Русалку за хвост не удержать - Наталья Александрова

«Педагогическим» старожилы называли этот сад по двум причинам.

Во-первых, этот сад примыкал к Педагогическому институту имени великого швейцарского педагога Иоганна Генриха Песталоцци. В этом саду будущие педагоги готовились к экзаменам, вдохновляясь расставленными среди кустов и на пересечениях дорожек бюстами знаменитых педагогов – самого Песталоцци, Ушинского, Макаренко, Сухомлинского, Одоевского и заведующего гороно Матвея Михайловича Промокашина. Также здесь красовались скульптурные аллегории различных наук – худощавая подтянутая География с глобусом под мышкой, мускулистая Физика с маятником Фуко в руках и знаменитой формулой Эйнштейна, нацарапанной на левой щеке, сутулая равнобедренная Геометрия, полненькая Экономика, задумчивая Ботаника…

В этот-то садик и направился Маркиз, когда в городе наступила глубокая ночь. Провалявшись в сыром подвале из-за снадобья коварного китайца, он даже не успел заскочить домой и не получил таким образом надлежащую порцию упреков и нравоучений от своей боевой подруги Лолы.

Как и накануне, он попросил Ухо подогнать ему к полуночи неприметную, но достаточно надежную машину.

Подъехав к Педагогическому саду за час до назначенной встречи, Маркиз объехал его вокруг, внимательно оглядываясь, и не заметил ничего подозрительного. Тогда он оставил машину в двух кварталах от сада и вернулся туда пешком.

Летом, даже поздно ночью, в этом саду то и дело попадались люди – влюбленные парочки прятались под каждым кустом, особо романтичные студенты прохаживались по аллеям и дорожкам, с умным видом разглядывая аллегорические статуи и надеясь услышать соловьиные трели. Правда, соловьи в этом саду давно уже не попадались, а если какой-нибудь весенний певец и залетал сюда по ошибке, то он испуганно помалкивал, затаившись среди листвы и прислушиваясь к звукам ночного города, доносящимся из-за садовой ограды.

Сейчас же, в конце марта, который по календарю считается весенним месяцем, а на деле – самый что ни на есть зимний, в ночном саду не было ни души. Да и какому ненормальному пришло бы в голову прогуливаться в полной темноте по обледенелым дорожкам! Если днем проглядывающее сквозь облака солнце хоть немного пригревало прохожих и давало им слабую надежду на приближение весны, то ночью зима казалась вечной и непобедимой.

Кованые ворота были закрыты, но Леня, как уже было сказано, с детства знал Педагогический сад со всеми его маленькими тайнами. Он нашел известную всем студентам и жителям окрестных домов лазейку, пробрался в сад и пошел по дорожке, подняв воротник куртки и настороженно оглядываясь по сторонам.

В саду было безлюдно. Более того, даже статуи, символизирующие науки и ремесла, которые в другое время года оживляли сад своим безмолвным присутствием, попрятались от зимнего холода в деревянные будочки.

Маркиз приблизительно помнил расположение статуй. Слева от центральной аллеи, перед круглым прудом, стояла скучная сутулая Тригонометрия. Справа, по другую сторону аллеи – кривоногая жуликоватая Химия с колбой в одной руке и ретортой в другой. Правда, сейчас эти аксессуары не были видны, но Леня вполне полагался на свою память.

Телефонный незнакомец назначил ему встречу около статуи Анатомии, по другую сторону пруда.

Леня обошел замерзший водоем, приблизился к будке, в которой пряталась от холода зябкая Анатомия. Рядом с ее зимним домиком стояла широкая садовая скамья. Вокруг не было пока ни души.

Маркиз специально пришел в сад задолго до назначенного времени.

За последние сутки он уже дважды натыкался на трупы, и ему очень не хотелось, чтобы это произошло и в третий раз. Поэтому он хотел заранее тщательно обследовать место встречи с незнакомцем, чтобы исключить любые неприятные сюрпризы и найти такой наблюдательный пункт, откуда он мог бы безопасно озирать окрестности, не подвергаясь при этом опасности…

Однако, обойдя вокруг скамьи и статуи, он понял, что найти такое место ему будет непросто.

Как назло, ночь выдалась ясная, безоблачная, в небе светила полная луна, и весь сад был виден как на ладони в ее серебристом свете. Кусты, в которых летом можно было спрятать целый симфонический оркестр или пожарную команду в половинном составе, сейчас просматривались насквозь, как бухгалтерская отчетность дома престарелых.

Оставалось спрятаться за будочкой одной из статуй. Конечно, такое укрытие было ненадежным, так как будка закрывала наблюдателя только с одной стороны…

Леня перешел дорожку, приблизился к зимнему домику очередной аллегорической статуи. Насколько он помнил, это была Зоология. В детстве она была одной из его любимых статуй – особенно нравились маленькому Лене прижавшиеся к ногам скульптуры лев и леопард с угрожающе оскаленными пастями, а также питон, которого Зоология кокетливо перекинула через плечо, как пестрый шарф.

Маркиз обошел деревянную будочку и выглянул из-за нее.

Место встречи просматривалось отсюда плохо – скамья была видна, но подход к ней со стороны пруда заслоняло поникшее дерево. Кроме того, сам Леня был здесь слишком заметен – на него падал лунный свет, и если кто-нибудь подойдет не со стороны главного входа, а с задворков сада, он непременно заметит притаившегося за будкой человека.

Тут у Лени появилась свежая идея.

В деревянной будке, как в деревенском туалете, было прорезано небольшое круглое окошечко. Леня привстал на цыпочки и заглянул через это окошко внутрь будки.

Он думал, что там окажется достаточно места, чтобы спрятаться рядом со статуей. Все-таки они были знакомы с Зоологией с самого детства, и это позволяло Лене надеяться, что статуя не будет шокирована от такого близкого соседства интересного молодого мужчины.

Но действительность превзошла его самые смелые ожидания: будка была пуста, статуя Зоологии отсутствовала.

– Интере-есно! – протянул Маркиз. – Куда же она делась? Неужели какой-то любитель скульптуры увез ее на свою дачу?

Впрочем, сейчас это его не слишком волновало.

Его гораздо больше заинтересовал тот факт, что опустевшая будка – это прекрасное укрытие, откуда он сможет наблюдать за садом, оставаясь совершенно незаметным.

Леня достал складной нож, расшатал одну из досок будки, осторожно отодвинул ее в сторону и, вспомнив свое цирковое прошлое, протиснулся внутрь.

Внутри будки было, по крайней мере, не так холодно, как снаружи: здесь не чувствовался пронизывающий ледяной ветер. Кроме того, уж тут-то его точно никто не заметит…

На всякий случай Леня достал карманный фонарик и осветил изнутри свое убежище. В будке было пусто, только на противоположной стенке белел листок бумаги. Посветив на него, Леня прочитал: «Статуя Зоология находится на реставрации». Внизу виднелась круглая печать и чья-то размашистая подпись.

Переведя дыхание, Леня снова привстал на цыпочки и выглянул в круглое окошечко. К сожалению, оно выходило не совсем в ту сторону, где находилась скамья и статуя Анатомии. Впрочем, это дело было поправимым. Леня уперся руками в стенки своего деревянного домика, поднатужился, приподнял его и немного развернул.