтесь!»

Противный резкий звук, усиленный тщательно рассчитанными Тоннар и Гешвири, понесся по лабиринту, настигнув комиссию прямо на входе. Одна женщина аж вздрогнула, мужчина тревожно заозирался. Подняв глаза вверх, Даари увидела, что нити сигнального купола, развернутого над лабиринтом, запульсировали. Есть контакт!

Инфразвук в лабиринте, конечно, запрещен — но никто не говорил об обычной музыке! А она ведь тоже может неплохо повлиять на психику. И прелесть в том, что, если верить работам психологов, которые прочла Даари, эффект оказывается даже тогда, когда человек знает, что на него будут воздействовать, и сознательно сопротивляется.

Конечно, создать по-настоящему пугающую атмосферу, когда комиссия знает, что это все придумки адепток, сложно. Поэтому, несмотря на то, что воздействие страха сильнее, чем положительных эмоций, далеко не все решают именно пугать. Но все же стены лабиринта выше человеческого роста, кампус Академии из-за них не разглядишь. Какая-никакая, но иллюзия уединения. Плюс многочисленные неравномерные отверстия в стенах должны нехорошо на них повлиять...

Тоннар, которая глядела в терминал следящей системы (Гешвири некогда было возиться, поэтому она просто добавила этот функционал в стандартный «свиток» академической системы, который Тоннар уже умела вызывать — а Даари нет), махнула рукой: мол, давай еще. Даари поднесла пипу к «отверстию №2» и взяла еще несколько аккордов... ну, если это можно так назвать. Однако она старалась играть «по-настоящему», потому что Тоннар и Гешвири сказали ей, что когда она пытается брать ноты, получается хуже — то есть, для их целей лучше — чем когда она просто дергает струны.

Тоннар сделала рукой новый жест: это означало, что пора перебираться в следующую засидку.

Даари накинула поверх одежды белую шифоновую занавеску, пожертвованную Гешвири. Тоннар поступила так же. Смысл был в том, чтобы если кто-то из комиссии заметит девушек во время смены дислокации, они будут не слишком выбиваться из окружения...

Пока они быстро-быстро перебирались тайным проходом во вторую камеру, Даари удалось мельком посмотреть на комиссию. Показалось ей, или нет, что одна из женщин старается идти по центру прохода и неприязненно косится на дырчатые стены? Хорошо бы!

Купол над головой исправно пульсировал, вбирая эмоции. А вот какие из них пойдут в зачет — это, конечно, вопрос...

Даари мысленно перебрала все, что они подготовили. Сперва комиссия входит в более-менее обычный лабиринт: ну, стены дырчатые, ну, неприятные звуки периодически доносятся... Но постепенно...

...Тоннар махнула рукой, и Даари дернула струны пипы снова, поднеся к отверстию №3...

...постепенно в лабиринте становится холоднее — это делает Гешвири, ориентируясь на следящие заклятья. Когда говорят, что от страха холодеют руки, то имеют в виду буквально. Холод похож на страх: немудрено перепутать. Если человека заморозить, его легче напугать.

Затем члены комиссии начинают встречать на стенах розовые потеки, которые постепенно темнеют, становятся ярко-алыми. В снегу начинают появляться вмороженные алые кусочки... Неприятные звуки становятся громче... (Тоннар еще раз подала Даари сигнал — уже двенадцатое отверстие!).

Комиссия знает, что ничего по-настоящему страшного их не ждет, никакой реальной опасности не угрожает. Однако разумным доводам трудно противоречить всему твоему существу, которое попало в ситуацию, которая на генетическом уровне опознается как плохая, плохая, бежать отсюда скорее — а ты не можешь убежать, тебе надо пройти этот путь до конца!

И, что еще больше должно их нервировать, что им до сих пор не показали никаких пугалок. Ни страшилищ, ни зверей, внезапно выскакивающих из-за угла. Просто снег и красные разводы, и неприятная музыка, и холод... Плюс еще Гешвири немного поиграла со светом, и время от времени по стенам лабиринта скользили едва заметные тени.

Наверняка эти господа поняли, рассуждала Даари, что команда рассчитывает на какой-то финальный аккорд, последнее воздействие, которое должно по-настоящему впечатлить. А раз так, они ждут его: что на них выпрыгнет чудовище, как минимум! Или рассчитывают увидеть вызывающий страх и отвращение муляж, может быть, гору замерзших, искореженных трупов (правила такое не запрещали, как и призраков, только трупы должны быть одеты и без обширных анатомически верных ранений).

....А вместо этого, дойдя до центра лабиринта, они увидят...

Женщина закричала.

«Что за!»

Мысль еще не оформилась в голове у Даари до конца, а она уже подорвалась с места к центру лабиринта.

— Стой! — крикнула Тоннар. — Там...

Но Даари не слышала. «Боги-духи, неужели мы кого-то настолько довели?! — билось у нее в голове. — Или все-таки Гешвири там сотворила какого-то выпрыгивающего демона, без согласования с нами?!»

Из последней музыкальной потайной камеры до центра лабиринта было рукой подать — Даари оказалась там очень быстро. И услышала вместо вопля истерические всхлипывания.

В ужасе она замерла, окидывая взглядом сцену.

В центре лабиринта поворачивающиеся проходы образовывали довольно обширную площадку, в углу которой, как бы вламываясь в стену, лежала огромная, выше человеческого роста, ягода клубники. В ее боку краснела огромная «рана», где бугрились куски мясистой мякоти. Алые разводы тянулись от ягоды по стенам и полу.

Если бы клубничины были живыми, можно было бы решить, что она припозла сюда и рухнула, истекая кровью. То есть соком.

Все по плану! Никаких монстров!

Даари перевела взгляд на кричавшую: она легко опознавалась, потому что только эта женщина сидела прямо на снегу, закрыв лицо руками.

— Что с вами? — Даари кинулась к ней. — Вам плохо?

Плечи женщины дрожали, она давилась всхлипываниями.

— Мне... хорошо! — простонала она.

И убрала руки от лица.

Женщина истерически хохотала.

Один за другим посмеиваться начали и остальные члены комиссии — сперва нервно, потом все веселее, когда осознание комизма происходящего догнало облегчение. А раскинутый над лабиринтом купол пульсировал в такт.

Глава 9. Чувственность (без правок)

— Что за... — Даари глядела на результаты прохождения лабиринта, и не верила своим глазам.

Их команда оказалась на пятом месте.

На пятом. Из девятнадцати!

И это при том, что вся комиссия ржала, как умалишенные, а у одной женщины случилась натуральная истерика. Что же там должно было произойти у четырех команд, которым удалось лучше?! Индивидуальный катарсис у каждого члена жюри с полной