Иные города - Нина Линдт

Венеция поразила Настю в самое сердце. Увядающая красота города на воде, где нет машин, но есть каналы, мосты и лодки, завораживала. Настя и не думала, что облупившаяся краска, сырость уходящих под воду ступеней, затянутые паутиной фонари в переулках и старые лодки могут обладать такой притягательностью. Венеция берет за душу, очаровывает и не отпускает. Прогулки по городу на несколько дней стали для Насти верхом счастья. Она ходила по всем туристическим маршрутам, бродила по пустынным маленьким улочкам, ежась от холода, ела с ребятами пиццу у самого края канала, посещала музеи, побывала в соборе Святого Марка. Прошлась она и по улице с магазинами, разглядывая причудливые маски и изделия из цветного стекла и, конечно, магазины с одеждой известных дизайнеров. Одно платье особенно поразило ее: синее, с золотистыми и серебристыми всполохами, словно искры вшиты в ткань. Это было вечернее платье цвета неба на восходе солнца, когда глубина небосвода из черного переходит в цвет индиго. Она даже не приценивалась: ведь по имени дизайнера и так стало понятно, что наряд ей не по средствам. Да и платье для бала у нее уже было.

Вечером перед балом Настя пошла с девушками в одну из парикмахерских, где ее подруг, судя по возгласам шумных парикмахеров, уже знали. Им сделали вечерние прически. Вернувшись в номер, Настя испуганно замерла на пороге: кто-то убрал с постели зеленое платье, которое она положила туда, чтобы надеть, и разложил вместо него другое. Синее, то самое, что она видела в витрине бутика. Настя, затаив дыхание, подошла к платью. Оно казалось волшебным, даже лучше, чем на витрине. Ткань легкая и нежная, с мелкими искрами, вспыхивающими то тут, то там. Рядом с платьем лежала коробочка. Настя открыла ее и ахнула от удивления: в ней обнаружилась та самая маска, которой она любовалась в Барселоне. О том, что их ждет бал-маскарад, она даже не подозревала!

С часто бьющимся сердцем она одевалась на бал. И когда вместе с девушками плыла на речном трамвайчике к ярко освещенному палаццо на Большом канале, не чуяла под ногами палубы. Голова кружилась от восторга и ощущения сказочности происходящего. Лакеи в ливреях встречали на причале у дворца прибывающих, помогали сойти с лодок, показывали дорогу. По красному ковру Настя вслед за Ликой прошла в палаццо.

Оказавшись во дворце, на мгновение растерялась. Все тонуло в ярком свете, в золоте убранства, в мягких коврах. Здесь было тепло, уютно и потрясающе красиво. Настя, ослепленная роскошью и элегантностью интерьера и гостей, двигалась вслед за Ликой дальше.

Бальная зала сверкала и искрилась, светильники переливались сотнями граней хрустальных подвесок, которые слегка раскачивались, словно следовали тактам музыки. Оркестр стоял на возвышении, музыка лилась по зале нежной волной, движение прекрасных и загадочных людей в масках, казалось, было подчинено мелодии. Вся роскошь расписных потолков, стен и лепнины, блеск паркета, свет люстр, магия музыки и красота людей отражались и умножались в огромных зеркалах, раздвигающих пространство зала, хотя Насте на мгновение показалось, что в зеркалах движутся не отражения гостей, а другие гости, словно зала продолжалась, приглашая к участию в празднике потусторонние силы.

А в огромных темных окнах, где тоже тускло отражались люстры, жила стихия воды, плескавшейся за стенами дворца. Лунную дорожку прочерчивали черные гондолы и светлые катера. Тьма, окружавшая дворец, была даже прекраснее золотой залы. В ней угадывался город, чья неувядающая красота манила своим загадочным магнетизмом.

Настя пыталась рассмотреть каждую деталь, каждого человека, маску, брошь, украшение, улыбку, движение веера из огромных колышущихся перьев. Но это было невозможно. Невозможно было сохранить в памяти каждую ноту веселого смеха, разнообразие языков, радость в глазах масок, невозможно записать ускоренный ритм взволнованного сердца.

Лика тронула ее за руку и улыбнулась. Девушка была одета в платье небесно-голубого цвета, которое оттеняло ее васильковые глаза под белой маской и заставляло их светиться еще сильнее.

— Кажется, я узнаю Итсаску и Сержа! — Она указала Насте на вошедшую пару.

Итсаску была в черном платье с высоким кружевным воротником, который при движении переливался мрачным блеском. Она напоминала злую колдунью из детских сказок. Серж гордо вел ее под руку и был одет в костюм, напоминающий платье испанского дворянина, но черного цвета с красными узорами, а вместо кружевного пышного воротника его лицо обрамлял воротник из черных и алых вороньих перьев. Масок на них не было, но на лице был грим.

— Они второй год наряжаются парой.

— Вот как? — Но Настю интересовал другой вопрос: — Лика, почему Цезарь заменил мне платье?

— О чем это ты? Я думала, ты сама передумала.

— Девушки, вы обе сегодня просто ослепительны! — Диего, одетый в безупречный смокинг, в аккуратной маске из переливающихся белых кристаллов, которые оттеняли цвет его глаз, встав между ними, взял их под руки.

— Весьма неожиданный выбор платья, — сказал он Насте.

Но Настя уже поняла: что-то определенно не так. Маска, которая привлекла ее внимание в Барселоне, платье, на которое она мимолетно бросила взгляд, пожелав его на мгновение. Кто читал ее мысли? Это мог быть только Диего. Она не сумела прочитать выражение его лица под маской, но, кажется, он сам был удивлен.

— А какое, ты думал, я надену?

— Зеленое. Я искал девушку в зеленом платье.

Тогда это мог быть только Цезарь. Но зачем он прислал ей платье и маску?

— Выглядишь сногсшибательно! — уверил Диего.

— Девушки, Диего! — Ребята повернулись. Венецианская маска оценивающе смотрела на них.

— Цезарь! — Диего улыбнулся и пожал начальнику руку.

Цезарь задержал взгляд на Насте и слегка кивнул.

— Анжелика, Анастасия, вы сегодня сияете ослепительнее всех. Где две наши вороны?

— Вон там. — Диего указал на Итсаску и Сержа.

— А Джонни?

Девушки растерянно оглянулись.

— Мы думали, он придет с вами.

Но тут Настя заметила маску со светлой бородой в красивом сером костюме рядом с человеком в черных кожаных брюках, заправленных в высокие сапоги, в черной кожаной не то куртке, не то камзоле, из-под которой выглядывала белая рубашка с кружевными манжетами.

— Вот там, похоже, Джонни, — толкнула она локтем Лику. Лика посмотрела и вздохнула:

— О да, это он! Как всегда, чертовски красив.

Настя хотела было удивиться, но почувствовала, что вздох подруги относится не к Джонни, а к его спутнику.

Джонни шагал легко и пружинисто, словно насмехался над своим видом, над балом и гостями. Еще немного, и он бы небрежно пожал плечами. Может, сделал бы колесо, с него станется. Он шел легко, чуть подпрыгивая. А может, такой казалась его походка рядом с ровной, уверенной, властной походкой его спутника. Тот двигался, как царь царей, каждый шаг — весомый аргумент в его пользу. Каждый кивок — снисхождение. Скромный костюм должен был сделать его неприметным среди ярких гостей. Но на деле, напротив, выделял среди всех. Маски расступились перед вошедшими, столпились по периметру залы, оркестр от попурри из классики и современных мелодий перешел к очень красивому началу вальса или еще какого-то танца. Бал должен был вот-вот начаться.