Не грусти, Калифорния! - Юрий Викторович Тепляков

теми тяготами, которые их ждут после перевала. А вариантов Дэвид предлагал два, и у каждого были свои хорошие и плохие стороны одновременно. Тем более, что пока окончательно не решили, как идти дальше — по Орегонской тропе до реки Гумбольдт через форт Бриджер, или по более короткому пути южнее Большого Соленого озера, где их ждет трудная дорога через пустыню Сорок миль в Неваде. Там будет мягкая сухая почва и много белой пыли, и не будет воды. В общем, устроили этакий мозговой штурм, но без участия женщин. В спокойной обстановке, так сказать….

Но разговор о пути после доклада Дэвида не закончился:

— С вашего позволения, — сказал Джеро, подняв обе руки в желании, чтобы его выслушали вне очереди. — Я хочу добавить:

— Через день мы окажемся на основном пути переселенцев на Запад, поэтому надо быть готовыми к нападениям. Там в больших партиях переселенцев всякие личности могут быть, я наслышан. Будем опять тренироваться с оружием, и еще повторять хотя и надоевшие всем, включая меня, действия в обороне.

— Если мне будет позволено, добавлю тоже, — сказал Сэтору. — Хотя в целом от других караванов нельзя ждать ничего плохого, но действительно, некоторые личности могут решить, что перед ними легкая добыча. Я наслышан об этом тоже. Организуют банду и нападут. Завтра начну проверять оружие в каждом фургоне: состояние, и чтобы винтовки были под рукой.

В начале перехода некоторые сгоряча, или от излишнего старания, стали таскать винтовки с собой, даже когда выходили из фургона. Японцы с Айвеном быстро объяснили им, что незачем таскать с собой тяжелое оружие постоянно, достаточно револьвера. Причем одного, а не двух. Постепенно всем удалось втолковать, что два револьвера на поясе нужны только в случае нападения, о котором их предупредят заранее.

* * *

Караван двигался по прерии, которой, казалось, не было конца. Насколько можно видеть вдаль, везде было бескрайнее пространство травы с отдельными группами кустарника и деревьев. Великая прерия была ровная, как стол. Впереди каравана всегда шли верхом двое дозорных на лошадях, распугивая всякую живность в густой траве. Четверки волов двигались как пароходы, подминая траву. Лишь иногда появлялась чуть заметная тропа, когда путники спускались по пологому склону оврага, чтобы перейти вброд ручей или мелкую речку.

Во второй половине дня Айвен изредка вставал на скамью фургона ногами, чтобы всматриваться в пространство впереди. Постепенно картина прерии менялась — среди ровной густой травы появились бугорки, потом пятна более яркой, зеленой травы. Когда последний раз встал, юноша уже почувствовал приближение реки. Присмотрелся — и изображение приблизилось. Вот она — пока далеко впереди полоса деревьев и кустарника, и поворот реки. Наверняка мутная — нет ласкающей глаз голубизны. И теперь фургоны катили по отчетливо видной вытоптанной тропе, которая тянулась к берегу.

— Радуйся, мы пришли к реке! — негромко крикнул юноша Дэвиду, который ехал верхом рядом с фургоном на своей гнедой кобыле. Проводник тоже вел себя беспокойно, вертелся все время, смотрел вдаль.

— Вполне может быть, ожидаемо…, - Дэвид изволил отвлечь свое внимание от горизонта и обратил взор на юношу. Чуть тронув бока своей лошади, поехал вперед, чтобы решать вопросы о стоянке с серьезными мужчинами во главе колонны.

Кроме этого ожидаемого известия, день больше не запомнился ничем.

Ближе к реке предводители остановили караван и начали его перестраивать, чтобы замкнуть в кольцо. Дэвид и Август подавали команды и носились вперед и назад на лошадях, как челноки в станке, а японцы делали то же, но на ногах, бегом. Верховая езда никогда не была для них предпочтительна, и на лошадь воспитатели парня садились только в случае крайней необходимости.

Только фургоны стали, как Айвен снова стал ногами на сиденье, держа равновесие из-за качающейся на рессорах скамьи. Что-то его привлекло вдалеке.

— Посмотри налево! — сказал он Дэвиду, который сразу подъехал ближе. Эти двое за время поездки притерлись друг к другу, и понимали без лишних слов. Дэвид глянул на товарища — поза Айвена чем-то напоминала проводнику «собачью стойку».

Проводник тоже сделал стойку, привстав с лошади, и через некоторое время рассмотрел уходящее на юго-запад небольшое стадо, подгоняемое всадниками. Они уходили в степь почти под прямым углом от реки. Явно торопясь, как определил для себя Айвен.

Подошли японцы и Август, оставив заниматься устройством стоянки. Каждый в походе, включая молодежь, знал свою роль, отработанную за это время до автоматизма. К вечеру люди устали и старались общими усилиями скорее закончить все приготовления и перейти к ужину, а затем к отдыху. Оба пастора остались с людьми. Они только начали свое движение от фургона к фургону, общаясь с детьми и взрослыми.

— Что скажешь? — спросил Айвена Сэтору.

— Шесть всадников. Гонят коров, — коротко ответил юноша. Потом продолжил и высказал мнение о том, что видит:

— И похоже, что они решили скрыться, как только заметили наш караван.

— Согласен. Очень похоже на то… — Дэвид тоже видел удаляющиеся фигуры, хотя не мог их рассмотреть так, как видел Айвен, не обладая удивительным зрением юноши. Но склонялся к тому же выводу:

— Они не хотят, чтобы мы их видели, только так это можно понять. Вполне может быть, что скот ворованный…

— Проверять это не будем. Идут себе — и пусть идут. Если вы не возражаете…, - вставил Джеро. — Это все, что я об этом думаю.

— Стоп! — спокойно сказал Айвен. — Джеро, пошли со мной к реке…

Хотя Айвен сейчас удивил присутствующих, японец не стал даже спрашивать, почему. Он давно знал юношу и просто принял приглашение, без лишних слов. Сняв немного пыльные шляпы, защищающие от солнца в пути, они одновременно тронулись с места в направлении реки и скрылись меж невысоких деревьев и густого кустарника. Японец, зная о необычных способностях юноши чувствовать людей и животных на расстоянии, молча двигался вслед за ним.

Сейчас Айвену не потребовалось применять все свои таланты, когда он мог в мозгу одновременно обрабатывать информацию, полученную органами зрения, слуха, обоняния, чего-то еще, что не мог объяснит никто. Он просто шел по следам лошадей на примятой траве, которые вели к деревьям на берегу реки.

— Интересно, — задумчиво сказал юноша, больше самому себе, чем наставнику, когда они остановились.

Оба теперь видели двух лошадей. Примерно одинаковых по масти серых кобыл, привязанных к иве. Дальше у реки слышалась звуки возни и негромкие крики. Картинка в голове обоих складывалась не очень приятная, не зря у Айвена ощущение неприятностей возникло еще в начале движения.

Дальше стали красться, стараясь быть закрытыми кустарником. До тех пор, пока не смогли