Я стройнее тебя! - Кит Рид
Шрифт:
Интервал:
— Продолжай в том же духе, и когда вырастешь, станешь супермоделью, будешь разъезжать в кабриолетах, волосы тебе будет развевать ветерок. Ты будешь получать огромные деньги за то, что фотографируешься в роскошных нарядах, которые, кстати, потом тебе оставят насовсем.
Кто же не пожелает такого своему ребенку? Кто в наши времена не хочет прославиться своей красотой?
— Подумай только, милая, у тебя не будет проблем с лишним весом.
Она не добавляла к этому: «Тех самых проблем, которые вконец испортили мои отношения с твоим папой, — и не говорила: — И если ты сделаешь все правильно, то не пойдешь по стопам матери и не превратишься в старуху раньше времени!»
Женщины, которые работают в индустрии красоты, всегда остаются красивыми. Это закон бытия. Ну и что, что твоя дочь слишком привередлива в еде, пусть у нее впалые щеки — так и выглядят девочки, которым суждено стать звездами. Ведь чего бы ты только не отдала, чтобы твой живот стал таким же красивым и впалым, как у нее?
Но обманывать себя вечно невозможно. Сначала Марг застала Энни в ванной. Она была похожа на проволочный каркас, на фигурку, собранную из вешалок-плечиков. Девочка моя! Это было ужасно. К тому же, Марг подозревала, что гнев Ральфа был лишь дымовой завесой, за которой он скрывал… но что? Что-то у него там было. Что-то происходило.
Когда Ральф увидел, какой стала Энни, он пришел в ярость. Что подумают об их семье? Какой позор! Нельзя, чтобы она продолжала в том же духе! Он клялся, что разберется с этой проблемой. Ситуация накалилась. Все трое были растеряны и подавлены. Ральф так бесился, что даже, забывшись, пообещал Марг решить и другой вопрос тоже.
Она прижала его к стенке.
— Что еще за другой вопрос?
Он имел в виду женщину, с которой встречался. И говорил о ней в прошедшем времени. Теперь с этим покончено.
А сколько еще других женщин у тебя было, Ральф? Сколько их все-таки было? Откуда ей знать. Спросить у него она не могла. Он высвободился и теперь, держа Энни за костлявые плечики, метал громы и молнии.
— Знаешь, для таких девочек, как ты, есть специальные заведения.
— Не надо!
— Маргарет, дай мне телефон.
— Только не это! — Всхлипывая, Энни поклялась исправиться, набрать вес, есть так, как будто идет на рекорд, все, что угодно, только бы они разрешили ей остаться дома. Ральф тоже пообещал вести себя хорошо, а что оставалось делать Марг? Только поверить. А ведь они просто говорили то, что ей хотелось от них услышать, да?
Обещания не выполнялись, за ними следовали расспросы, и в ответ она слышала вранье. Энни лгала. Она обещала, что станет лучше питаться, а на самом деле намеревалась и дальше морить себя голодом, а Ральф? Лгал ли ей и Ральф?
Потом наступило время неприятных открытий. Следовали мольбы, ультиматумы, новые обещания, которые тоже нарушались, особенно обещания Энни. А как насчет Ральфа? Марг до сих пор этого не знает. Она плакала:
— Ральф, так продолжаться не может.
Уверенным жестом, как фокусник, показывающий первый трюк своего представления, Ральф указал на Энни и проревел:
— Так больше продолжаться не может!
Потом Ральф позвонил Преданным Сестрам, и так унизительно было выслушивать упреки:
— Миссис Аберкромби, ребенок ни в чем не виноват, виноваты вы. Как вы такое допустили?
Потом были горе и шок: они забрали у нее Энни. Когда эти женщины пришли за ней, Энни рыдала и просила ее отпустить; она хватала Марг за руки:
— Мама, спаси меня!
Марг, крепко держа дочь за согнутые пальчики, твердила:
— Я постараюсь.
Ральф покачал головой.
Цепляясь за Энни, Марг просила:
— Ральф, я тебя умоляю! — А когда их оторвали друг от друга, и Преданные Сестры затащили девочку в фургон, воздух огласило тоскливое гортанное «Не-е-е-ет», раздавшееся из уст и матери, и дочери.
После того как увезли бедняжку Энни, Марг рыдала несколько часов, а Ральф, столько раз просивший прощения и столько наобещавший, куда-то ушел из дома. Он возвращался поздно и отказывался говорить, где был. В обителях Преданных Сестер действуют те же правила, что и в лучших центрах детоксикации. В конце концов, ведь это та же самая программа, только несколько более сложная. Ничто так не опьяняет, не является такой сокровенной тайной, как пища, которую мы решаем отправить в рот или от которой отказываемся. Правила таковы: первые шесть месяцев — никакого общения с родителями. Местонахождение заведения, куда определяют вашу дочь (это случается только с дочерьми), вам не сообщается, для вашей общей безопасности. Эти женщины добиваются успеха в ста процентах случаев. Они так неумолимы! «Не надо звонить нам. Мы сами с вами свяжемся».
Считать ли это угрозой? Марг до смерти не хватает Энни. Она стыдится Энни, но так без нее скучает. «По крайней мере, — говорила себе Марг, когда они заперли Энни в фургоне и увезли ее, — по крайней мере, со мной двойняшки». А теперь и их нет.
Марг неожиданно отвлекает звуковой сигнал. Она забыла отключить сотовый телефон.
Из трубки доносится голос мужа, сопровождаемый потрескиванием.
— Где ты?
— Ральф? — Она прекрасно знает, что это Ральф. — Это не важно, Ральф. Где ты, черт возьми, был?
— Я-то где? А где мне еще быть? Дома.
— Я не об этом. Где ты был сегодня вечером? Двойняшки пропали.
— Марг, мне пришлось задержаться, у нас было… Как двойняшки пропали?
— Где ты был, Ральф?
— Не волнуйся, они, наверное, просто…
Много всего накопилось за долгое время — горечь от его измены, обиды за то, что он пренебрегал ею. Рассвирепев, она прерывает его глупые попытки сбить ее с толку. Она вопит:
— Да где ты, черт возьми, был все это время?
— Какое тебе дело, Марг? Теперь я дома. Возвращайся домой и ложись спать.
— Спать! Ральф, а как же двойняшки!
— Тебе стоит хорошо выспаться, как следует отдохнуть, ведь впереди такой важный день.
— Что?
— Ты же помнишь. — Он, как ребенок, пытается говорить загадками. — Завтра.
Клиника «Пришло время». Она туда вовсе не хотела, это была идея мужа. Наконец она находит в себе силы ответить, и голос у нее дрожит от гнева.
— Ты имеешь в виду, что я должна пойти и лечь под нож, чтобы мне перекроили лицо?
— Не надо драматизировать, это всего лишь небольшая…
Она не дает ему договорить.
— Как ты можешь, сейчас, когда наши…
— Согласись, милая, ты всем нам окажешь огромную услугу.
Ты ошибаешься, Ральф.
— А ты знаешь, что я чувствую, когда думаю об этом?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!