Убийства на водах - Полина Охалова

дела быстро слаживаются, — со знанием дела заметил Браницкий.

— Слушай, Браницкий, а Ларина, прапорщика, ты видал? Марков вчера вечером искал его.

— Не знаю, там у коменданта народ собрался, может, он там. Ну и дела тут у нас завертелись, скажу я тебе!

Печорин поспешил к Офицерскому дому, где располагалась комендатура. Во дворе толпились офицеры, обсуждая печальное происшествие. Печорин заметил между ними Дмитрия Ларина и, подойдя поближе, спросил

— Господин прапорщик, я ужинал вчера с погибшим Марковым, он после разговора со мной отправился Вас искать, он же Ваш однополчанин был. Нашел он Вас?

— Нет, — сверкнув темными угрюмыми глазами из-под бровей, ответил Ларин, — я его не видел и даже не знал, что он в Пятигорске.

С этими словами прапорщик, покинул компанию и зашагал в сторону Николаевских ванн. Печорин проводил его взглядом, еще раз подумав, насколько Ларин похож на портрет из гостиной их петербургского дома, изображавший по преданию их дальнего испанского предка, который все домашние называли портретом Лары. Он вспомнил с каким восторгом возбужденный и замечательно живой поручик Марков описывал однополчанина вчера вечером: скачет, как дьявол, и только белая грива по ветру стелется. Стоп. Почему белая? Разве Ларин блондин? Да и волосы у него короткие. Ну допустим, постричь волосы можно, но как из блондина превратиться в жгучего брюнета? Что-то тут не так.

Печорин решил догнать прапорщика и поговорить с ним пообстоятельнее, но его поиски и расспросы закончились ничем. Ларин как в воду канул.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. РАЗВЯЗКА

Глава первая. Гибель Маркова: слухи и версии

Зайдя вечером к Вернеру, Печорин не застал его, вместо того слуга вручил ему записку, где доктор витиевато и многословно сообщал, что не может быть сегодня вечером дома по причинам, в которые он не хотел бы углубляться. «Так он писал темно и вяло», — подумал Печорин. — Неужели наш Иван Иванович завел даму сердца?! Впрочем, какое мне дело до радостей и бедствий человеческих, включая и сердечные недуги доктора Вернера?»

На следующее утро Печорин прежде всего отправился навестить сестру и тетушку Серафиму Михайловну, к которой уже не испытывал такой неприязни, как раньше. Он застал обеих за разговором с гостьями: вдовой Зубовой и ее подругой госпожой Авдотьей Сергеевной Никаноровой. «Бобчинский и Добчинский», конечно, наперебой делились сплетнями и слухами. Главной новостью была гибель поручика Маркова. Вдова Зубова, округлив глаза, пересказывала ужасающие подробности роковой дуэли.

— Не успел этот Марков прибыть в Пятигорск, как тут же обидел словом подпоручика Наговицына!

— Софья Михайловна, милая, но Наговицын же штабс-капитан, а не подпоручик, — перебила ее госпожа Никанорова.

— Ну неважно, Авдотья Сергеевна, главное, что оскорбил и оскорбил смертельно, так что Наговицыну ничего не оставалось, как сделать вызов! А Наговицын, как Вы, может, слыхали, лишился в боях за Отечество правой ноги.

— Да не правой, а левой, Вы все неточно говорите, любезная Софья Михайловна, дайте мне рассказать!

— Да, подождите же, Авдотья Сергеевна, не перебивайте меня! Словом, этот штабс-капитан или поручик, ну, неважно, этот Наговицын без ноги, а Марков — без руки, но все же решили стреляться! Марков и во время дуэли смеялся и черешни ел, а Наговицын прицелился, опираясь на костыль, и застрелил его с одного выстрела!

— Да уж, конечно, с одного — на дуэли по пяти-то раз не стреляют, — вставила свой комментарий обиженная госпожа Никанорова.

Тетушка слушала дам вполне серьезно, а Варя едва сдерживалась, чтоб не рассмеяться. Печорин тоже улыбнулся и сказал: «Я за день до того виделся с Марковым и обе руки у него были на месте, правда, одна на перевязи.

— Вот я и говорю — один с костылем, у другого рука на перевязи, а все же и это не уберегло от смертоубийства, — вновь вступила в разговор вдова Зубова.

— Говорят, Ноговицына теперь в солдаты разжалуют — вот беда-то, да и с одной ногой, — добавила ее подруга.

— Ну ладно, засиделись мы у вас, надо еще к Лиговским зайти, — обе дамы встали одновременно и откланялись.

Печорин, глядя им вслед, подумал, что в готических романах вампиров рисуют чудовищами с окровавленными клыками, а вот эти двое не суть ли настоящие вампиры, которые без живой крови чужой жизни, сами по себе бесплотны и незаметны, будто и не существует их на земле!

После ухода гостей Варя подошла к брату, поцеловала его в щеку и спросила:

— А что, Грег, есть хоть капля правды в том, что они рассказали?

— Не знаю, о дуэли действительно поговаривают, про одноногого Ноговицына не слыхал, да и была ли сама дуэль, тоже неясно.

— А если не дуэль, то опять черкесы что ли?

— Не знаю, Варета, но очень тебя прошу — будь осторожна и никуда одна не ходи, как мы и договаривались! Обещаешь?

— Хорошо, обещаю, хоть и считаю это пустыми страхами, но ради любви к тебе — обещаю. Мы сейчас с тетушкой собираемся в галерею, к ваннам, туда же придет Елена Ган с дочерями, так что не беспокойся — одна не буду!

— И еще просьба, тоже из прежних. Умоляю тебя не уединяйся с господином Красинским!

— Грег, ну бог с тобой, что за полицейский надзор за моей нравственностью, ты сделался вдруг настоящим пуританином!

— Не волнуйся, дружок, я за ней пригляжу, — пообещала тетушка, которую слуга уже приготовился вывозить из дому на коляске.

Проводив немного Варю и тетушку, Печорин распрощался с ними и направился по аллее к Ресторации, надеясь там узнать хоть что-то дельное о гибели Маркова и разыскать прапорщика Ларина.

В биллиардной стоял дым от трубок и шум от множества голосов. Офицеры горячо обсуждали вчерашние события. Версия дуэли почти не находила сторонников, большинство склонялось, что это было убийство без всяких дуэльных правил. Винили, конечно, черкесов. Вспомнили и подзабытых уже зарезанных девиц и княгиню Веру. Опять раздавались призывы организовать караулы и дозоры, словом, история поворачивала на второй круг.

Про Дмитрия Ларина Печорину удалось разузнать немного. Появился он, по общему мнению, с месяц-полтора назад, был ли ранен, или болен, или просто в отпуску, — никто точно не знал. Все сходились в том, что Ларин был неразговорчив, нелюдим и ни с кем не приятельствовал. Появлялся в Ресторации только за игорным столом. Сначала просто стоял и присматривался, а потом вошел в игру, с каждым разом увеличивал куш, а то и гнул пароли пе и оставался в крупном выигрыше. Разговоров про боевые стычки и ратные подвиги не поддерживал, намеков на дело 25 декабря как